Журнал «Юность» №09/2023

На 1-й странице обложки рисунок Марины Павликовской «Подростки»

Родилась в Москве. С 1980 года работает в Государственном музее В. В. Маяковского, была хранителем рукописного фонда, сейчас научный сотрудник. Автор популярных и научных статей о творчестве Маяковского, книг «Я еду удивлять! Марш поэта по стране и миру» (2021) и «Не таковский Маяковский! Игры речетворца» (2023), куратор ряда выставочных проектов.

Исполняется 130 лет со дня рождения Владимира Маяковского. В своей последней вещи

«Во весь голос», обращаясь к потомкам, он обещал: «Я к вам приду в коммунистическое далеко». С тех пор коммунизм стал еще дальше прежнего, а Маяковский, оказывается, никуда и не уходил. Все это время он был рядом с нами, но всегда разный, и возраст его как будто тоже менялся.

В 30-е годы он стал очень серьезен и величественен – «лучший и талантливейший», растиражированный не только книжными изданиями, но и бесконечным цитированием везде: в газете, на радио, плакатом, призывом, лозунгом… Он постоянно присутствует в массовом сознании даже не читателя – просто гражданина этой страны. И это то, к чему сам поэт стремился: поэзия в гуще жизни, славящая и обличающая, нужная всем – знамя эпохи. Правда, Борис Пастернак, которого тоже недолго, но прочили в «лучшие и талантливейшие», назвал такую посмертную жизнь «второй смертью»: «Маяковского стали насаждать, как картофель при Екатерине». За тотальным грохотом строк стало невозможно расслышать поэзию, увлекавшую молодежь и в 10-е, и, по-иному, в 20-е годы. И уже в оттепельное время Маяковского облекли в ненавистное ему «бронзы многопудье» – памятник на московской площади его имени.

Но под этим памятником собирались читать стихи жаждавшие движения вперед (многие из них вскоре стали диссидентами). Посередине между памятником Маяковскому и домом, где родился Пастернак, расположилась редакция журнала «Юность» – органа всего, что было свежего в подцензурной печати. Молодой, но уже маститый Евгений Евтушенко в этом журнале обращался к обоим: «Дай, Пастернак, смещенье дней, смущенье веток… чтобы вовек твоя свеча во мне горела»; «Дай, Маяковский мне глыбастость, буйство, бас, / непримиримость грозную к подонкам, / чтоб смог и я, сквозь время прорубясь, / сказать о нем товарищам потомкам». Наступила эпоха поэзии для стадионов – громкой, фрондерской, дерзкой, очень живой и молодой. Стих Маяковского, его голос, поэтическая интонация словно и вправду прорвали «громаду лет», и сам он как будто бы встал рядом на эстраде с голосистыми энтузиастами 60-х, и даже в том же Политехническом музее.

Маяковский отозвался и в знаменитом «бунте 80-х». Яростное гражданство авангарда 20-х – в андерграунде 80-х: революционная риторика, преувеличенный подростковый максимализм, плакатный схематизм и антитеза «мы – они», рок на баррикадах. «Война – дело молодых, / лекарство против морщин…» Словом, «Пощечина общественному вкусу». Последующее десятилетие до странности напоминало то, что происходило с революционно-романтическим сознанием в 20-е годы. Стремление интегрировать его в пространство массовой культуры и социального заказа в случае Маяковского породило внутренний конфликт и глубокий духовный кризис, и это же послужило причиной тотального поражения рок-героев в эпоху 90-х. Первоначальный пафос звучит пародией: «Правофланговый всегда, да-да, прав! / Диктатура труда. Дисциплинарный устав. / На улицах чисто. В космосе мир. / Рады народы. Рад командир» (К. Кинчев).

Не случайно Маяковский почти обожествлял понятие молодости. Радикализм юности всегда отзовется на бескомпромиссность, отчаянный пафос и напряженный лиризм его стихов. Убеждение «мы другие», «я другой» – максима очень молодого, высокомерно-непримиримого сознания. В последние годы мы видим, как поэзия Маяковского зазвучала совсем непривычно, по-новому в голосах совсем молодых. Акцентный стих в рэперском исполнении звучит повсюду – в театре, в метро, в интернете. И это оказалось неожиданно хорошо, особенно ранние стихи, написанные в столбик. В этих стихах фраза раннего Маяковского разбивается на элементарные, «простые, как мычание» стиховые жесты, «сгустки речи»: выкрик, стон, спазм и т. п. Длинный стих дробится на маленькие сегменты, каждый из которых дает новую интонацию. Это воссоздает психофизику, или, вернее психомоторику лирического героя и замечательно ложится на бит. Художественное пространство стиха от этого становится еще напряженнее, динамичнее. Декларативные же стихи Маяковского, прочитанные как рэп, утрачивают лозунговую одномерность инвективы за счет нарастающего форсажа голоса и сбитой, разговорной интонации. Получается то самое, про что поэт говорил: «Буду долго, буду просто / разговаривать стихами».

