Журнал «Вокруг Света» №12 за 2010 год
Шрифт:
3. В конце 1920-х годов в Японии появились две кинологические организации — AKIHO (Общество по защите и сохранению акита ину, 1927 год) и NIPPO (Общество по защите и сохранению японских собак, 1928 год), в задачи которых входило воссоздание породы акита.
4. Во время Второй мировой войны значительная часть поголовья акита была истреблена. Тем не менее на первой послевоенной выставке AKIHO, прошедшей в ноябре 1947 года, были выставлены 22 собаки.
5. После войны в результате конкурентной борьбы между AKIHO
6. В конце 1960-х — начале 1970-х годов в результате селекционной работы имидж акита ину был сильно видоизменен: черная маска на морде в Японии была признана дисквалифицирующим пороком, а главным окрасом стал рыжий с белой маской. Экстерьер же американской акиты остался практически без изменения и близок к типу акита начала 1950-х годов.
Леонид Третьяков
Куба напротив Кубы
Флаги Кубы реют на улицах американского города Майами, давно ставшего по своему стилю и сути кубинским
«Остров свободы» и Майами, где осела в эмиграции шестая часть кубинцев, разделяют чуть больше полутора сотен километров Флоридского пролива и полвека непримиримой взаимной вражды. А связывают 50 лет непреодолимого взаимного притяжения
Герой Плайя-Хирон, любимец Фиделя Кастро, генерал кубинских ВВС Рафаэль дель Пино оказался в Майами в 1987 году. В один прекрасный день он пришел на гаванский аэродром, «запряг» свой боевой самолет, усадил в него семью — и был таков. Благо от Кубы до самой близкой к ней части Флориды, островка Ки-Уэст, всего 90 миль — максимум полчаса лета, никто и глазом моргнуть не успел.
Герой кубинской революции 1959 года команданте Убер Матос, «человек номер четыре» в той, революционной, иерархии (первые трое — братья Кастро, Фидель и Рауль, и Че Гевара), оказался в Майами в 1979-м — сразу после того, как был освобожден из кубинской тюрьмы. В тюрьме он провел 20 лет, от звонка до звонка — согласно приговору революционного трибунала, за то, что одним из первых, еще осенью 1959 года, выразил несогласие с Фиделем, когда узнал, что тот вдруг стал союзником коммунистической Москвы и собирается строить на Кубе социализм.
Не команданте, не революционер и не герой, Луис Александер оказался в Майами 6 января 1959 года — через пять дней после того, как боевые колонны Движения 26 июля вошли в Гавану и власть перешла в руки повстанцев, возглавляемых Фиделем Кастро. Еще сам Кастро не обнаружил диктаторских амбиций и тем паче намерений строить социализм, но наиболее проницательные из числа национальной элиты и среднего класса поняли, что их уже списали в «бывшие». И надо уносить ноги, пока не поставили к стенке. Среди них оказался и Луис Александер, которому тогда только стукнуло 22 года. С тех пор на Кубе он больше не был.
Такие вот разные и одновременно похожие судьбы. Точнее, разные в первой своей хронологической половине и похожие во второй. Потому что эти трое с тех пор, как все они оказались в Майами, живут одинаковой в чем-то жизнью. Ее смысл составляет ожидание момента, когда режим Кастро рухнет и можно будет вернуться на
Родственники за границей
Я назвал троих, но таких в Майами более полутора миллионов. Я имею в виду кубинцев-эмигрантов. Население Кубы — около 11 миллионов человек. Таких масштабов исхода, при которых шестая часть нации оказалась вытолкнута в эмиграцию (несколько сотен тысяч кубинцев рассеяны еще по другим городам и весям США, Латинской Америки, Европы), современная история больше не знает. По сути дела, кубинцы — это разделенная нация, почти как немцы во времена существования ГДР и ФРГ, как корейцы — северные и южные — по сей день. Различие только в том, что нация разделена, а территория нет. Кубинцы в Майами, понятное дело, живут на чужой земле. Они ее, впрочем, давно сделали своей.
Обильная наглядная агитация, прославляющая революцию 1959 года и ее героев, призвана если не прикрыть, то скрасить убожество современной кубинской действительности
Не в географическом, конечно, и не в политическом смысле, а, так сказать, по существу. Пять десятилетий назад, когда они начали сюда стекаться, первоначально, уехав с Кубы в Штаты, бросали якорь кто где, но вскоре поняли все преимущества Майами, главным из которых был сходный с Кубой климат, — это место было глубокой провинцией: военная база, захудалый городок, сельскохозяйственные плантации, индейские резервации и раскинувшаяся на сотни гектаров знаменитая болотная трясина Эверглейдс.
Мало того, их здесь никто не ждал. Мой друг, приехавший сюда в самом начале 1960-х, вспоминает: первое, что он увидел в Майами, был красовавшийся у входа в парк плакат — «Четвероногим домашним питомцам, неграм, мексиканцам и кубинцам вход воспрещен».
Сегодня кубинцы, то есть, конечно, американские кубинцы, — полноправные хозяева Майами. Но не потому, что они заполонили его, подобно арабам, наводнившим в наши дни Испанию и Францию. Майами превратился в крупный современный мегаполис, в деловой, финансовый, рекреационный центр Соединенных Штатов во многом благодаря предприимчивости кубинцев-эмигрантов. Сегодня английский язык вы услышите здесь гораздо реже, чем испанский. Да что там: без английского в Майами жить можно, чему доказательством десятки тысяч кубинцев, не знающих по-английски ни слова (что, впрочем, не делает им чести). Как прожить здесь без испанского — не представляю.
И не подумайте, что это эмигрантское нашествие произошло вопреки воле федеральных властей. Ровно наоборот: все так получилось именно благодаря доброй воле, проявленной администрацией Кеннеди и с тех пор ни разу не поставленной под сомнение ни одной из последующих девяти администраций. Американский закон, принятый вскоре после прихода Кастро к власти на Кубе, гласит, что любой кубинец, ступивший хотя бы одной ногой на берег Соединенных Штатов, автоматически получает право на политическое убежище в этой стране. Закон был принят в знак своего рода извинения перед кубинцами, которых Штаты не смогли освободить от диктатуры Кастро в апреле 1961 года. Организовав тогда высадку добровольческих соединений кубинских эмигрантов на Плайя-Хирон, Соединенные Штаты, однако, не поддержали их силами регулярной армии, и попытка свергнуть Кастро захлебнулась.