Жуткая история. Кот
Шрифт:
Самое дерьмовое утро за последнее время. После завтрака его стошнило – хорошо хоть успел добежать до туалета. На тренировке он практически все время ползал по полу, заваливаясь после каждого удара Ёна. Тот остановил спарринг в середине и, глядя на мокрого как мышь Ли, произнес:
– В таком состоянии драться с тобой – безумие. Я не садист, и едва ли кто-то чему-то сейчас научится. Вернись в комнату и отдохни.
Будь Хёну чуть менее гордым, он бы прямо там сказал Ёну, что подохнет прямо сейчас, если не получит немного энергии. Но он только кивнул и ушел к себе. До вечера он провалялся в полубреду,
Он зашел без стука и прислонился к стене возле двери, изучая дрожащий комочек под одеялом.
– Тск. До чего упертый.
Хёну замер, услышав мягкий вкрадчивый голос, а в следующую секунду уже стоял рядом, прижимая гостя к стене поперек груди. Глаза горели холодно-голубым, темные влажные волосы растрепались и липли ко лбу и вискам. Кай приподнял бровь, изучая изможденное лицо. Хёну сжимал челюсти и смотрел как-то совсем загнанно – очевидно, сопротивляясь невыносимому голоду изо всех сил. Резко выдыхал, будто ему было неприятно, как пахнет Кай, и сжимал футболку на его груди все сильнее. Потом на несколько секунд зажмурил глаза, задержав дыхание, и отпрянул, за долю секунды оказавшись на кровати под одеялом. Он двигался намного быстрее, чем человек, а повадками скорее напоминал испуганного звереныша.
– Должен сказать, твой самоконтроль впечатляет, – Кай медленно подошел к кровати и присел с краю. Хёну замер к нему спиной, прижав колени к груди и спрятав лицо.
– Позволь мне помочь. – Кай подогнул ногу, подвинулся ближе и осторожно положил ладони на его плечи. Чуть потянул его назад, предлагая опереться на свою грудь спиной, а когда тот поддался – заключил в бережные объятия. Поглаживая по голове и плечам, чувствуя, как дрожь постепенно утихает, он грел его ледяные ладони в своих.
– Зачем это? Почему ты упорствуешь? – Кай негромко говорил на ухо, заставляя ежиться от мурашек.
Хёну наклонил голову, чтобы отодвинуться от щекочущего ухо дыхания, и сразу же почувствовал легкий поцелуй на задней части шеи. Тело взволнованно реагировало на каждое прикосновение, так как с ними приходила желанная энергия. Он безнадежно путался в обрывках мыслей и ощущений, но все же ответил, глядя на аккуратные ладони Кая, накрывшие его собственные:
– Ты ведь делаешь это не просто так… – еще поцелуй, – и что-то подсказывает мне… – поцелуй, еще и еще, он выцеловывал шею и плечи, иногда влажно касаясь языком прямо перед тем, как запечатать прикосновение губами, – что мне не понравится, когда я узнаю реальную причину.
Кай замер. Жаль, Хёну не видел его лица в этот момент. Рука скользнула в его волосы и чуть потянула за них, наклонив голову вбок и открыв себе доступ к шее.
– Интересная теория, – он легко чмокнул его во впадинку за ухом, – но пока ты не выяснил причину, – поцелуй в шею, под линией челюсти, – может, перестанешь выделываться, – он мягко поцеловал в щеку, а потом довольно резко поднял его лицо, ухватив за подбородок и заставив посмотреть себе в глаза, – и прекратишь пытаться себя убить?
Льдисто-голубые глаза сощурились, не спеша изучая лицо Кая – от лукавых почти черных глаз с длинными пушистыми ресницами спускаясь к прямому острому носу, а затем к узкой ложбинке над верхней, четко очерченной, чуть более полной, чем нижняя, губой.
Кай сдался первым. Он целовал его жадно, продолжая держать за волосы и переместив вторую ладонь с подбородка на шею, придерживая лицо за челюсть, лишая возможности отстраниться. Хёну его требовательность настолько пришлась по вкусу, что все тормоза слетели, – он перестал сдерживаться и позволил энергии бить в полную силу. Его ладони легли на бедра Кая в поисках опоры, пальцы болезненно сжали упругие мышцы. Тот издал что-то похожее на рык и провел рукой по шее и груди, спускаясь на плоский живот, чувствуя, как под ладонями движутся от частого дыхания ребра и сокращается пресс. Хёну был напряжен как струна. Его рука скользнула к затылку Кая и потянула за волосы, со стоном разрывая поцелуй.
Хёну вывернулся из ладоней и развернулся к нему лицом, оседлав мощные бедра. Он облизал губы, глядя на прикрытые в истоме глаза Кая и его красный зацелованный рот, роняющий рваные выдохи, и нетерпеливо прижался к его губам снова, раскрывая их шире и проскальзывая внутрь языком. Ладони Кая легли на его талию и поясницу, задирая толстовку и прижимая их тела друг к другу. Хёну скорее почувствовал, чем услышал вибрацию от грудного стона Кая и его сжавшиеся на боках пальцы. Одна из ладоней скользнула вниз по бедру и придвинула его еще ближе, ухватив под колено.
Вдруг Кай чуть покачнулся назад, будто на секунду теряя равновесие, и в сознании Хёну возник вопрос, мгновенно сорвавший ручник:
Сколько еще он сможет отдать перед тем, как?..
Отпустить его было невообразимо сложно. Хёну будто силой мысли пытался разорвать два сильных магнита, идеально совпадающих по форме.
У него получилось. Ногти до крови впились в ладонь, а голова гудела.
Но получилось.
Он аккуратно отстранился, чуть отодвинул корпус и поправил толстовку, с сожалением убирая руки Кая – чтобы они не касались обнаженной кожи. Хёну невесомо гладил его по волосам, продолжая сидеть на его бедрах, пока Кай пытался отдышаться.
Когда тот наконец поднял лицо, встречаясь с Хёну темным голодным взглядом, то произнес:
– Я хочу тебя.
Сердце Хёну пропустило удар.
Кай смотрел на него так, что во рту пересыхало. Будто признавался в самом сокровенном желании, которое в то же время являлось тяжелейшим грехом. Он желал обладать им так сильно, что это причиняло ему боль, вытесняло все остальные ориентиры, оставляя только один.
Хёну не мог отвести от него взгляд – он был так прекрасен. Все в нем: разметавшиеся черные волосы, открывающие лоб, полуприкрытые кошачьи темные глаза, в которых плещется жажда, тонкий нос, скулы. Эти невероятные губы, которые секунду назад озвучили его отчаянное желание. Он был дьявольски красив в своей нужде и дерзости.
Хёну, не таясь, рассматривал его, стараясь запомнить каждую мелкую деталь, запечатлеть это в своем сознании, потому что едва ли он когда-либо еще увидит что-то подобное.
Обычно он не помнил конкретных моментов, когда влюблялся, но в эту секунду он мог сказать с уверенностью – с этого момента его сердце ему больше не принадлежит.
Его дрожащие губы с трудом сложили слова в ответ:
– Это тебя убьет.
Черная
– Плевать.