Журнал «Вокруг Света» №12 за 1970 год
Шрифт:
И львах писали много и охотники и зоологи, но глубоко и подолгу их никто, в сущности, не изучал. Поэтому я очень обрадовался, когда дирекция национальных парков Танзании пригласила меня в исследовательский институт в заповеднике Серенгети. Я должен был заняться довольно малоизученным вопросом: как влияют хищники-львы на жизнь других обитателей парка. Знать это необходимо для того, чтобы сохранить фауну Серенгети. На мою долю выпали львы, а моим коллегам достались другие хищники: гиены, леопарды, а также животные, на которых хищники охотятся.
Мне удалось пометить 150 львов и благодаря этому изучить
Полевые обследования, рассчитанные на три года, начались в июне 1966 года. Я поселился вместе со своей женой Кэй и маленьким сыном на территории администрации парка в Серонере, идеальном месте для изучения львов. Во дворе у нас пасутся жирафы, у порога щиплют траву газели, во время своих ночных обходов забредают львы.
Работа со львами требует времени, терпения, а иногда и немалой расторопности. К примеру, однажды, отметив у львицы после инъекции перебои дыхания, я начал растирать ей грудь. В это время на меня ринулась другая львица. Пришлось спасаться в машине.
Обычно я работаю в одиночку — так мне легче сосредоточиться, но иногда с кем-нибудь в паре. В одной из поездок со мной был радиотехник Говард Болдуин. Нам нужно было «вшить» льву под кожу специальный термометр-передатчик. И вот, едва Говард начал зашивать разрез на львиной шее, как действие снотворного кончилось. Лев, свирепо зарычав, выкатил глаза и забил по воздуху огромными своими лапами. Я вцепился ему в гриву, пока Говард пытался зашить разрез.
— Быстрее! — отчаянно шепчу я. — Он вот-вот поднимется.
Говард продолжал невозмутимо шить, будто пуговицу к пиджаку пришивал. Не знаю, что я только не передумал, пока он наконец не возвестил: «Готово!» Мы успели впрыгнуть в «лендровер» за несколько секунд до того, как лев вскочил на ноги.
«Лендровер» — мой самый верный помощник. Машина почему-то не раздражает львов, и я могу приближаться к ним на двадцать-тридцать ярдов. Но пешего человека львы чувствуют тотчас, и реакцию их предсказать трудно.
Чтобы познакомиться с «общественным строем» львов, я сначала научился узнавать всех львов на территории в двести пятьдесят квадратных миль вокруг нашего дома. Многих из них легко отличить по таким отметинам, как шрамы, рваные уши и тому подобное. Так что довольно скоро, когда мы всей семьей выезжали на машине и встречали своих старых знакомых, я мог рассказывать об их похождениях.
— Вон ту даму с загнутым левым ухом зовут Флопер. Очень преданная мамаша. Она уже вырастила четырех львят, а когда им было год девять месяцев, родила еще этих трех ребят, что около нее. А вот эта со шрамом потеряла всех львят от двух окотов в прошлом году... Рядом с ней Старушка. Видишь, как сточились у нее клыки. Ей, наверное, лет двадцать.
— Трудно ей, бедняге, добывать себе пропитание.
— Хорошо еще, что она не одиночка, — отвечаю я. — В своем прайде она может всегда поесть то, что добыли другие.
Большинство львов объединены в группы, которые охотники и зоологи называют прайдами (1 Выражение «прайд» относительно сообщества львов соответствует
Члены прайда знают и любят друг друга. При встрече трутся друг о друга. Они вместе отдыхают и охотятся. Львята сосут всех маток без разбора. Чужаков прайд встречает недружелюбно. Иной самец, возможно, и приветил бы чужую львицу (а то и воспылал к ней любовью), но львицы наверняка ее прогонят. И наоборот, львица может благосклонно отнестись к пришлому льву, но местные блюстители нравственности не дадут ей впасть в грех.
Впрочем, до драки дело доходит редко. Лев может гнать нарушителя с диким рыком целых две, а то и больше миль, но настигает противника редко. Мне всегда казалось, что он даже не старается догнать преследуемого.
Но сражения между львами все же случаются. Как-то на рассвете я набрел на льва, лежавшего на боку и тяжело дышавшего. Золотистая его грива разметалась по траве. Глубокие раны покрывали все тело. Рядом тихо подвывала львица. На беднягу, охранявшего свою подругу и тушу зебры, напали трое пришлых львов. Он издох через час после того, как я его обнаружил.
Второй лев из того же прайда был не в силах совладать с налетчиками, совершавшими глубокие вылазки на его территорию. Однажды утром я видел, как два чужака гнали его целую милю, а потом наткнулись на кусты, где были спрятаны три львенка. Злодеи тут же загрызли их.
Львов-самцов в литературе обычно изображают тунеядцами, за которых охотятся львицы. Верно, львы охотятся мало, это делают за них львицы. Но паразитами их не назовешь. У них есть свои функции: они охраняют от посягательств территорию прайда, а это позволяет львицам спокойно растить малышей. Мне удалось подметить, что в прайдах, где не хватало самцов, дела с выращиванием потомства шли из рук вон плохо. В одном из них, где за два года появилось двадцать шесть детенышей, выжили только двое. В соседнем же прайде, охраняемом тремя самцами, осталось в живых двенадцать львят из двадцати.
Днем лев-самец предпочитает спать в тени. Он вял и бездеятелен. Только ночью полностью проявляется его львиный характер. Ночью лев в своей стихии. Он гордо шествует по своим владениям, и в лунном свете играют его мускулы, а рыжеватая шкура отливает серебром. Первозданная тишина саванны внезапно оглашается громоподобным ревом, долго не затихающим над потрясенной и поверженной землей.
Львиный рык для меня — это голос самой Африки. По ночам мы засыпаем под его раскаты.
Львиный рев имеет несколько значений. Тихим протяжным завыванием мать призывает детенышей выйти из укрытия, где они ждут ее возвращения. Когда какой-нибудь член прайда ищет своих товарищей, он громко рычит, затем замолкает и ждет ответа. Чужой лев, заслышав рев, спешит убраться подальше от греха.