Журнал «Вокруг Света» №12 за 2005 год
Шрифт:
Она разработала модель подводного сооружения, внешняя стена которого построена как двойной корпус подводной лодки. Закачанный между неопреновыми оболочками воздух позволяет сохранять внутри здания нормальное давление.
Вертикально идущие вверх «шланги», оформленные как побеги водорослей, доставляют в подводный дом воздух и электроэнергию. Частично энергию будут запасать специальные батареи, работающие по принципу кристаллизации соли, а также находящиеся наверху термоэлементы. Водоснабжение будет состоять из использования дождевой воды и обессоленной морской. Вход в дом («рот гидры») может «присасываться» к такому же входу в следующем доме, таким образом под водой могут возникать жилые колонии.
Если преимущества индивидуального постоянного проживания под водой все же вызывают сомнения, то провести на дне океана неделю отпуска уже сегодня пожелают многие!
Такую возможность предоставит в недалеком будущем отель «Hydropolis», возводящийся сегодня на дне Персидского залива в Дубаи. Его автор — немецкий архитектор Йоахим Хаузер, проект должен быть завершен в октябре 2006 года.
«Каменные джунгли» с человеческим лицом
Подозреваю, что многие из нас в будущем вообще предпочтут отдыхать вне цивилизации, где не будет ни одного, даже построенного знаменитым архитектором по последнему слову техники здания. Но рано или поздно придет время вернуться в привычную среду обитания — в города, которые будут расти и расти. От современной архитектуры с ее размахом мы могли бы ожидать «планов громадье» по развитию именно мощных градостроительных проектов. Но в реальности этого не происходит. Хотя так называемые Master plan и присутствуют на сайтах и в разработках почти во всех известных архитектурных фирмах, но они касаются переустройства отдельных районов или кварталов и отнюдь не претендуют на «генеральные планы переустройства» того или иного города. Когда в одном интервью Фрэнка О. Гери спросили, почему так происходит, он ответил — слава богу, что это так, потому что радикально города перестраивают только диктатуры. А тот «хаос», который царит сегодня в архитектурном мире, когда жизнь переустраивается не в одно мгновение по приказу, а постепенно, метр за метром, постоянно обновляясь, — это признак демократии. Итак, современным архитекторам не суждено выстраивать свои «Германии» (как Шпееру), уничтожать старые кварталы, прокладывая новые проспекты, зато они могут реально улучшать и преображать уже существующую городскую застройку и делают это часто с блеском и потрясающей фантазией. Одна из модных тенденций — полное техническое санирование и архитектурное переустройство бывших заброшенных индустриальных комплексов, торговых складов, корабельных доков. Здесь преуспели прежде всего немцы, австрийцы и англичане.
На месте и внутри этих пустовавших объектов возводятся как жилые, так и спортивные и культурно-развлекательные комплексы. Из наиболее ярких примеров — переустройство в жилой дом фирмой Жана Нувеля промышленного здания «Газометр» на окраине Вены, превращение бывшей электростанции в Музей Tate Modern в Лондоне (архитекторы Херцог и Де Мерон), а также возведение гигантского музейного комплекса Confluence в Лионе, в районе слияния рек Роны и Соны во Франции, на месте бывшего индустриального района (австрийская архитектурная студия Coop Himmelblau).
В Лондоне, в районе Истсайда, который еще десятилетие назад представлял собой пустыню брошенных доков и складов, сегодня кипит жизнь. Если раньше в этих местах вообще никто не жил и река тихо гнила себе у берегов, то к 2000 году здесь были проведены санация и реорганизация целых кварталов, построили свои чудо-здания Фостер (уже упоминавшееся Great London Authority) и Роджерс («Миллениум Дом»). В результате район оказался экологически чистым, с прекрасно развитой современной инфраструктурой, цены на квартиры выросли неимоверно, и Истсайд превратился в один из самых модных районов города.
Архитектура играющая
Архитектура будущего не только дает нам кров, не только обслуживает мегаполисы, она все больше и больше «играет» со зрителем. Огромное количество полифункциональных культурно-развлекательных комплексов проектируется и строится по всему миру. Библиотеки сегодня — сложные организмы, сочетающие всевозможные средства получения информации, лекционные залы, кафе, магазины, информационные центры — все чаще называются «медиатеками». Образцово-показательный пример этого жанра — Медиатека японца Тойо Ито в северояпонском городе Сёндай, построенная в 2001 году. Музеи превращаются в целые города, где помимо собственно залов с эскспонатами существуют различные интерактивные пространства, «общающиеся» с посетителями, кинозалы и театры, рестораны и читальные залы.
Тойо Ито (род. в 1941 году) , уроженец Японии, окончил Токийский университет. Уже в 1971 году основал свое собственное архитектурное бюро под названием «Toyo Ito & Associates». Работает в Японии, Китае, Германии. Соединяет европейскую традицию минималистски-конструктивистской архитектуры с японскими и корейскими народными строительными приемами и особенностями. Проект последних лет, привлекший международное внимание, — здание Медиатеки в городе Сёндай на севере Японии (1998—2001 годы). Медиатека — полифункциональный комплекс, родоначальник нового жанра, заменяющего традиционную «библиотеку». Основа постройки — сетка из бетонно-стальных конструкций, окруженная стеклянной оболочкой, создает особые эффекты присутствия здания в городе.
