Жуткая история. Кот
Шрифт:
– Нет, я только иногда наблюдаю за тренировками.
– Ты же мог все мне рассказать! А не красться мимо, пока мы были на дежурстве! Уж мы бы что-нибудь придумали.
– Я ожидаю, что он сможет питаться от людей, но, возможно, поначалу ему будет нужна помощь.
– Точно, это ведь было твое дежурство! Я надеюсь, тебе не попало? – он правда опасался, что Ван ругали из-за него.
– Неа. Тэхо-оппа никогда не спешит с такими вещами, сначала всегда разбирается. Кстати, что он говорил вам? – она заговорщицки уставилась на него.
Какое-то
– Да, это моя толстовка. Ты хочешь о чем-то спросить, Тэхо?
А вот это интересно. Тэхо определенно руководит этой группой, но Кай, судя по всему, является подчиненным только номинально. Иначе он бы так с ним не разговаривал. Да и сам ответ был с подтекстом, которого, положа руку на сердце, там не должно было быть.
Было о чем подумать.
– Хёну, прием? – Ван махала у него перед лицом, и он понял, что подвис, сконцентрировав все внимание на голосе Кая.
– Да, прости, я задумался. В общем, Тэхо меня и не ругал особенно, но это, наверное, только пока. Посмотрим, – они пошли в сторону столовой, а Хёну все еще продолжал подслушивать.
– Что ты подразумеваешь, говоря «иначе»?
В этот раз пауза была еще более долгой.
– Я тебя услышал.
Так, окей, это становится все более и более странным.
Они взяли подносы с едой и сели за столик друг напротив друга. Хёну задумчиво жевал хлеб, когда Ван задала вопрос:
– Расскажешь, что произошло дома у твоих родителей?
Хёну поморщился.
– Ну… я заявился туда как идиот. Думал, что о моей пропаже написали заявление в полицию и устроят мне колоссальный разнос. Но они меня даже не вспомнили, когда открыли дверь. Уловками я попал в дом и понял, что там не осталось ничего, связанного со мной, – он глубоко вздохнул и отвел глаза в сторону. – В каком-то смысле я рад, что их жизнь не была потревожена тем, что произошло. Думаю, так даже лучше.
– О-оу, – потянула Ван, – должно быть, это было очень тяжело. Я не была уверена, как именно работают силы Рюка-оппы, но теперь понимаю. Выходит, он пропускает через себя все воспоминания, связанные с человеком, и стирает их. И даже материя изменяется. Круто, – она вдруг запнулась и виновато посмотрела на Хёну, – прости, я как-то не подумала.
– Пропускает через себя… только не говори, что он видел все воспоминания других людей обо мне? – он проигнорировал ее извинение и теребил край пакета с банановым молоком, ожидая ответа.
– Ну да, видел, – она пару раз махнула рукой, делая большой глоток кофе. – Не волнуйся, ему совершенно все равно. Думаю, он все забыл в ту же самую секунду. Рюк-оппа абсолютно безразличен ко всему, что касается чувств.
Да ну? Хёну очень сомневался, что это действительно так.
– Так, а с этого момента поподробнее.
Поняв, что сболтнула лишнего, Ван виновато потупилась:
– Э-э-э… знаешь, что говорят про них с Тэхо-оппой? – Хёну отрицательно покачал головой. – Что они как сердце и рука, заносящая меч. Тэхо – сердце, в нем добро и справедливость, а Рюк-оппа – оружие, безэмоциональное и безжалостное. Вместе они чрезвычайно эффективны, потому что далеко не все решения, которые приходится принять Тэхо, можно назвать простыми.
Соглашение
Следующие несколько дней Хёну провел за усиленными тренировками и дежурствами в столовой. Он не был уверен, было ли второе наказанием или просто знакомством с обязанностями, но свободного времени не оставалось ни минуты, а ближе к ночи он просто валился без сил. Возможно, в этом и был замысел. К тренировкам способностей инкуба добавились силовые – теперь он также упражнялся физически и участвовал в спаррингах с Ёджуном и Ёном.
Ёджун стал огромным открытием.
Во-первых, он лучше всех после Трэя сопротивлялся его силе – Хёну ни разу не удалось его даже с места сдвинуть, – он упрямо смотрел ему в глаза, сжав губы в тонкую линию. Его энергия была свежей и непокорной, как холодная морская волна. Когда Хёну прикоснулся к нему впервые – он почувствовал его своенравие и легкую замкнутость, за которыми скрывалась робкая и ищущая одобрения душа.
Во-вторых, он был абсолютно честным, иногда даже резковатым, но всегда говорил именно то, что думал. Хёну уважал это качество в людях.
И в-третьих, у него была очень понятная и четкая цель: доказать Тэхо, что он знает и умеет достаточно, чтобы тот наконец перестал считать его ребенком. Он впитывал любую информацию, которую только мог получить, словно губка, и тренировался при каждой возможности.
Они не особенно хорошо общались – все же Ёджун, казалось, ему пока что не доверял либо сам по себе долго сходился с людьми. Но Хёну его уважал и испытывал к нему симпатию, а интуиция подсказывала, что они еще подружатся.
Ван в первые пару дней время от времени изображала из себя королеву драмы, но вскоре успокоилась и перестала припоминать побег Хёну при каждом удобном случае, а Тхэбэк вообще простил его сразу же, как получил разрешение запрыгнуть на кровать, и между ними все вернулось на круги своя.
С контролем сил все было по-прежнему паршиво – у него получилось остановить поглощение энергии один-единственный раз – с Ёном, но в основном он не мог разорвать связь самостоятельно. В противовес Хёну начал делать успехи с управлением силой без касания, с поддержанием визуального контакта. Но с голодом все было неизменно печально: крох с тренировок хватало, чтобы не отбросить коньки, но этого, как и прежде, было чертовски мало. Однако о питании от людей Хёну пока даже думать не хотел. В конце концов, необходимый минимум – это не так уж плохо. Наверное, ему стоило поговорить с кем-нибудь об этом сразу после возвращения, но он как обычно предпочел довести ситуацию до критической.
Началось все с того, что на спаррингах Хёну теперь стабильно отхватывал от обоих – Ёджуна и Ёна. Если вначале коэффициент его побед над Ёджуном был примерно две из трех и одна из трех против Ёна, то теперь он не побеждал вовсе. Синяки и ссадины, которые он получал на тренировках, будто и вовсе не сходили, а только перекрывались новыми. Кай, время от времени присутствовавший на тренировках, только скептически поджимал губы и никак не комментировал происходящее, но Хёну все еще боялся, что кажется ему несерьезным и старающимся недостаточно, так что изматывал себя, чтобы результат был хоть немного лучше.