Журнал «Вокруг Света» №12 за 2010 год
Шрифт:
Все вокруг разваливается, но в святая святых — Музее революции в Гаване — поддерживаются неизменные чистота и порядок
Нечудесное воскресение
И рухнет ли когда-нибудь — вопрос. Этим вопросом задались, думаю, даже самые завзятые оптимисты из Майами после того, как в июле этого года 83-летний Фидель вновь появился на публике и как ни в чем не бывало принялся руководить страной, высказываясь по всем вопросам внутренней и международной политики и ввергая наблюдателей в шок резкостью и категоричностью оценок. Словно и не было
Четыре года назад, в июле 2006-го, он внезапно тяжело заболел, ушел в отставку со всех своих постов, передав всю полноту власти в руки младшего брата, Рауля. Он не выходил на люди, изредка появлявшиеся фотографии в больничной палате с навещавшими его «идейно близкими» друзьями — Уго Чавесом и еще двумя-тремя левацки настроенными латиноамериканскими лидерами — не столько развеивали слухи о том, что Кастро давно нет в живых, сколько на них работали. Говорили о двойнике, а то и вовсе о фотомонтаже… Регулярно появлявшиеся в газете «Гранма» колонки за подписью Фиделя тоже вряд ли могли кого-нибудь убедить в том, что он жив-здоров. Ну кто мог поверить, что кубинский лидер, никогда прежде не бравшийся за перо, на девятом десятке вдруг стал строчить, как записной журналист?
Во всяком случае, никто и предположить не мог, что Фидель вновь вернется к активной публичной жизни. А он взял и «воскрес», физически и духовно. Было в его июльском явлении, право же, что-то почти инфернальное. И вместе с тем что-то почти комическое: вспомнился старый французский фильм «Замороженный». Фидель появился после четырехлетней отлучки — старенький, слабенький, одетый не в знаменитый френч «верде оливо», а в ковбойку и спортивный костюм. С поредевшей клочковатой бородой и лицом, усеянным «пятнами вечности», как назвал это старческое нарушение пигментации кто-то, кажется, Валентин Катаев. В общем, мало похожий на того железного команданте, который на протяжении полувека успел намозолить глаза всему миру. Но тем не менее не оставляющий сомнений, что это все-таки Фидель — агрессивный, никогда не сомневающийся в своей правоте и в том, что не в ногу шагает не он, а весь остальной мир.
Куба как она есть
Самое прискорбное, что он «воскрес», когда на Кубе наконец начались какие-то перемены. Пусть робкие по мировым меркам, они очень существенны для страны, где вообще не было никаких перемен и послаблений с тех пор, как после революции 1959 года экономика была тотально национализирована и жизнь организована по законам военного времени: на все — карточки, вся надежда на черный рынок.
Монументальное напоминание о звездном часе Фиделя Кастро — Карибском кризисе 1962 года (памятник на заднем плане), когда вынуждены были отступить и Соединенные Штаты, и СССР, и только режим Кастро остался в выигрыше: Вашингтон дал Москве гарантии невмешательства в кубинские дела, которые свято выполняет по сей день
В этот раз я приехал на Кубу после десятилетнего перерыва — и узнал, и не узнал страну, в которой в 1980-е и начале 1990-х подолгу жил. Застал здесь тогда самое тяжелое время, когда Куба лишилась советской помощи и вообще оказалась в полном политическом и экономическом одиночестве в результате распада социалистического лагеря. Почти все тогда, в начале 1990-х, предрекали режиму Кастро неминуемый и скорый крах. Потом был «особый период» — таким эвфемизмом на Кубе обозначали 1990-е, когда в стране не было ни еды, ни товаров, ни горючего, ни электричества. Затем, в конце 1990-х — начале 2000-х, в поисках спасения были предприняты попытки неких экономических послаблений, которые ничего не дали, потому что тут же были свернуты железной рукой Фиделя Кастро — последовательного врага любой частной собственности и любой инициативы, кроме своей собственной.
И вот теперь впервые за много лет в витринах магазинов появились товары. Прилавки рынков, на которых годами красовались только ржавые весы и лишь изредка и ненадолго появлялись кучки картофеля или лука, завалены любыми тропическими овощами и фруктами. Цены, правда, не по карману для большей части населения. Но так хотя бы появился у людей стимул работать и зарабатывать. Куба в последние полтора десятилетия к тому же еще и не работала: не было работы, и смысла зарабатывать песо, на которые ничего нельзя было купить, тоже не было.
Открылись старые кафе и рестораны, долгие годы фактически простаивавшие из-за отсутствия продуктов, появились новые. На улицах теперь можно перекусить и выпить чашечку кофе: в мою бытность в поисках работающего заведения общепита можно было обойти полгорода, найдя же таковое и отстояв двухчасовую очередь, обнаружить, что в меню ничего не осталось. В Гаване вновь появилась подзабытая здесь примета любого города — общественный транспорт. Оживает понемногу и провинция.
В руках у людей мобильные телефоны — совсем немыслимая картина каких-нибудь пять лет назад. В прошлом году они были официально разрешены, тарифы поначалу, правда, кусались, однако в самое последнее время и эта «роскошь» стала превращаться в обыкновенное средство связи. Многие получили доступ к Интернету: он пока что под жестким контролем госбезопасности, мало у кого есть привилегия пользоваться им дома — в основном на рабочем месте, но и здесь прогресс идет довольно быстро. Уж что-что, а там, где появился Интернет, удержать его в узде не сможет никакая госбезопасность, даже кубинская.
Все эти перемены произошли именно во время фактического отсутствия Фиделя. Рауль Кастро, которому не приходится полагаться ни на собственную харизму, ни на мировую славу «железного диктатора» и «священного чудовища», понял, что придется действовать и маневрировать, чтобы сохранить контроль над страной. Сваливать на американский империализм вину за то, что Куба, называя вещи своими именами, голодает, больше не удастся. Он совсем немного отпустил вожжи, дал чуть-чуть свободы частной инициативе, разрешил этакий «кубинский НЭП» — и дело сдвинулось с мертвой точки. Казалось, что вся система держалась на Фиделе, как на атланте: уйди он — и все рухнет, начнется хаос. А оказалось, что без Фиделя во всех отношениях как-то лучше, чем с Фиделем.
Давно заброшенная гавань в районе Старой Гаваны. Возможно, реформы Рауля Кастро вдохнут в нее новую жизнь
Отцы и дети
Официальная риторика, впрочем, осталась прежней. В разговоре со мной Мариэла Кастро — дочь Рауля и племянница Фиделя — утверждает, что от «социалистического выбора» Куба не отказалась и не откажется. Но вместе с тем говорит, что перемены необходимы, и в этом, в частности, полностью отдает себе отчет ее отец. Сам Рауль на последнем съезде компартии сказал, что это последний съезд, который проводят те, кто делал революцию, пора, мол, уступать дорогу молодым. Власть понимает, что времени у нее осталось мало, флажок на ее часах падает, ходы нужно делать быстро и безошибочно.
48-летняя Мариэла, по ее собственным словам, не участвует в политической жизни страны, однако информированные люди говорят, что она скромничает, и приписывают ей роль своего рода посредницы между ее отцом и либерально (опять же по кубинским меркам) настроенными интеллектуалами. Да и собственная биография Мариэлы вполне красноречиво говорит о том, что к лагерю твердолобых ортодоксов ее относить не стоит. Она возглавляет национальный Центр сексуального образования, который занимается преимущественно проблемами сексуальных меньшинств, и ее роль в изменении государственной политики по отношению к ним первостепенная.