Журнал "Вокруг Света" №4 за 2002 год
Шрифт:
Финны были несравнимо лучше экипированы. В отличие от зимнего маскхалата-балахона советских солдат, сшитого цельнокроеным, финское обмундирование было раздельным — маскировочная белая куртка и штаны, обеспечивающие большую подвижность и маневренность. К тому же и куртка, и штаны были сшиты из ветрозащитной ткани и практически не пропускали влагу.
Советский маскхалат ни от холода, ни от ветра не спасал, влагу пропускал отлично, да к тому же в нем было легко запутаться, особенно если ползти по-пластунски.
Что касается обуви, то финские солдаты были снабжены кожаными сапогами на резиновой подошве и с мехом внутри, а бойцы «летучих отрядов» — пьексами, финскими национальными лыжными сапогами с крючками на
В ушанках и шерстяных подшлемниках финны также не испытывали недостатка, так же как, впрочем, и в свитерах, лыжных брюках и меховых безрукавках. У Красной Армии, особенно в первый месяц войны, не хватало не только телогреек и полушубков, но даже валенок и шапок-ушанок.
В 40-градусный мороз среднестатистический красноармеец был одет в становившуюся от мороза «жестяной» шинель, кирзовые или фетровые сапоги-бурки, не спасавшие от холода, сколько бы на ногу ни было намотано портянок. Экипировку завершала буденновка — небезызвестный островерхий головной убор, также не дававший необходимого тепла.
А в результате весь декабрь ушел у Красной Армии на бесплодные лобовые атаки, сопровождавшиеся немалыми потерями. Советские санинструкторы из-за недостатка санитарных носилок вынуждены были, вынося с поля боя раненых и обмороженных, просовывать лыжи в рукава шинелей, как раз и служивших «ложем» носилок.
Такой ход событий вполне устраивал маршала Карла Маннергейма, которому было просто необходимо любой ценой выиграть как можно больше времени. По поводу победы финской армии в той войне он не испытывал никаких иллюзий, прекрасно понимая, что когда речь шла о престиже РККА и Советского Союза в целом, Сталин не остановится перед любыми потерями, лишь бы стереть в порошок финскую оборону.
Маннергейм мог рассчитывать только на обещанную ему англичанами и французами высадку в Петсамо 150-тысячного экспедиционного корпуса и военную поддержку в войне с Советским Союзом крупных европейских держав. При этом он знал, что решение уже принято, но военно-бюрократические машины Англии и Франции, судя по всему, явно пробуксовывали. Впрочем, не менее отчетливо он понимал и то, что если РККА не изменит свою тактику, то финны смогут продержаться еще довольно долго, тем более что наступивший 1940 год принес им ряд действительно крупных побед. Одержать их удалось не на Карельском перешейке, а совсем на другом фронте — севернее Ладожского озера, где советское командование попыталось организовать наступление на центральные районы Суоми и перерезать коммуникации, связывающие Финляндию со Швецией.
С советской стороны в деле защиты «гусениц» от засад прекрасно проявили себя огнеметы «ОФ-120», устанавливаемые в том числе и на танки. Такой танк назывался ХТ-26, или химический танк (иногда их называли еще ОТ, то есть огнеметный танк). Такие машины стали главной защитой от засад. Дело в том, что финны предпочитали располагаться недалеко от дорог, отдавая предпочтение стрельбе в упор, а огнеметы «ОФ-120» выбрасывали горючую смесь керосина и мазута на 100—120 метров, что было вполне достаточно для достижения цели. В таких случаях финны предпочитали ретироваться, причем как можно быстрее, так как долговременный бой не соответствовал тактике молниеносного удара из засады.
В конце 1939 года Сталин приказал прекратить неподготовленные лобовые атаки на Карельском перешейке и взять оперативную паузу для подготовки эффективных действий по прорыву «линии Маннергейма». В начале января 1940-го состоялось специальное заседание Политбюро, посвященное ситуации на фронте. На нем Сталин высказал свое крайнее неудовольствие действиями высшего военного командования и выразил надежду на то, что действенный план разгрома финской армии будет, наконец, разработан, а главное, быстро осуществлен. Нарком обороны К.Е. Ворошилов и начальник Генштаба Б.М. Шапошников, прекрасно осознав, что права на еще одну ошибку у них нет, сумели-таки оперативно найти из сложившейся ситуации правильный выход.
