Жюстин Леметр

Sussie Little

А вчера произошло нечто выходящее за рамки моего понимания. В силу непонятных для меня обстоятельств, мне пришлось даже стать участницей этого события.

В двенадцатом часу ночи, когда прислуга была отпущена по комнатам отдыхать, я украдкой пробралась в хозяйскую библиотеку. Мне хотелось тайком взять книгу, прочитать её, а потом вернуть на место. Я уже выбрала роман, протянула руку, чтобы бесшумно взять книгу, но услышала звук подъехавшей к дому кареты и стук в входную дверь и одернула руку.Осторожно выглянув за дверь, я увидела как Джорджин со свечой в руке открыла дверь, и в зал вошел человек в плаще с капюшоном на голове.Он что-то спросил у служанки, и они поднялись наверх в спальню хозяйки дома. Оттуда послышались раздраженные голоса, было слышно как пришедший мужчина ссорится с Мари-Анн.Мне захотелось услышать, о чем они

говорят.На цыпочках я вышла из библиотеки и осторожно стала пробираться в зал, поближе к лестнице.Но любопытство сгубило кошку. Выкрикнув "Ты будешь жалеть об этом", мужчина толкнул дверь спальни и выбежал из нее так поспешно, что я даже не успела спрятаться.Господин в плаще буквально налетел на меня, сбив с ног. Он остановился, поднял меня, отвел к окну, чтобы рассмотреть мое лицо. От страха мое сердце готово было выпрыгнуть из груди. Неизвестный месье неожиданно схватил меня за локоть, вывел на улицу и затащил в карету.

Меня заставили сесть на сиденье, и приказали молчать и не сопротивляться. Боясь быть наказанной, я не смела даже пикнуть. А мужчина снял с себя плащ, быстро и умело расшнуровал мой корсет и начал гладить мою грудь. Он удовлетворенно вздохнул и снял с себя нижнюю часть одежды. Я увидела его эрегированный член. Мужчина схватил обеими руками мои груди и плотно сжал между ними свой большой орган. Он раскачивался взад-вперед, наслаждаясь ощущениями и рычал.Приказал мне высунуть язык и касаться кончиком его органа, когда он приближался ко мне. Благодаря этим манипуляциям его "жезл" стал более напряженным и увеличился в размерах, а яички стали твердыми, незнакомец задрал мои юбки и мгновенно вошел в меня.Он стонал и сопел, его движения были сильными, грубыми и резкими, от которых я испытывала легкую, но приятную боль.Наконец, месье зарычал в последний раз, и излился в оргастических спазмах.После чего он навалился на меня, облегченно вздохнул и начал одеваться.

Не дав мне прийти в себя и опомниться от произошедшего, незнакомец вытолкнул меня из кареты, захлопнул дверцу и укатил в ночь.Обескураженная я вернулась в свою комнату. Неужели даже здесь, вне стен борделя, мужчины будут вот так, запросто и без моего согласия пользоваться мной?

Утром я узнала, что ночным посетителем был император Наполеон 3.

Часть 5

Жюстин, как бы я хотела оказаться в твоем времени рядом с тобой. Как я хочу тебе помочь, забрать из того ужаса, в котором ты живешь. Увы, нас разделяет не расстояние, между нами пропасть, время, века.... Читаю и слезы наворачиваются на глаза. Сколько боли, сколько грязи выпало на твою юную душу.

Откладываю дневник в сторону, придется прервать ненадолго чтение, пора собираться домой. Дочитаю в самолёте. Покидаю уютное французское кафе, чтобы забрать чемодан из гостиницы. Мой телефон зазвонил и раздался любимой мелодией. На экране высветилось "Бывший". Что ему от меня надо? Зачем вспомнил обо мне спустя полгода. Мы жили с ним в моей московской квартире в Медведково.

Никогда не забуду тот день, когда он сообщил мне, что уходит от меня к своей двадцатилетней секретарше. Молча вошел, молча собрал вещи, молча вышел, закрыв за собой дверь. Оставив меня одну в звенящей тишине с зияющей дырой в сердце и пустотой в душе. Я уже отошла от его предательства, мне уже все-равно. Живу своей жизнью и наслаждаюсь каждым моментом. А теперь он вдруг вспомнил обо мне, спустя шесть месяцев. Сделав усилие над собой, я всё же снимаю трубку:

– Алло.

– Привет, Настюш.

– Андрей, зачем ты звонишь?

– Нам надо поговорить.

– Разве? А по-моему, ты тогда всё сказал. Мне этого было достаточно. Теперь даже не о чём...

– Это очень важно!...

– Для кого?

