Журнал «Вокруг Света» №9 за 2003 год
Шрифт:
На строительстве канала работало огромное число специалистов, часть которых, осужденных как «вредители» и «враги народа», была досрочно освобождена для нужд стройки. Обеспечение работ было поручено главному инженеру Сергею Жуку и его заместителю, бывшему директору Ташкентского опытно-исследовательского института «вредителю» Владимиру Журину, судимость которого была снята на строительстве канала. Начальником производственного отдела стал «враг народа» профессор Н.В. Некрасов, досрочно освобожденный в Дмитлаге. Другим выдающимся инженером на стройке был барон Ф.Н. Греневиц – представитель старинного рода российских немцев, который полностью (за исключением тех, кто успел эмигрировать) был уничтожен в первые годы советской власти.
23 марта 1937-го – опущены щиты Волжской плотины.
Впервые за всю свою историю Волга была остановлена на три минуты.
27 марта – волжская вода вошла в канал.
17 апреля – вода заполнила все 128 км канала.
28 апреля – начало массовых арестов среди руководства строительства и заключенных.
Аресты в Дмитлаге производились в период всего строительства канала, но массовыми они стали только в 1937-м, после прихода к власти Ежова. С 8 августа 1937 года начались массовые расстрелы в Бутово и в «Коммунарке» заключенных Дмитлага. Закончились они только в апреле 1938 года.
Особенно много расстрелов было в марте 1938-го: видимо, высоким руководством было сочтено, что при расформировании такого большого лагеря проще избавиться от человеческого «балласта», чем распределять заключенных по другим лагерям. Обычно к осужденным применялась 58-я статья – «контрреволюционная пропаганда и агитация», а также «пораженческие настроения», «опошление воспитательно-трудовой политики советской власти», и так далее, и тому подобное.
Митрополит Серафим, расстрелянный в возрасте 81 года, происходил из старинной дворянской фамилии, тесно связанной с историей российского флота. Прадед его – знаменитый адмирал В.Я. Чичагов, один из первых исследователей Ледовитого океана, дед – морской министр России П.В. Чичагов, видный участник войны 1812 года. Первоначально и будущность родившегося в 1856 году потомка прославленного рода связывалась с военной карьерой. Он получил образование в Пажеском корпусе и Артиллерийской академии, возвратился Георгиевским кавалером с Русско-турецкой войны 1877—1878 годов и начал литературную деятельность – сначала как военный историк. К этому времени относится его знакомство с протоиереем Иоанном Кронштадтским, в духовном послушании которого он находился 30 лет. Внутреннее преображение, вызванное этим знакомством, привело к тому, что в 1891 году полковник Леонид Михайлович Чичагов совершил невероятное: подал в отставку и объявил о своем желании стать священником. Это решение вызвало шок у всех его близких, в том числе и у жены, но он не отступился от своего решения. Подготовка к принятию сана сочеталась у него со страстным желанием помогать ближним. Он начал осваивать медицинскую науку (лечение травами) и даже изложил свое учение о здоровье в «Медицинских беседах», вышедших в 2-х книгах. В 1893 году Л.М. Чичагов был рукоположен в сан священника и начал службу в церкви Святителя Николая на Старом Ваганькове. Через два года умерла его любимая жена, и он, вступив в монастырское братство Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, был пострижен в мантию с именем Серафим. Началась его литературная работа в области церковной истории: написанное им житие старца Серафима Саровского оказало решающее влияние на канонизацию старца как святого. Проповеди его были настолько проникновенны, что даже в то время записывались: в Кишиневе в 1911 году вышел сборник его проповедей – бесед и речей, в которых изложено его понимание человеческой свободы и Божественной благодати, – смелый и мудрый образец православной мысли. После Поместного Собора Русской Православной церкви 1917—1918 годов преосвященный Серафим был возведен в сан митрополита, однако назначенное ему служение в Варшаве не смогло исполниться из-за начавшихся революционных событий. Он остался в Москве и служил в разных храмах. Современники отмечали доброту его сердца, всегдашнюю готовность откликнуться на нужды ближних. Он сочинял церковную музыку, никогда не расставался с фисгармонией, хорошо рисовал, занимался иконописью: в московской церкви во имя Пророка Божьего Илии, что во 2-м Обыденском переулке, можно видеть замечательный образ Спасителя в белом хитоне и образ преподобного Серафима, молящегося на камне, написанные им. В 1922 году последовали первый его арест и высылка на 4 года на жительство в Архангельск. В 1927 году владыка Серафим признал власть митрополита Сергия (Старгородского) и через год был назначен на Ленинградскую кафедру. Пять лет пришлось ему противостоять «обновленческой деятельности», поощряемой партией, и бороться за подлинную церковь. В 1933-м митрополит Серафим был удален на покой. В ноябре 1937 года он был арестован на подмосковной даче и 11 декабря расстрелян и захоронен в одном из тринадцати бутовских «рвов».
