Журнал «Вокруг Света» №12 за 2005 год
Шрифт:
Тут кстати пришелся и первый театральный успех: в 1646 году состоялась премьера «Одураченного педанта». Этим искусством Бержерак увлекался с юности — вместе со всем своим поколением. Тогда Париж дышал воздухом сцены, французская драматургия переживала величайший в своей истории взлет — Мольер, Корнель, Расин… От площадных представлений до роскошных праздников двора — ни дня не проходило без театральной постановки. А первый опыт Сирано-драматурга оказался так свеж и оригинален, что его в хвост и в гриву использовал Мольер — две сцены оттуда почти без изменений вошли в «Плутни Скапена» (уже после смерти Бержерака).
Живой язык комедии
В 1648 году скончался отец Савиньена. Небольшое наследство позволило сыну расплатиться с долгами, но на жизнь после этого не осталось ни су. Снова последовали советы принять покровительство — литератору оно требовалось еще больше, чем офицеру. Но он только отнекивался.
Сцена из пьесы «Сирано де Бержерак»: перепалка о длинном носе
Большой нос как признак учтивости
В 1650 году в Париже стала ходить по рукам рукопись самого главного и причудливого произведения Бержерака — «Другой мир, или Государства и Империи Луны». С оговорками его можно назвать первым европейским научно-фантастическим романом. Герой, возвращаясь с пирушки, вступает с друзьями в спор о том, что такое Луна. По его собственному мнению, это «такой же мир, как наш, причем наш служит для него луною». Друзья поднимают фантазера на смех, и тогда он решается полететь и проверить…
Перед нами — свободный экзерсис, местами напоминающий утопию, местами — антиутопию, а местами — философский трактат. В нем есть и научные прозрения (идеи о множественности вселенных, о неравномерности течения времени на Земле и в космосе), и точные технические предсказания (воздушный шар, парашют, аудиозапись), и социально-политические проекты в духе Кампанеллы, и многое другое. Наряду с серьезными мыслями книга, естественно, содержит множество выдумок, вроде того, что селениты («луняне») живут в домах на колесах, которые можно время от времени перевозить на новое место; охотятся специальными патронами, которые одновременно ощипывают и поджаривают дичь (не из этого ли источника вырос рассказ из серии Распе о Мюнхгаузене — «Куропатки на шомполе»?). Сирано, вообще, полагал остроумие главным достоинством человека. Тем более — сочинителя. Причем понимал его в духе своей эпохи — то есть не как чувство юмора, а как оригинальность мышления. С этой точки зрения «Империи Луны» — образцово остроумное произведение. Кстати, автор наделил ее обитателей большими носами, потому что: «большой нос — признак учтивости, приветливости, благородства…» Тут он польстил себе, ибо, как известно, сам обладал таким.
Либертен при дворе
Слава Сирано не сопровождалась финансовым успехом. В кошельке по-прежнему гулял ветер, и настал момент, когда писателю пришлось, по выражению Лебре, «превозмочь свою великую любовь к свободе» и принять «опеку» герцога д’Арпажона. Он переехал жить во дворец этого вельможи и отныне все тексты вынужден был посвящать ему. Либертен превратился в «придворного» — можно себе представить, какие душевные муки он при этом испытал.
Вдобавок и покровителю,
В то время в высшем обществе процветал прециозный, так сказать, «изысканно-жеманный», стиль. Его последователи сочиняли пустые, но пышные мадригалы, сонеты, рондо, causerie (непринужденные беседы, «болтовню»). Салоны «рекламировали» галантную влюбленность, ценившуюся выше самой любви. Герои романов — пастухи и пастушки, бесчисленные Амадисы и Селадоны — потрясали воображение провинциальных дев еще и два столетия спустя.
Письма Сирано де Бержерака
Сирано де Бержерак тоже отдал дань все этой «прихотливости» — сонетами и нежными посланиями, но в целом его вряд ли можно отнести к прециозникам. Он остался бескомпромиссен в главном. В 1653 году на сцену выходит спектакль по его стихотворной трагедии «Смерть Агриппины». Был успех, но скоро «историю на античный сюжет» пришлось снять — герои в туниках слишком явно разыгрывали события Фронды, а тиран-безбожник Сеян преступал все человеческие законы и Божьи заповеди. Оставалось пока «отстреливаться» новыми полемическими письмами — о политике, литературе, театре. И — наживать все новых врагов.
А в 1654 году — опять «прорыв». Из типографии вышла долгожданная печатная книжка «Разные произведения господина де Бержерака», включающая комедию «Одураченный педант» и 47 эпистол. Тут же за ней последовала «Смерть Агриппины».
Казалось бы, судьба вдруг улыбнулась, но… Роковой удар обрушился на голову Сирано в прямом и переносном смысле. Вечером, когда он возвращался в герцогский дворец, с верхнего этажа строившегося здания на него упала балка. Или была сброшена? Это так и осталось тайной. Враги Сирано, конечно, мечтали расправиться с ним, но одолеть Неустрашимого в бою еще никому не удавалось. Поэтому существует версия, что «несчастный случай» мог быть подстроен его недругами.
«Путешественник по Луне» выжил, но оказался прикован к постели, и бессердечный д’Арпажон тут же отказал ему от дома. Ему пришлось скитаться по съемным жилищам. Но самое печальное — сильная травма и общее ослабление организма, вероятнее всего, спровоцировали рецидив «тайной болезни» в самой тяжелой форме. Врачам, нанятым друзьями, удалось снять изнурительные «приступы жестокой лихорадки», но несчастный угасал.
В последние несколько месяцев жизни он работал. В довершение всех бед, при одном из переездов у него похитили сундук с рукописями новых фантастических романов «История Искры» и «Государства и Империи Солнца» (первый пропал навсегда, а неоконченная рукопись второго нашлась, в 1662 году ее опубликовали).
Друзья — старые и новые, навещали его. Он окончательно примирился с Богом и особое утешение находил во встречах с основательницей двух женских монастырей в окрестностях Парижа матерью Маргаритой, а также со своей родственницей баронессой де Невильет, которая после смерти супруга жила замкнуто и всех удивляла набожностью и милосердием. И, конечно, с ним был Лебре. Незадолго до кончины Сирано попросил перевезти его в Саннуа, в дом двоюродного брата. Там 28 июля 1655 года он и умер, «по-христиански», как записано в приходской книге местной церкви, где его похоронили в семейном склепе.