– Для меня, Настюш, для меня... и для нас. Давай, встретимся и поговорим, пожалуйста.

– Даже не знаю... я сейчас в Париже, сегодня вылетаю обратно. Возможно завтра я смогу с тобой встретиться.

– Ты сегодня прилетаешь в Москву?- голос Андрея явно оживился,- так давай я тебя встречу! Говори номер рейса и время прилета, я буду ждать в аэропорту.

– Даже не знаю, я тебе перезвоню.

Я бросила трубку. Внутри все дрожало. Я поспешила в номер, собрала чемодан и отправилась в аэропорт. По дороге Андрей снова позвонил и уговорил меня назвать время прибытия.

Он встретит меня в Домодедово.

Расположившись уютно в кресле самолета, я с нетерпением открываю дневник...

13 апреля 1857 года

Апрель. Это праздник весны, всюду бурное цветение, а яркое солнышко часто радует парижан теплой погодой. Я часто выхожу на улицу погреться и пожмуриться под ласкающим солнышком. Хотя, апрельская погода у нас весьма коварна. Неожиданно могут набежать тучки, и тепло и солнце сменяется холодным пронизывающим ветром. Но чаще погода идеальна для загородных поездок, когда городки и деревушки просто утопают в цветах. Месье Александр с супругой и детьми теперь часто выезжают в открытых каретах для загородных прогулок и пикников.

Кроме Джорджин никто так и не узнал о январском ночном происшествии в карете. Она видела в окно как человек в черном плаще за руку затащил меня в карету, а потом вышвырнул на улицу укатил прочь. Моя подруга поклялась всеми святыми, что никогда никому не расскажет об этом, тем более хозяевам. И пока держит слово. Правда долго пытала меня, ей хотелось узнать что именно происходило внутри кареты. Но я не посвятила её в столь интимные подробности. Сказала лишь, что Наполеон домогался меня, но получив жесткий отпор, просто выбросил меня из кареты. Джорджин, вроде поверила. Спустя несколько дней, после того происшествия, мадам Мари-Анн сменила гнев на милость, и снова стала наведываться в Лувр к императору. Любовники помирились, и наша госпожа весела и благодушна.

Господин Председатель всё также навещает меня по ночам. Он в меня влюблен, и каждую ночь признается мне в этом. Но мне не доставляет это удовольствия. Его визиты не прошли даром, шесть недель назад я с ужасом обнаружила, что жду ребенка. Я долго не могла признаться в этом Александру. А вчера призналась. Он с нежностью посмотрел на меня, погладил волосы и спросил:

– Ты уверена в этом, дитя моё?

– О, да Месье...

– Откуда же ты знаешь, ты ведь никогда не была беременна?- с улыбнулся Месье.

– Я знаю,есть некоторые женские моменты, благодаря которым можно не сомневаться о своем интересном положении.И меня часто тошнит по утрам.

– Раз ты так уверена, значит, так и есть. Не волнуйся, всё будет хорошо, я не оставлю тебя.Я даже рад, что у нас будет ребенок.

Сказав это он вышел. И с тех пор в постели месье Александр стал намного нежнее. Но это меня совсем не радовало. Ну, почему, почему я не забеременела тогда, когда я была с Этьеном, почему он не оставил частичку себя внутри меня? Тогда бы я была рада этому ребенку. Хоть и Этьен и низачто не признал его своим. Зная где я жила и чем занималась, он решил бы, что это не его малыш. Но я то уж точно знала бы от кого это дитя. Но, увы, я ношу под сердцем ребенка Александра. Не знаю, какая судьба ждет этого ребенкм, ведь его родит недостойная мать, а проститутка.

8 сентября 1857 года.

Я давно не писала в дневнике. Слишком много событий произошло с тех пор. Моя жизнь снова изменилась, и не уверена, что в лучшую сторону. В августе мой подросший живот стал сильно заметен. Вся прислуга в доме стала перешептываться за моей спиной. Джорджин рассказала, что все гадают от кого у меня будет ребенок. И сама пыталась выпытать у меня это. Но я молчала строго храня нашу с господином тайну. Любопытство слуг росло с каждым днем всё больше и больше, и не найдя ответа, они лишь строили догадки по поводу отцовства. И наконец, вспомнив каким образом я появилась в доме и кто привел меня сюда, все дружно пришли к выводу что я беремена от самого месье Александра. Обсудив эту тему за моей спиной вся прислуга разделилась на два лагеря: одни жалели меня и сочувствовали, другие презирали и злорадствовали. Но меня это почти не трогало, я жила в своем мире, переживая лишь о том, что будет со мной после родов.