Маяковский актуален не только как поэт. Прямым продолжением футуристических традиций («Улицы – наши кисти, / площади – наши палитры»)

стал в последние годы бум уличного искусства – граффити и стрит-арта. Стрит-арт-художники постоянно играют со словом и образом. Урбанистические стихи Маяковского, являясь знаковой частью культурной городской среды, по-новому актуализируются в их работах.

Мы видим, как с каждым новым поколением все моложе и моложе становятся те, кто испытывает потребность обратиться к Маяковскому. Так строка из поэмы «Про это»: «Четырежды состарюсь – четырежды омоложенный» – обернулась странным предвидением. Что ждет Маяковского в будущем, только будущее и покажет. Наверняка оно окажется не тем, которого ждал поэт, но почти наверняка – не станет к нему безразличным.

Родилась в 1984 году в Москве. Специалист по истории русской литературы XX века, кандидат филологических наук, старший научный сотрудник Института мировой литературы имени A. М. Горького РАН. Автор более 130 научных статей о творчестве С. А. Есенина, B. В. Маяковского, И. А. Бунина, К. Г. Паустовского, А. В. Чая нова, опубликованных в российских и зарубежных изданиях.

Творчество Маяковского-плакатиста связано с его работой над лубками в начале Первой мировой войны (в августе-октябре 1914 года) в московском издательстве «Сегодняшний лубок» (Г. Б. Городецкого), типография С. М. Мухарского, вместе с К.С. Малевичем, Д.Д. Бурлюком, В. Н. Чекрыгиным, И. И. Машковым, А. В. Лентуловым. Маяковский написал стихотворные подписи ко всем военным лубкам и проиллюстрировал четыре из них. Весной-летом 1917 году он выпустил несколько лубков-карикатур в издательстве «Парус». После этого к плакатному творчеству Маяковский вернулся в 1919 году. С осени этого года по январь 1922-го он готовил подписи и рисовал плакаты, которые выпускались сначала Российским телеграфным агентством (РОСТА), а затем Главным управлением политико-просветительных учреждений Наркомпроса РСФСР (Главполитпросветом). Вместе с Маяковским над плакатами работали художники Малютин, Лавинский, Левин, Брик, Моор, Нюренберг, Черемных, темы и тексты для них приносили Грамен, О. Брик, Р. Райт, Вольпин. Принципы работы, заложенные в военных лубках (предельная лаконичность вербальных и визуальных средств, яркие чистые краски, композиционное и колористическое противопоставление врагов и героев, сатирическое высмеивание неудач противника или отрицательных сторон жизни), были развиты в плакатах РОСТА и Главполитпросвета.

Плакаты были вызваны реальными военными, политическими и экономическими событиями – это быстрый ответ, наглядная агитация, популяризация воли правительства. В работе над плакатами были выработаны особые средства выразительности для создания вербального и визуального единства.

В «Окнах РОСТА» яркие и выразительные, достаточно детализированные изображения буржуев, классовых врагов и представителей враждебных стран противопоставлены «красной массе» – фигурам красноармейцев, изображенных очень общо и похоже (РОСТА № 655 «Да здравствует 8-й съезд Советов», РОСТА № 858 «Каждый прогул – радость врагу», январь 1921 года). Маяковский писал: «Я нарочно показывал белых “героев” и красную массу» [1] . И это характерно, ведь целью «Окон» было показать все личины врагов – дать возможность увидеть «гидру контрреволюции»:

Историки$$$$$$$$с гидрой плакаты выдерут– чи эта гидра была,$$$$$$$$$$$$$$$$$$$чи нет? —а мы$$$$знавали$$$$$$$$$$$вот эту гидрув ее

$$$$натуральной величине.

(«Владимир Ильич Ленин»)