Журнал «Вокруг Света» №12 за 1995 год
Шрифт:
Пес лизнул ему руку. Джонни повернулся к продавцу сахарной ваты.
— Где тут можно купить сосисок?
— Прямо позади вас, сэр. На той стороне улицы.
Джонни поблагодарил продавца, свистнул псу и поспешил через улицу.
— Полдюжины «хот-догов», пожалуйста.
— Сию секунду! Просто с горчицей или с полным гарниром — лук, салат и прочее?
— О, простите. Я хотел их сырыми — это для собаки.
— Ясно. Получите!
Продавец протянул ему шесть «венских» сосисок, завернутых в бумагу.
— Сколько с меня?
—
— Простите?..
— Знаете, говорят — «у каждого пса есть свой счастливый день». Так вот, сегодня такой день у него.
— О! Что ж, спасибо.
Праздничный шум вокруг усилился — он обернулся и увидел, как проходят первые платформы Жрецов Паллады из Канзас-сити. Его новый приятель тоже увидел процессию и залаял.
— Тихо, старик, тихо!
Он принялся разворачивать пакет с сосисками; тут кто-то на другой стороне улицы свистнул — пес метнулся на звук, проскочив между колесниц, и был таков. Джонни рванулся было следом, но понял, что придется подождать, пока пройдет процессия. Между колесницами он пару раз заметил пса — тот весело прыгал вокруг какой-то женщины. Из-за отсутствия очков он не мог разглядеть ее, но было ясно, что женщину пес знает: он приветствовал ее с тем искренним всепоглощающим энтузиазмом, какой доступен лишь собакам.
Он помахал женщине пакетом с сосисками, та помахала в ответ, но из-за грохота оркестра и шума толпы нельзя было обменяться словами. Он решил, когда шествие кончится — найти дворнягу и ее хозяйку. Сразу, как пройдет последняя платформа...
Насколько он мог судить, это был лучший парад Жрецов Паллады из всех, что ему приходилось видеть.
Да, это вполне в духе Канзас-сити, большого маленького города. Самый его любимый город. Вряд ли есть другие, сравнимые с ним... разве что Сиэтл. И конечно, Новый Орлеан.
И Дулут. Чудесный город. Ах, да, еще Мемфис...
Мобайл — вот замечательное место!..
Парад прошел, и Джонни поспешил через улицу. Женщины не было — ни ее, ни пса.
Он побрел, куда глаза глядят, готовый к новым чудесам ярмарки. Но думал он о собаке. Пес, действительно, был точь-в-точь Биндльстиф... и он хотел бы познакомиться с его хозяйкой: женщина, которой нравится такой пес, сама должна быть отличным человеком и вполне в его духе. Он купил бы ей мороженого, — а может, и уговорил бы дойти вместе с ним до Главной улицы. Марта бы это одобрила. Марта бы, конечно, знала, что ничего дурного у него на уме нет.
И потом, кто примет всерьез немолодого толстого коротышку?
Но вокруг было столько чудесного, что для таких мыслей места не оставалось. Он вдруг оказался в самой гуще Зимнего Карнавала Сент-Пола, сказочным образом перенесенного в лето. Пятьдесят лет он проходил в январе — но вот же он, здесь, на макушке лета, бок о бок с Пендельтонской ярмаркой, Праздником Изюма из Фресно, Колониальной Неделей из Аннаполиса. Джонни успел, правда, только к концу Зимнего Карнавала — но все-таки как раз вовремя, чтобы увидеть самый любимый номер, труппу «Олд Смуфиз», которые ради такого случая, видимо, оставили заслуженный отдых и так же гладко, как в былые времена, скользили под звуки «Свети, сияй, полная луна...»
Его глаза снова затуманились, и очки тут были ни при чем.
Выбираясь из этой толпы, он наткнулся на плакат: «ДЕНЬ СЭДИ ХОКИНСА: ХОЛОСТЯКИ, НА СТАРТ!». Хорошо бы принять участие, подумал он: вдруг женщина с псом окажется среди «старых дев»?.. Но, вообще-то, он уже слегка устал; а тут кстати подвернулся еще один праздник, с катанием на пони и каруселями.
В следующий миг он уже был на карусели и с чувством благодарности вскарабкался в люльку в виде лебедя. Там уже сидел и читал книгу молодой человек.
— Ох, извините, — смутился Джонни. — Я не помешаю?
— Вовсе нет, — ответил молодой человек, откладывая книгу. — Больше того, может быть, вы — именно тот, кого я ищу.
— Так вы кого-то ищете?
— Да. Видите ли, я частный детектив. Всегда мечтал стать сыщиком — и вот теперь, наконец, стал.
— Скажите-ка!
— Да. Понимаете, каждый когда-нибудь захочет прокатиться на карусели, так что надо только ждать здесь. Между прочим, вы сами-то не детектив ли тоже, случайно?
— Нет, я — э-э — я торгую слонами.
— Отличная профессия. Но, боюсь, тут по вашей части ничего нет. У нас здесь есть жирафы, — он теперь кричал, чтобы каллиопа карусели не заглушала его, и осматривал карусельных зверей, — верблюды, пара зебр, целый табун лошадок, а вот слонов ни одного. Смотрите, не пропустите Большой Парад; вот там будет слонов — сколько захотите!
— Ни в коем случае!
— Это будет самый потрясающий парад всех времен, такой длинный, что никогда не пройдет весь мимо неподвижного наблюдателя; и каждая миля Большого Парада полным-полна чудес, и каждое чудо чудеснее предыдущего. Да, так вы не тот, кого я ищу?
— Не думаю. Но вот, кстати — не могли бы вы найти в этой толпе даму с собакой?
— Обещаю, что если она придет сюда — я дам вам знать. А вам стоило бы пройти на Канал-стрит. Будь я дамой с собакой, я бы направился именно на Канал-стрит. Женщины любят карнавалы, им нравится носить маску — потому что она может маску снять, когда захочет...
— Большое вам спасибо.
Джонни, следуя указаниям, двинулся в путь, не забывая поглядывать по сторонам в поисках женщины и пса. При этом он, не переставая изумляться, глазел на чудеса, сквозь которые пробирался и протискивался в веселой кутерьме.
Вскоре Джонни оказался на Канал-стрит, и иллюзия была столь полной, что было трудно поверить, что он не попал каким-то загадочным образом в Новый Орлеан. Карнавал был в самом разгаре: здесь отмечали Тучный Вторник; Джонни тоже обзавелся маской у лоточника и присоединился к гулянию.
Улица была запружена зеваками, глазеющими на шествие Венеры. Дышать и то было непросто — а уж продвигаться, да вдобавок искать кого-то, — и вовсе невозможно. Он бочком-бочком выбрался на Бурбон-стрит — здесь воспроизвели весь Французский Квартал! — и тут увидел пса.