Журналисты не отдыхают
Шрифт:
Но меня куда больше занимало иное. Я вспомнил про чехословацкий корпус. Ведь именно с его мятежа Гражданская война началась всерьез. В Киеве какие-то чехи были, но их оказалось немного. Эти части после подписания мира околачивались на Украине и никто не знал, что с ними делать. Другое дело, что воевать в Киев двинулись далеко не все. Но их должно быть гораздо больше, причем, я читал, что союзники пытались раскрутить вторую серию корниловщины, используя в качестве ударной силы именно чехословаков. Кстати, там засветился знаменитый писатель, а в это время английский разведчик Сомерсет Моэм.
С этим я отправился в
(* В РИ чесхоловацкая бригада, которая выросла из "дружины", участвовала в июньском наступлении 1917 года. Но так наступления не было, то она не "засветилась).
Девушка было очень расстроена тем, что не может мне помочь, потом её осенило.
– - Слушайте, а ведь в Петрограде есть представительство "Союза чехословацких обществ". Там точно должны знать.
В это представительство я отправился в своем цивильном костюме, отрепетировав иностранный акцент. Я косил под американца.
В офисе сидело несколько человек со знакомыми мне с прошлой жизни рожами типичных грантоедов. Ещё бы! Сидеть в Питере - лучше, чем в лагере, или вкалывать в батраках на помещика или кулака*. Тем более, что "Союз" финансировался из Франции, где околачивались какие-то чешские сепаратисты. Но и дружба с американцами им не мешала. Тем более, что халява явно закончилась.
(* В связи с массовым уходом работников из деревни на войну пленным было разрешено наниматься в батраки. Чаще этим пользовались крупные хозяйства.)
Один человек, пан Ковач, оказался из иного теста. До войны он был учителем и являлся убежденным панславистом. То есть сторонником теории братства всех славян, в котором Россия должна решать проблемы всех "братушек". Например, сейчас - воевать за независимость Чехословакии. Но он-то искренне верил в мир и дружбу. С войны Ковач сбежал в плен, едва только очутился на фронте.
По-русски он говорил отлично, лишь с некоторым акцентом. У "мистера корреспондента" акцент был куда сильнее.
Начал Ковач с жалоб на русское правительство, которое, по его мнению чехов и словаков "кинуло". Правда, говорил он очень обтекаемо. Дескать, как-то не очень хорошо вышло. Потом перешел именно к делам чешских пленных. Выходило, что они делись на четыре группы. Большинству было по фигу. Они сидели в плену и над ними не капало. Вторые, их было немного, интересовались большевизмом. Число их стало расти после начала мирных переговоров, когда стало ясно, что Россия воевать не будет. Третья хотели воевать. Именно они входили в чехословацкую бригаду. Она выросла в 1-ю Гуситскую стрелковую дивизию. В июле начали формировать вторую дивизию. Следующим
(* В РИ приказ о формирования корпуса был отдан Ставкой 26 сентября 1917 года.)
Положение этих ребят было незавидным. Власти Австро-Венгрии поставили их вне закона. То есть они могли вернуться на Родину не просто после победы Антанты, а в случае, если "лоскутную империю" разнесут на хрен. Теперь они рвались побыстрее свались из России, чтобы продолжать воевать во Франции. Но это было не так просто.
И наконец, имелись и те, кто был готов лезть в разные затеи в надежде вернуть Россию в войну.
Их Ковач осуждал - и, возможно, искренне. Особенно тех, кто ринулся сражаться вместе с украинскими сепаратистами. Я ему об этом, понятно дело, сказал.
– - Это авантюра. Она ставит под удар всех остальных.
Сейчас чехословацкие части болтались на Украине. Правительство Чернова просто не знало, что с ними делать.
Что ж, дело обстояло лучше, чем в моем времени. Но надо предупредить Сталина, чтобы он этим занялся. Тем более, что тут он тоже стал наркомом по делам национальностей. Надо их разделять и побыстрее выгонять пинками из страны. И разумеется, не делать таких глупостей как Троцкий, который в моей истории приказал их разоружить по дороге к Тихому океану. Представляете - в стране охваченной бардаком. Разумеется, они поверили французам и белым агитаторам, что большевики собираются их выдать австрийцам.
* * *
Итак, к началу ноября 1917 года, хоть история и пошла иным путем, большевики всё же пришли к власти. Я не верил, что удастся обойтись без Гражданской войны. Хотя я надеялся, что в этом варианте она будет не такой страшной. Ведь многих толкнул в стан белых Брестский мир, который однозначно сочли предательством интересов России. А затем уже процесс пошел. Тут Брестский мир хоть и случился, но вышел совсем иным.
Только я опасался, что даже если большевики не совершат тех ошибок, которые совершили тогда, они совершат другие.
Часть 2. Комиссару виднее
История пошла не так, но чему бывать - того не миновать. Большевики пришли к власти, в стране начинается Гражданская война. У Сергея Конькова выбора уже нет...
Стань огнем навстречу огню.
Стань ручьем навстречу ручью.
Не печалься, что обречены.
Ведь мы -- солдаты великой войны.
(Владимир Бредихин)
Интерлюдия. На Западе всё не так.
После того, как большевики пришли к власти, началось шоу под названием "триумфальное шествие Советской власти", которое проходило почти так же, как и той истории. Суть его в том, что по всей стране власть на местах переходила к Советам. Случалось это по-разному. Где-то мирно, где-то пришлось пострелять. Шумнее всего было в Екатеринбурге, где атаман Дутов почему-то новую власть не признал. Но местные красногвардейцы объяснили ему, что он не прав и вышибли его и его сторонников из города. В эту картину не вписывалась лишь Область войска Донского, где заправлял атаман Каледин и куда стягивались те офицеры, которым новая власть сильно не нравилась. Между в мире творились очень забавные вещи...