Владимир Амбарцумович Амбарцумов окончил Московский университет в роковом для России 1917 году. Он был талантливым физиком, и его могла ждать блестящая карьера как за границей, так и в тогдашней России. Однако он решил оставить научную деятельность и начал зарабатывать на жизнь частными уроками, а сам вместе с женой целиком ушел в деятельность студенческого христианского кружка. В Кречетниковском переулке нашли брошенный дом, который студенты привели в порядок, где и поселились Владимир Амбарцумов с семьей и наиболее активные члены кружка. Здесь проводились занятия с молодежью по изучению Евангелия. В начале 1920-х годов студенческое христианское движение набрало силу во многих городах России. Амбарцумов, сам основавший в разных городах несколько кружков, стал председателем Центрального комитета российских христианских студенческих кружков. В 1925 году кружки были запрещены и вслед за запретом немедленно последовали репрессии. Как-то раз Амбарцумов ночевал в доме Н.Е. Пестова, куда с ордером на обыск и арест пришли сотрудники ОГПУ. Чекист, проводивший обыск, не знал, что перед ним председатель студенческого движения; он продержал его всю ночь и рано утром отпустил, арестовав только хозяина квартиры. Владимир Амбарцумович пошел по Москве от одних друзей к другим, но у всех в этот ранний час горел свет– шли обыски. Проходив по городу до открытия парикмахерских, он сбрил бороду, усы, постриг волосы, а затем сменил пенсне на обычные очки. После этого случая он полностью перешел на нелегальное положение – уволился с гражданской службы и не имел постоянного места жительства…
В 1927 году в городе Глазове он был рукоположен в сан иерея, а в 1929-м назначен настоятелем московского Князе-Владимирского храма в Старосадском переулке. Но время его открытого служения церкви, «неподпольной» жизни и счастливого общения со своими детьми было недолгим. В 1932 году последовали арест и продолжительные гонения. Лишь в 1934-м он вернулся в Москву и устроился на работу в Институт климатологии в поселке Кучино.
В ночь с 8 на 9 сентября 1937 года за ним пришли. Дети собрали отцу кое-какие вещи и положили их в наволочку. Когда он вышел из дома, дочь, провожавшая его, сорвала в саду и подала отцу яблоко. «Не надо», – отрезал сотрудник ОГПУ. Он, видно, знал, что забирают на этот раз не для того, чтобы отпустить. 5 ноября 1937 года отец Владимир Амбарцумов был расстрелян в Бутово.
«…После того как Церковь узнала о том, что на Бутовском полигоне погибло много священнослужителей – это было весной 1994 года, – возникла необходимость строительства на этом месте храма. Не потому, что мы знали, что многие погибшие здесь за веру будут потом прославлены как святые, а потому что это вообще в традициях православия. Причем эта мысль была высказана как Святейшим, так и мэром Москвы. Но в это время и Святейший, и Ю. Лужков занимались строительством Храма Христа Спасителя – было ясно, что еще на один храм их не хватит. И тогда родственники пострадавших на полигоне попросили у Патриарха разрешения создать общину, чтобы самим заняться строительством храма. Община была создана в конце 1994 года. Я был избран председателем приходского совета, или, попросту, старостой. По нашей просьбе Святейший обратился в ФСК (теперешнее ФСБ) с просьбой о выделении в Бутово земельного участка под строительство храма. Никто не думал, что нам отдадут полигон, и тем более центральную часть, поэтому формулировка была именно такая. Неожиданно быстро в патриархию позвонили из администрации Московской области и предложили обсудить этот вопрос. Переговоры проводил владыка Арсений, теперешний архиепископ. Я присутствовал. Два чиновника из администрации Московской области поинтересовались: зачем вам это? Когда им было объяснено, что здесь пострадало много священнослужителей и вообще много известных людей, один из них сказал: „Тогда возьмите лучше „Коммунарку“, там такой хороший лес…“ Владыка Арсений сказал: „Нет. Здесь пострадали конкретные люди, родственники которых живы до сих пор…“
Неожиданно быстро эти вопросы разрешились. При этом было решено, что в Бутово будет открыт храм, куда люди смогут приходить молиться – потому что здесь земля освящена кровью священномучеников. Как только территория была передана Русской Православной Церкви, она стала открытой для всех. Ибо даже тогда, когда чекисты признали, что это зона массовых захоронений, они разрешили доступ сюда только по выходным дням. Затем был построен храм по проекту архитектора Дмитрия Шаховского, чей дед, священник Михаил Шикт, тоже здесь расстрелян. Сама территория… Я не могу сказать, что она благоустроена, но она все-таки приведена в порядок. Потому что когда мы ступили сюда впервые, чтобы пройти от первого поклонного креста к тому месту, где находится сейчас храм, мы топорами прорубали заросли борщевика, сухостоя, буквально, как в джунглях. Сейчас основная часть территории, по крайней мере, ухожена, скошена трава, обозначены рвы, разбиты цветники – совсем другой вид. И это с нашей точки зрения очень большой шаг.