Помимо музеев современного искусства очень популярно строительство музеев натуральной истории и техники, внутри которых дизайнеры дают простор своему воображению. Один из самых примечательных комплексов такого рода открылся в 2001 году в английском городе Ротэрхеме, в графстве Южный Йоркшир (проект известной лондонской фирмы Wilkinson&Eyre). Под комплекс, получивший символическое название Magna и заявленный как первый Science Adventure Centre в Европе, была использована территория бывшего сталелитейного завода. Внутренние гигантские помещения цехов с помощью компьютерного проектирования были переделаны таким образом, что более всего эти пространства стали напоминать кадры из фантастических фильмов. В четырех отсеках интерактивные инсталляции рассказывают о свойствах четырех первоэлементов природы: воды, земли, воздуха, огня. Например, в зоне огня с помощью особой установки создается огненный смерч, в зоне воздуха построена аэродинамическая труба, в которой посетители наглядно изучают особенности движения воздуха, и так далее. Собственно говоря, это уже не музей, а своего рода научно-популярный аттракцион, вызвавший огромный интерес у публики. Сразу после его открытия число посетителей зашкаливало за 100 000 ежемесячно.
Один из краеугольных камней успеха такой архитектуры — ее интерактивное начало, вовлечение зрителя в процесс освоения той или иной информации. Интерактивность — знак актуальности архитектуры. Павильоны и постройки, существующие в городских парках, внутри экспозиционных пространств, на площадях городов и «играющие со зрителем», реагирующие на его присутствие, «откликающиеся» на публику, — это любимое детище многих архитекторов молодого поколения. И если раньше зрители развлекались в комнатах с кривыми зеркалами или в садовых лабиринтах, то теперь к их услугам новейшие достижения аудио-, видео- и цифровой техники внутри модных построек. Голландец Ларс Спейбрук прославился именно такой «игровой» архитектурой. Сначала в мае 2004 года на окраине голландского города Айндхофен на территории парка «Новой медиальной индустрии», где располагаются офисы нескольких медиа-компаний, он создал SonO-house. Это павильон из алюминиевых полос, соединенных в форму, напоминающую цветок. Он не имеет никакой другой функции, кроме той, чтобы с помощью запрятанных внутрь сенсоров следить за движениями публики и реагировать на них изменением света и музыки. А совсем недавно в маленьком голландском городке Детинхеме появилась его же D-tower. Эта башня представляет собой «каплю» из матового пластика на трех опорах (высота сооружения — 12 м), внутри которой находится компьютерный центр. Проект — затея местных городских властей, цель которой — современный архитектурный аттракцион, поднимающий интерес к городу у соседей и самосознание жителей, гордящихся тем, что в их городке стоит здание молодого модного архитектора. Отныне детинхемцы, отвечая в интернете на особую анкету, могут сообщать башне свое настроение, и сумма этих сигналов окрашивает ее в зависимости от доминирующего в тот или иной день в городе настроения в разные цвета. Красный — цвет любви, желтый — страха, синий — счастья, зеленый — ненависти.
Здание или мираж?
Выше была описана архитектура взлетающая и плавающая, растекающаяся и играющая, но есть основания полагать, что архитектура будущего во многом будет и маскирующейся, и исчезающей. Если башня в Детинхеме внешне очень похожа на знаменитый марсианский треножник из «Войны миров» Уэллса и ее форма доминирует в городе, притягивает внимание, то ряд проектов, напротив, стремится слиться с природой, мимикрировать, принять антиурбанистический вид. Фантазия архитекторов здесь безгранична — от придания зданиям очертаний животных (такие «зооморфные проекты» в виде зданий-змей, морских скатов, улиток и прочие были показаны на специальной выставке в Музее Виктории и Альберта в Лондоне в 2003 году) до оцифровывания на компьютерах растений и перевода этих форм в архитектуру. (Дигитальная органика — фирменный знак проектов Грэга Линна.) В целом тенденция «назад к природе», конечно, отражает пресыщенность хай-тэковской, урбанистической архитектурой. Поэтому в городах проектируются и появляются такие странные здания, как электростанция, полностью одетая в оболочку из цветущих роз (проект студии Cero 9 «Магическая гора» для города Амес в США), или городской культурный центр, замаскированный в естественных разрывах и трещинах скальных пород (проект Петера Айзенмана в Сантьяго-де-Компостела). Жан Нувель спроектировал даже Музей Гуггенхайма в Токио, который должен располагаться внутри холма. А сам холм, засаженный вишнями и кленами, в зависимости от времени года должен менять окраску, но всегда оставаться пестрым и естественным.
Жан Нувель (род. в 1945 году). Французский архитектор номер один. Мировую известность принесло стротельство здания «Института арабского мира» (1981— 1987 годы, Париж). Архитектор — поэт, любитель тончайших композиций из стекла и участков живой природы, выстраивает удивительные комбинации архитектуры и ландшафта. Мастер «света» в зодчестве. Лучшие проекты последних лет: «ржавый» Куб — Монолит в центре озера на Швейцарском ЭКСПО2002, музей De Quai Branly в Париже. Последний «хит» Нувеля — небоскреб Torre Agbar в Барселоне. Здание служит резиденцией городского управления по водоснабжению. Символика «воды» проявляется в том, что весь обтекаемый корпус башни состоит из системы окон с особо отражающими стеклами. При определенном освещении башня либо растворяется в городском пространстве, либо кажется огромным водяным столбом.