7 января 1940 года на Карельском перешейке был создан Северо-Западный фронт, во главе которого встал командарм 1-го ранга С.К. Тимошенко. В его состав вошли 7-я армия К.А. Мерецкова и только что образованная 13-я армия комкора В.Д. Грендаля. Обе армии были существенно усилены артиллерией, танками и авиацией, переброшенными из Киевского и Западного особых военных округов. А севернее Ладожского озера была образована еще одна новая, 15-я, армия.
3 февраля 1940 года Ставка Главного Военного Совета Красной Армии утвердила план операции по прорыву «линии Маннергейма». Весь январь войска проводили интенсивные учения с отработкой способов уничтожения опорных пунктов финской обороны. Параллельно проводились интенсивная разведка и аэрофотосъемка финских укреплений, и к началу февраля у советского командования, наконец, появилась достоверная информация о состоянии финской обороны. Только на Карельском перешейке численность советских войск увеличилась почти в 3 раза и составила 460 тыс. человек против 150 тыс. финнов. А главное, что теперь никто не собирался бросать на доты цепи красноармейцев с «трехлинейками» наперевес.
11 февраля 1940 года на Карельском перешейке началось общее наступление советских войск. Артиллерийская подготовка длилась практически без перерыва 2 часа 20 минут, в результате чего передний край финской обороны был просто «сметен», и солдаты едва ли не в первый раз почувствовали себя абсолютно деморализованными. Когда же в атаку двинулись советская пехота и танки, наши артиллеристы применили еще одну новинку — так называемый «огневой вал», под прикрытием которого наступали войска. Этот прием требовал предельно слаженного взаимодействия между всеми родами войск, и недаром в годы Великой Отечественной войны именно он стал у советских артиллеристов излюбленным. Все эти абсолютно новые и неожиданные действия РККА, безусловно, сбили финнов с толку, но тем не менее не помешали им отчаянно сопротивляться. Хотя в ночь с 16 на 17 февраля был момент, когда маршал Маннергейм отдал приказ на частичный отход войск на вторую полосу обороны.
В боях 27—30 декабря 1939 года в районе Суомуссалми финны «разрезали» на несколько частей двигавшуюся по дороге и сильно растянувшуюся 163-ю усиленную стрелковую дивизию, «прижали» ее к озеру Клантаярви и фактически уничтожили. Потери советских войск составили более 6 тысяч человек, более 100 орудий, 42 танка, около 250 автомашин. Вырваться удалось совсем немногим.
На помощь 163-й стрелковой дивизии была брошена 44-я, но и она в боях 1—7 января 1940-го была точно так же разгромлена, потеряв 7 тысяч человек, 90 орудий, 43 танка и 200 грузовиков. Общие потери наших войск у Суомуссалми составили 27 тысяч убитыми, ранеными и обмороженными. Финны потеряли 900 человек убитыми и 1 800 ранеными. На этом участке РККА не наступала до самого конца войны.
В конце января 1940-го финнам удалось окружить еще и 54-ю стрелковую дивизию, но она отчаянно сопротивлялась и, находясь в «котле» 45 суток, так и не дала себя уничтожить. Все эти дивизии входили в состав 9-й армии, соседней 8-й, дислоцированной в районе Толвоярви, досталось не меньше. В боях, проходивших с 12 по 24 декабря, финны окружили 139-ю и 75-ю стрелковые дивизии. Вырваться из «котла» им удалось с неимоверным трудом, оставив при этом на поле боя 90 танков и около 40 орудий.
Но и на этом неудачи РККА севернее Ладожского озера и в Карелии не закончились. В районе Уомаа — Лаваярви были окружены и почти уничтожены 18-я стрелковая дивизия и 34-я танковая бригада. Потери составили 13 тысяч человек, 132 танка и более 100 орудий. Лишь единицы в условиях голода и холода сумели продержаться в окружении до конца войны.