Зима была холодной
Шрифт:
Время вновь потянулось, стоило Киллиану уехать, на этот раз на целых два месяца. Алексис пыталась себя занять, вечерами разглядывая каталог из магазина Дженскинса, который тот великодушно позволил взять к себе, чтобы сделать заказы к свадьбе. Первые дни без Киллиана казались бесконечными, но потом времени тосковать почти не осталось. Конечно, нынешняя свадьба отличалась от той, что была у Алексис когда-то. Не было сотен приглашённых, подготовки к балу и празднеству, не было обсуждения меню из трех сотен наименований и подбора вина к каждому блюду.
Мередит заходила почти каждый день после занятий, и они заглядывали к Эмме, которая взяла на себя угощения
Свадьба стала самым обсуждаемым событием в городе. Ещё бы: учительница, приехавшая недавно, снискавшая любовь всех жителей, и нелюдимый брат священника, не вылезающий из салуна. Их прекрасная история любви, зародившаяся, благодаря страшному стечению обстоятельств, и закономерный финал заставляли прикладывать к глазам платочки. Тому, что пару будет венчать священник из Денвера, тоже мало кто удивился — отец МакРайан должен был стать шафером брата.
Отношения с Колумом наладились, по крайней мере, Алексис тщательно делала вид, что не замечает взглядов, которые он изредка бросал на неё. А Колум старался вести себя, как раньше, загоняя как можно глубже все чувства, что вспыхивали и обострялись, стоило ей оказаться поблизости. Он уже решил, что уедет из Колорадо-Спрингс после свадьбы, потому что находиться рядом с Алексис, видеть её счастье, радоваться за Киллиана и в то же время разрываться от любви было невыносимо. Своё решение он пока никому не озвучивал — на свадьбе поговорит со священником из Денвера и попросит подыскать ему замену. Так или иначе, очень скоро священник Колум МакРайан перестанет существовать.
Чем меньше дней оставалось до свадьбы, тем тяжелее было на сердце. Колум смотрел на дом за недолгое время ставший почти родным, на церковь, думая, что действительно привык быть священником. Привык к прихожанам и их проблемам. Просто привык никуда не бежать. Но он знал — вечно это продолжаться не могло, так или иначе, правда бы вскрылась. И тогда не поздоровилось бы не только ему, но и Киллиану за то, что поддержал его обман. А значит, и Алексис пришлось бы несладко…
В очередной раз тяжело вздохнув, Колум снял седло со своего жеребца и перекинул его на изгородь. Посмотрел на Пайкс-Пик — снег давно сошёл, весна в этом году выдалась ранняя. Воздух уже гудел от проснувшейся мошкары, прерии зазеленели, и куропатки с жаворонками болтали на разные голоса. Будет ли он скучать по всему этому? Колум не кривил душой перед самим собой — будет. Но острого сожаления от предстоящей разлуки не испытывал. Ему не привыкать срываться с насиженного места. Осталось одно — уговорить брата, что это необходимо. И Колум понимал, что разговор предстоит тяжёлый. Конечно, им приходилось расставаться, и не раз. Но ни разу — навсегда. А Колума отчего-то не покидало чувство, что больше они не увидятся. Навряд ли Киллиан и Алексис захотят всё бросить и уехать в Калифорнию. А он точно никогда сюда не вернётся. И осознавать это было физически тяжело.
Колум сходил за водой, взял скребок и принялся чистить бока жеребца, продолжая размышлять, как лучше сделать: поставить Киллиана перед фактом, или сказать заранее. Он понимал, что своим отъездом причинит ему боль. Но Киллиан тоже должен всё понять и принять. У него теперь начинается новая жизнь, скоро появится новая семья, и раз уж так случилось, что Колум здесь лишний, значит, так надо.
— Ну, надо же! Это действительно правда!
Колум обернулся резко, первым делом находя взглядом пистолет, чья рукоять торчала из седельной сумки в нескольких шагах. Потом поднял глаза, кивнул, словно старым знакомым. Пятеро всадников. Он был настолько поглощён своими мыслями, что пропустил появление пятерых всадников! Колум мысленно застонал, лихорадочно размышляя, как подойти к сумке, чтобы не вызывать подозрения.
— Барни. — Колум отбросил скребок в сторону, посмотрел на остальных — он их не знал. И не знал, на что они способны. К тому же, у троих из них в руках были револьверы, и два из них были направлены прямо на него.
— Я же говорил, что найду тебя, МакРайан. — Рыжий сплюнул, облокотился о луку седла. — Слушай, мне вот интересно, а ты и впрямь подвизаешься здесь священником? Выслушиваешь исповеди и всё тому подобное?..
— Ты неплохо осведомлён о буднях священников, Барни, — спокойно сказал Колум, делая крохотный шажок вперёд.
Но один из парней Барни заметил это движение, предостерегающе поднял револьвер и качнул головой.
— Думаешь, мы дадим тебе взять оружие? — Барни насмешливо фыркнул. — Где, кстати, твой братец? Мне хотелось бы сегодня забрать оба долга.
— Его здесь нет. — Колум небрежно пожал плечами. — Он уехал из города.
— Да-а? — издевательски протянул Барни. — А я слышал, что у него скоро свадьба. Со дня на день. И ты вроде как у него шафером. Что, Колум, брата повенчать не хочешь?
Колум угрюмо молчал, наблюдая, как всадники один за другим спешиваются, привязывают лошадей.
— Двигай в конюшню. — Барни махнул головой. — Подождём братца здесь. А если в ближайшее время он не появится, пошлём за ним гонца.
— Ты глухой? — раздражённо откликнулся Колум. — Я говорю тебе: его нет. Он с трапперами второй месяц ходит.
— Ну, к свадьбе-то вернётся, правда? — ласково спросил Барни. — А если задержится, привезём сюда его невесту…
— Только посмей её тронуть, и я!.. — угрожающе прорычал Колум, шагнув было к Барни, но на плечи тут же опустились две пары рук, оттягивая и затаскивая в конюшню.
— Не волнуйся, мы подождём, — заверил Барни. — До завтра даже подождём. А если к вечеру Киллиан не появится, навестим будущую миссис МакРайан.
========= Глава 29 ==========
В конюшне было душно, или это Колуму казалось так, — по спине ползли струйки пота, впитывались в рубашку, и та липла к телу. Страха не было, была только злость на себя за то, что так легко попался. Столько лет он постоянно был начеку, спал с пистолетом под подушкой, вскакивал от каждого шороха, и даже в церкви носил револьвер под сутаной. И так глупо попасться! Колум готов был заплакать от бессилия. Руки, плотно стянутые ремнями, затекли, во рту было солоно — кровь из разбитой губы уже перестала течь, но желание сплюнуть не проходило.
— Что, не думал, что облажаешься? — Барни стоял рядом, ковыряясь ножом под ногтями. Его дружки расположились поблизости: двое — на улице, трое раскладывали пожитки на полу, собираясь есть. — Думал, что не найдём?
— Надеялся, что успею пустить тебе пулю в лоб раньше, чем ты меня заметишь, — угрюмо ответил Колум, глядя исподлобья. День подходил к концу, как и отмерянный Барни срок, и оставалось только надеяться, что Киллиан не напорется на ту же ловушку. Но больший страх был за Алексис. Только бы они не впутали её! Стоило представить, что станет с Алексис, окажись она в руках этих тварей, и у Колума темнело в глазах. Только бы Киллиан успел. Только бы понял. Только бы убил их прежде, чем свершится непоправимое…