Жуткая история. Кот
Шрифт:
– Ты же знаешь, что я не умру, – ну хоть про это он не соврал.
– То есть ты планируешь продолжить… это? – Тэхо всплеснул руками. – Это опасно. Возьми хотя бы третьего человека для подстраховки.
– Вот уж спасибо, я не собираюсь устраивать из этого шоу, – глаза Кая ожесточились.
Тэхо изменился в лице. Несколько секунд он смотрел на Хёну, а потом снова взглянул на Кая со странным выражением.
– Отвечаешь за обоих, за любое происшествие. Никто не должен об этом знать, Круг – не в счет, но только по необходимости.
Кай
Хёну сидел ни жив ни мертв и боялся пошевелиться. Когда он медленно начал подниматься из кресла, Тэхо обратился к нему:
– Хёну, – тот испуганно обернулся и увидел, что Тэхо с закрытыми глазами массирует виски, – постарайся не забыть, кто ты такой.
В полном замешательстве Хёну покинул кабинет. Не забыть, кто он такой?..
И как это вообще понимать?
Желание
Если бы Хёну рисовал график своей силы, то он выглядел бы как горки. Пик приходился бы на «общение» с Каем, а затем – медленный спад и выход на плато, на уровень, который поддерживали Ён, Трэй и изредка Ёджун. Так было впервые, когда они вернулись с набережной, точно так же было и когда Кай пришел ночью. Сейчас Хёну снова выходил на то самое «плато» и не мог не дергаться при мыслях о словах Кая.
«В следующий раз – скажи мне сам».
Ага, да. Например, подойти к нему в столовой и сказать: «Хей, что-то ты давно не заходил…» Следующим предложением мозг подкидывал откровенную вульгарщину, так что Хёну одернул себя и скривился от отвращения.
Или еще лучше – узнать, где он живет, и пробраться к нему в комнату. Хёну готов был держать пари, что у Кая глаза выпадут от удивления. Он усмехнулся и покачал головой.
Это «питание»… Он вспомнил, как это было в прошлый раз. Все эти прикосновения и ощущения. Желание большего. И усилия, которые пришлось приложить, чтоб тормознуть себя. Не было смысла врать себе. Это было горячо.
На секунду он замер, прокручивая в голове те мгновения.
– Мне кажется, ты отвлекаешься, Хёну-хен.
Хёну подпрыгнул на месте и повернулся к маленькому нарушителю спокойствия. Хоа стоял со стопкой книг в руках и смотрел на него своими огромными зелеными глазами.
– О боже, я… – Он изо всех сил старался прогнать из головы образы стонущего Кая, кусая себя за внутреннюю сторону щеки. – Извини.
– Ничего. Рюк-хен тоже часто думает об этом.
Глаза Хёну стали абсолютно круглыми.
– И о том, как ты сидел на набережной.
Он еле подавил внутренний панический крик.
– Слушай, Хоа, – он присел рядом с ним на корточки, – ты ведь никому не рассказывал об этом?
– Только Мэй, мы с ней как одно целое. В остальном не переживай. Я понимаю, что такое чужие тайны. Я говорю тебе сейчас только потому, что это касается вас обоих. И еще чтобы ты не витал в облаках, а помог нам навести порядок.
Сегодня они втроем дежурили в библиотеке. Нужно было рассортировать книги и вернуть все на место, привести в порядок канцелярию на столах и вымыть полы. Хоа и Мэй раскладывали книги возле нужных полок, а Хёну, как самый высокий, ставил их по названиям в алфавитном порядке на полку. Пол предстояло мыть всем вместе – никаких поблажек по возрасту, тут все работали наравне.
Расставляя книги, Хёну думал о словах Хоа.
Кай часто думает об этом, потому что?..
Что?
Ему это понравилось? Может ли Кай быть заинтересован в нем в этом смысле?
Хёну не относился к скромным неуверенным в себе по части отношений ребятам. Он знал, что хорош собой, хотя скорее мил, чем красив, и довольно харизматичен. Так что он привык получать внимание. Но в этот раз многое было иначе, например, его сила. Все, что касается инкуба, – неизбежно приобретает сексуальный подтекст, да?
Если подумать, была ли у Кая возможность повести себя по-другому? Тогда, у выхода из кампуса возле пожарной лестницы, – Хёну принудил его. На набережной – у него не было выхода, он бы не спас его иначе. Ночью в комнате – он, опять же, ничего не сделал сам, только высказал предложение, которое могло быть продиктовано чувством ответственности за того, кого он и так дважды вернул к жизни.
Рука Хёну замерла на полпути к полке. А хотел бы он сам, чтобы Кай интересовался им?
Хоть сейчас из-за этой силы все рамки и личные границы и расфигачило к херам – разница между кормлением и чувствами была все еще ясной. В конце концов, в нем самом его сила никаких чувств не пробуждала, в отличие от его «жертв». Он ощущал только голод и энергию.
Должно быть, в случае с Каем – он просто питается?
Хёну пожал плечами и продолжил расставлять книги. А где-то в паре стеллажей Хоа и Мэй переглянулись и синхронно закатили глаза.
На тренировке Ёджун отделал его совершенно безжалостно – видимо, в качестве мести за прошлый раз. На нем места живого не осталось. Предплечья и голени – все были покрыты синяками, колени и локти – разбиты. На скуле – ссадина.
Причем бил, чертила, очень технично – Хёну не успевал подстроиться и забрать даже каплю энергии, зато свою выложил практически полностью.
Ён отомстил за него – после их спарринга Ёджун тоже валялся без сил, совершенно вымотанный. В конце тренировки они лениво перекидывались шутливыми поддразниваниями и смеялись, лежа на прохладном полу.
Ночь была просто отвратительной. Хёну знобило, синяки и ушибы не особо болезненно, но нудно саднили, вся кожа чесалась. Он лежал полностью одетый под одеялами и трясся как осиновый лист. Первую половину ночи он втайне надеялся, что придет Кай, и подскакивал от каждого шороха. Вторую – просидел у стены, глядя в окно, натянув толстовку Кая на колени и прижав их к груди.