Зиккурат
Шрифт:
Он прошел мимо, по лужайке, которая весной зарастет травой и цветами, не забыв напомнить себе, что где-то на краю должна быть канава, там, где забор из колючей проволоки отгораживал ранчо, и пожалел, что у него нет палки, тогда он мог бы не беспокоиться о том, куда ставит ноги. Тело – если он и в самом деле его видел – должно быть засыпано снегом, оно наверняка превратилось в небольшой белый холмик.
Когда Эмери забрался в канаву, снег уже доходил ему до пояса. Руками в перчатках он нащупал колючую проволоку, а потом прикрытый белоснежным покрывалом столбик из рожкового дерева, за который он ухватился и вылез из канавы, разбрызгивая снег, словно
Койот лежал там, где его и заметил Эмери, когда ехал в город. Он замерз совсем, как та белка, которую он принес в подарок своему новому другу, на морде застыли удивление и боль. На обратном пути Эмери чуть не застрял в канаве, даже в какой-то момент решил, что придется звать на помощь Брука, но потом все-таки выбрался к джипу и положил тело койота на пол за передними сиденьями.
– Это же дохлый койот, – сказал Брук.
Эмери кивнул, снова уселся за руль и включил зажигание.
– Цианидовое ружье, – сказал он.
– А зачем он тебе?
– Еще не знаю. Я пока не решил.
Брук удивленно на него посмотрел, а лотом пожал плечами.
– Надеюсь, у тебя не пошла снова кровь – после всех этих упражнений.
– Может быть, я его похороню. Или набью чем-нибудь и поставлю в доме. В том магазине охотничьих товаров есть таксидермист. Им сделать чучело пара пустяков. И возьмут за работу наверняка не больше сотни.
– Это же не ты его убил, – запротестовал Брук.
– Нет, я, – ответил Эмери.
Они посмотрели на хижину сквозь пелену падающего снега и решили, что с тех пор, как уехали, ничего не изменилось. Эмери не остановился, а заставить джип двигаться вперед по засыпанным снегом берегам еще медленнее было бы просто невозможно. Казалось, что ослепительно белый мир за ветровым стеклом окаймлен черной рамой. Разглядывая эту чистую страницу, Эмери попытался представить себе страну, откуда прибыли те хрупкие смуглые девушки, страну, пославшую летательный аппарат (если зиккурат в озере действительно является летательным аппаратом или чем-нибудь вроде того), команда которого состояла из девушек, похожих друг на друга, как сестры. Страну, где нет мужчин или где мужчин ненавидят и боятся.
Какой показалась им Джен, высокая, почти на фут выше них? Светлокожая, с золотистыми волосами? А что они могли подумать про Эйлин и Элайну, двух девчонок такого же роста, как и они сами, темноволосых и одинаковых, словно две капли воды? Одна от них убежала, зато вторая стала драться; поведение и той, и другой должно было поразить странных женщин. Видимо, они потерпели катастрофу, оказались в дикой заснеженной пустыне, где завывает ветер и нестерпимо холодно, – страшные, варварские места, населенные опасными существами.
– Нужно было остановиться возле хижины, – сказал Брук. – А завтра утром, когда будет светло, сходили бы к машине и посмотрели, как там поживают мои вещи.
– Завтра мы туда уже вряд ли доберемся, – покачав головой, ответил Эмери. – Будет слишком много снега.
– Могли бы попробовать.
Поведение Брука, по всей видимости, подтвердило самые худшие опасения этих странных особ, как, впрочем, и поведение самого Эмери, и, хотя у них было ружье, увидев его, они поспешили спастись бегством. Когда в его отсутствие женщины забрались в пустую незапертую хижину и обыскали ее, то сообразили, что ружье – это оружие. Эмери ушел из хижины, его заинтересовала необычная вспышка на холме, на другом берегу реки...
– Еще далеко, папа? – Брук снова принялся вглядываться в черную ночь,
– По-моему, не очень, – ответил Эмери, а потом добавил извиняющимся тоном: – Мы еле тащимся.
Вспышка на холме оставила темное пятно – неглубокий ожог – на спинке его кресла. Может, это был лазер – лазерное оружие? Неужели они в него стреляли? Лазерный луч, который всего лишь опалил спинку кресла, вряд ли убьет человека – это уж точно, – а вот ослепить может, если попадет в глаза. А если это было не оружие, а какой-нибудь лазерный инструмент, который они попытались использовать вместо оружия? Эмери вспомнил, как при помощи лазерных лучей делались надписи на стали в той компании, которую он оставил, чтобы основать свою собственную.
– В той хижине, кажется, никто не живет, – заметил Брук. Эмери покачал головой.
– Она пустует с начала ноября. Кроме нас и этих женщин, здесь никого нет.
– Как ты думаешь, что они пытаются сделать?
– Уехать. – Эмери надеялся, что по его тону Брук поймет: отец не в настроении разговаривать.
– Они могли воспользоваться линкольном. Горючего там сколько хочешь. Я следил за показаниями приборов, потому что она никогда этого не делает.
– Они не умеют водить машину. В противном случае, угнали бы ее в первый раз, когда Джен оставила ключи. Кроме того, линкольн вряд ли в состоянии доставить их туда, куда им нужно.
– Папа...
– Слушай, давай сделаем перерыв. Перестань задавать вопросы. Когда я сам в этом разберусь, то тебе все объясню.
– Ты, наверное, ужасно устал. Не надо было сюда ехать, все равно моих вещей там нет. Уж можно не сомневаться.
Может быть, Брук прав, и он действительно устал? Эмери обдумал эту мысль и пришел к выводу, что так оно и есть. Сражение со снегом на лужайке возле исторического указателя отняло у него те немногие силы, что еще оставались после потери крови и тяжелой дороги домой вместе с Эйлин. Впрочем, теперь казалось, что снега там было не так уж и много. Сейчас его поддерживало нечто, что остается, когда сил уже нет. Может, упрямство или отчаяние.
– Твой дедушка любил рассказывать одну историю, – проговорил он, обращаясь к Бруку, – про зайца, койота и сойку. Ты ее от меня никогда не слышал?
– Нет, – Брук заулыбался, радуясь, что Эмери на него больше не сердится.
– Сойка всегда кричит, предупреждая других животных о приближении койота. Ты об этом знаешь?
– Хм-м.
– Так вот, на мескитовом дереве сидела сойка, а в тенечке спал заяц. Сойка заметила койота, который хотел напасть на зайца, и предупредила того об опасности. Койот прыгнул, но заяц бросился бежать, миновал мескитовое дерево и повернул налево, а койот помчался вдогонку.
Сойка чувствовала себя немного виноватой из-за того, что не заметила койота раньше, поэтому она крикнула зайцу: «С тобой все в порядке? Тебе удастся от него убежать?» А заяц ответил ей: «Да, удастся!»
Они обежали мескитовое дерево восемь, а может быть, десять раз, и сойке вдруг показалось, что койот нагоняет зайца с каждым новым кругом. Тогда она всерьез заволновалась и крикнула с дерева: «А ты уверен, что тебе удастся от него убежать?» Заяц ответил: «Мне удастся!» Еще несколько кругов... Койот уже практически схватил зайца за хвост. К этому моменту сойка уже места себе не находила от беспокойства и прокричала: «Заяц, а откуда ты знаешь, что тебе удастся от него убежать?» В ответ она услышала: «Проклятие, я должен это сделать!»