В 1997 году на средства Московского правительства в Дрожжино была практически заново построена дорога от Варшавского шоссе. Сюда был пущен автобус, налажено рейсовое сообщение. Этот рейс был организован именно для того, чтобы люди приезжали на место захоронения, и сейчас этим автобусом пользуются все, хотя расписание его приурочено к расписанию богослужений. Так или иначе это место стало достижимым, доступным. В начале 1997 года по благословению Его Святейшества было произведено вскрытие одного из рвов и впрямую доказано, что это – место массовых захоронений расстрелянных. И в 2000—2001 годах, опять же на средства Московского правительства, были проведены проектно-изыскательские работы с целью точного нахождения рвов. Их обнаружено тринадцать. После этого, собственно, и возникла мысль, чтобы всю эту территорию сохранить как памятник. Для начала пришлось остановить строительство здесь, в Дрожжино, микрорайона из нескольких многоэтажных домов, коммуникации которых вообще планировалось проложить через южный ров. После того как план отменили, было принято решение о сохранении этого места как исторического памятника. И сейчас все, что происходит в Бутово, вошло, можно сказать, в гораздо более серьезную стадию. Готов проект благоустройства и озеленения памятника «Бутовский полигон». Сейчас этот проект проходит последние экспертизы, и надо будет решать вопрос о финансировании работ по благоустройству территории полигона. Основная идея проекта – это сохранение территории в прежнем виде и обозначение погребальных рвов в виде холмов. Потому что, если вы ходили по проваленным ямам, забросанным мусором, обувью, чернильницами, вы сами понимаете, как это жутко. Надо проделать мелиоративные работы, земляные, работы по озеленению и так далее, но главное, с чем сейчас все согласились, это то, что здесь должен быть памятник.
…Реально так сложилось, что вся деятельность на полигоне происходит вокруг нашей общины. Мы собираем материалы по истории полигона, о людях, которые здесь пострадали. Члены общины принимают непосредственное участие в подготовке периодических выпусков книги памяти «Бутовский полигон», которая издается на средства Московского правительства. Сейчас у нас более 500 различных вещей, принадлежащих людям, которые были расстреляны здесь.
Поэтому мы надеемся, что рано или поздно здесь будет музей, посвященный памяти пострадавших. Ведется работа по созданию интернет-сайта с материалами, посвященными людям, погибшим в Бутово. Архив огромный! На средства общины был издан полный список погибших на полигоне. И несмотря на ограниченный тираж в 500 экземпляров, это издание дало возможность очень многим людям найти своих близких. Мы его разослали по библиотекам, в комиссии по реабилитации и так далее. И надеемся эту мемориальную деятельность в дальнейшем расширять. Начиная с осени прошлого года в помещении, отведенном под воскресную школу, почти постоянно действуют экспозиции, посвященные людям, погибшим на полигоне. Скажем, готовится выставка Владимира Темирева, сына Анны Темиревой – это жена Колчака. Он здесь расстрелян. Родственники хотят, чтоб у нас была его первая выставка, а потом они хотят работы передать в Третьяковку.