Зима гнева

Гончарова Галина Дмитриевна

Вшестером- это курам на смех, разве что на дороге грабить.

Или – вернуться в монастырь, посмотреть, что там…

Издали посмотрели.

Монастырь выглядел брошенным. Дымок из труб не шел, движения не было, голосов, да хоть каких признаков жизни – тоже. И ворота нараспашку.

Один из бандюков подобрался поближе, но все равно – пустота и тишина.

Лука только порадовался.

Монастырь – это не только крыша над головой, это еще и недоеденное пиршество. Они ж еще не все поели…

Лука сладко

прижмурился при мысли о бочках с вином и потянул за ручку двери. Это стало последним его действием.

Двери снесло с петель. Всех шестерых подонков попросту накрыло, а поскольку двери были деревянными, тяжелыми, а врачей в окрестностях не было…

Трое отдали Хелле души сразу же. Еще трое чуть погодя.

А маленький огонек упал в лужу масла, побежал, побежал по занавескам, по столу, по полу, по деревянным перегородкам и перекрытиям…

Яне было очень жалко монастырь. И она надеялась, что выгорит только пристройка. Но…

Похоронить Марфу она не могла. Зима, земля промерзла, могилу копать – два дня потерять. А оставлять тело на поругание? Тоже подло как-то…

Огонь и только огонь. И это будет правильно.

А на ее совести дети. Забрать своего в Синедольске, да и махнуть в Карев, в котором и пребывал сейчас почтеннейший купец первой гильдии. Благо, недалеко.

А там уж и из Русины когти рвать.

И в очередной раз Яна вспомнила добрым словом своего отца.

Чему только не научишься в лесу! А уж браконьеров переловишь… да, и такие бывали, что один раз саперов вызывать пришлось! Заминировали, сволочи, кормушку для лосей! А чтобы по озерам пошакалить, считай, лета не проходит! И самое обидное… вот у тебя динамит! Ведь недешевый же!

Так купи ты на эти деньги рыбы, небось, не меньше будет, не такая уж она дорогая, речная-то! Но нет!

Надо природе нагадить! Надо свою крутость показать! Прогулялся, сволочь, как хозяин! И позабыл, что таких хозяев жизнь жестоко учит. Когда и мордой об порог. А когда и мордой об сапог.

У отца один такой браконьер раз пятнадцать на приклад падал… что характерно, злобные менты потом клялись и божились, что трое суток не могли установить его личность, и падал он у них тоже частенько. И кажется, ориентацию поменял (не благодаря ментам, просто было с кем). Круговая порука, называется.

Так что с динамитом Яна обращаться научилась. И взрыватель не подвел. Эх, спасибо тебе, папа, что воспитывал, как человека, а не как кисейную барышню! Представить страшно, что бы она тут с вышиванием да вязанием делала! Разве что веревку связала, да и повесилась!

А так…

И Яна нежно погладила рукоятку револьвера. Хорошая вещь – оружие. Правильная.

Анна, Россия

Ольга Сергеевна Цветаева с отвращением смотрела на бумаги.

Ох уж эти адвокаты! И худшая их разновидность – адвокаты-евреи!

Бумаг было

столько, что целая пачка ушла. И явно это был еще не предел. Яков Александрович отрабатывал свои деньги на все сто процентов, написав такое количество разных жалоб, протестов и опровержений, что дух захватывало. И из всех бумаг следовало одно и то же.

Она, Ольга Сергеевна, не имеет никакого отношения к ребенку. А чтобы провести генетическую экспертизу ей еще лет пять судиться придется.

Деньги?

Как оказалось, у этой маленькой дряни тоже были деньги. И она знала, кому их нужно дать.

Да, звучит некрасиво. Но пока есть судьи, будут и продажные судьи. А Яков Александрович отлично знал, кто продается, за сколько…

Ольга Сергеевна… она тоже нашла бы подход, но позднее. Все же она жила за границей и дела вела сейчас, в основном, за границей. А это накладывает свой отпечаток.

Женщина подумала пару минут, поворошила стопку бумаг.

– Маша, зайди!

Секретарша себя долго ждать не заставила.

– Подай заявление в органы опеки. Сама найдешь как сформулировать о том, что Анну Петровну Воронову надо признать недостойной матерью. Она живет с ребенком в ужасных условиях, не обеспечивает ему ничего…

– Да, Ольга Сергеевна.

– И найди мне телефон частного детектива. Я хочу собрать информацию…

Маша кашлянула.

– Ольга Сергеевна, простите…

– Да? – если бы заговорил стул, Ольга Сергеевна удивилась бы меньше. Секретарям вообще не положено обсуждать решения боссов. Записала – свободна! Исполняй!

– Если вы решите собрать информацию про Анну Петровну Воронову, есть один неплохой вариант.

– Слушаю?

Ольга Сергеевна действительно решила сначала выслушать, а уж потом ругаться. Или не ругаться.

Нет, не ругаться.

Машин план действительно был проще, лучше, а главное очень быстро воплощался в жизнь.

Практически мгновенно.

– Хорошо. Я выдам деньги, так и сделай. И подключай органы опеки. К началу суда мне нужно, чтобы у нее отобрали ребенка.

Наманикюренные пальцы сжались, ногти побелели так, что белая полоска на кончике слилась с основным цветом…

Ольга Сергеевна настраивалась на войну. И пленных брать не собиралась.

Окрестности Ферейских гор.

Ах ты ж тварь поганая!

Антон Андреевич Валежный скрипнул зубами так, что эмали на них резко поубавилось. Но какова наглость!?

Да кем его эти твари считают!?

ГРРРРРР!!!

Жутко хотелось обернуться волком Хеллы и вцепиться кому-нибудь зубами в горло, как в старой сказке, где герой пообещал отдать свою душу за месть. И Хелла обратила его в волка, чтобы он загрыз всех своих обидчиков, а потом верно бежал рядом с ее ногой.

Вот, Валежный не побрезговал бы.

Или – побрезговал?