Зима Александры
Шрифт:
– Зачем же вы её продали?
– Подумала, что она мне больше не пригодится.
– У нас очень холодные зимы, – неуклюже поддержала разговор Аня. – А про глобальное потепление, мне кажется, пустой трёп. Но ведь в крайнем случае можно купить новую шубу.
– Больше никаких шуб. С сегодняшнего дня мне жалко животных. Хотя, знаешь, у меня дома живет такая противная кошка, которую я с удовольствием пустила бы на мех. Но она сильно линяет, и такой мех никому не нужен. Просто надо грохнуть её и сделать бифштекс.
Аня расхохоталась. Ей всё больше
– Супер, что вы не уволились.
– Ни разу не супер. Это называется малодушие. Ты умеешь танцевать аргентинское танго?
– Я вообще никакое не умею, тем более аргентинское.
– Серьёзно? – удивилась Александра. – Надо тебя научить.
– Мне кажется, ритм очень сложный.
– Попробуй отбить в ладони. Давай подержу твою сигарету.
Аня прислушалась и начала хлопать. Под внимательным взглядом Александры сосредоточиться было трудно.
– Ну почти, – разочарованно сказала хореограф. – Нужно тренироваться. Нравится курить в моей машине?
– Очень.
– Тогда поехали кататься.
– В смысле? Сейчас? – удивилась Аня.
– Нет, конечно. У нас урок через пять минут. Когда-нибудь.
– А куда?
– Ну куда-нибудь. Не знаю. Решим.
Солнце вовсю светило в лобовое стекло. Лицо Александры утопало в ярко прорисованных клубах сигаретного дыма. На её губах и веках перламутром поблёскивала косметическая пыльца. Длинными тонкими пальцами она взъерошила на голове волосы и достала из бардачка маленькую бутылку коньяка и две рюмки.
– Ух ты! Даже из рюмок? – улыбнулась Аня.
– А то. У тебя есть жвачка?
– А то. – Аня достала грейпфрутовый Dirol и по-братски разделила остатки.
На уроке было весело. Коньяк с успехом компенсировали нелюбовь к утренникам. Александра вдохновенно руководила потоками снежинок, не забывая говорить им, какие они талантливые, грациозные и удивительные. Движениями рук она выстраивала девочек в линии, рассыпала в кучки, перемешивала и кружила. Белые юбочки и носочки забавно мелькали и выстраивались в аккуратные рисунки.
Аня сидела в сторонке и любовалась – не столько снежинками, сколько Александрой. Тонкие запястья, гордая посадка головы, элегантное платье… «Какая-то нереальная для России женщина. Как будто из фильмов Висконти», – подумала Аня.
Девочки, широко раскрыв глаза, смотрели на хореографа.
– Девочки, дорогие, вы танцуете четыре такта здесь, а потом меняете точку! Всем ясно? Соня, Полина чуть выше головы. Прекрасно! Анна Владимировна, пожалуйста, трек заново.
Аня метнулась к компьютеру и тоже почувствовала себя маленькой снежинкой, которая с каким-то мазохистским удовольствием подчиняется Александре.
– Стоп. Заново, – продолжала командовать Александра. – Ушли и вышли, как полагается. Я не советую вам отвлекаться. Девочки, смотрим на меня! Вот теперь вы великолепны!
Пока снежинки пыжились отработать композицию без ошибок, Александра подошла к Ане и тихо проговорила:
– Та, что без чешек, дочка журналиста. Сволочной характер, чуть что, сразу ноет. Рыженькая – из семьи учёных-биологов. Гены что надо, но пока не раскрылась. Смотри, это моя любимица – Ева. Она – чудо. У неё музыка течёт по жилам. И данные отменные. Хотя родители никакие. Папа – программист, мама – домохозяйка. Бывает же такое… Понаблюдай за ней. Девочки, вы снежинки или танки? – громко сказала Александра. – Представьте, что ваши ступни не касаются пола и взлетайте!
После этой реплики раздался грохот. Одна из девочек, про чьи гены и способности Александра Геннадьевна ещё не успела рассказать, плашмя упала на пол. Остальные снежинки замерли и испуганно смотрели на подругу. Кто-то хихикнул. Александра бросилась к ребёнку.
– Катюша, Катя, посмотри на меня, – Александра аккуратно приподняла ребёнка. – Спокойно. Не пугайся. Аня, выключи музыку.
Александра сидела на полу и нежно обнимала девочку, которая смотрела сонным, блуждающим взглядом и как будто не понимала, где находится. Неожиданно глаза её наполнились слезами, и она разревелась.
– Где мама? Где моя мама? Я хочу домой!
Александра ещё крепче обняла Катю.
– Аня, вызови скорую и быстро в медкабинет. Может, там кто есть.
Аня вынеслась из актового зала, по дороге пытаясь вспомнить номер скорой помощи. Как там нужно набрать: 03 или 003, или 103, или… Анины судорожные размышления прервались, потому что из-за угла появилась директриса.
– Анна Владимировна, всё в порядке? Почему вы не на уроке? – удивилась Раиса Константиновна.
– Мне надо скорую вызвать. Там девочке плохо стало.
– Подождите, не торопитесь.
Раиса Константиновна быстро вошла в зал и крикнула оттуда:
– Нет, Аня, не надо скорую! Сами разберёмся.
– Надо! – услышала Аня голос Александры. – Надо скорую!
Аня вернулась в зал. Она смотрела то на директрису, то на Александру и не совсем понимала, что делать.
– Александра Геннадьевна, я здесь руководитель и я принимаю решения, – сказала Раиса Константиновна, выразительно отчеканивая каждое слово.
– Мне плевать, кто здесь принимает решения, – нарочно монотонно парировала Александра. После унизительной беседы в кабинете директора ей нужен был, как минимум, стилистический реванш. – Аня, дай мне телефон!
– Вы понимаете, что для школы это прокурорская проверка? – заорала директриса, которую мало заботил свой собственный стиль, когда назревали реальные проблемы.
Катя расплакалась ещё громче.
– Господи, кто бы убрал отсюда эту женщину! – ни к кому не обращаясь, высокомерно проговорила Александра. – Катюша, посмотри на меня! Сейчас придёт доктор и поможет тебе. Всё будет хорошо.
Раиса Константиновна резко развернулась и ушла. Девочки, как испуганные воробьи, сбились в кучу. Аня, наконец, сообразила, как позвонить в службу спасения, которая и соединила её со скорой.