Зима мира

Фоллетт Кен

– А ведь это международный инцидент, комиссар, – сказал Вальтер. Ллойд подумал, что, обращаясь к нему по чину, Вальтер надеялся, что это заставит Маке вести себя как подобает должностному лицу, а не погромщику. – Вы арестовали трех иностранных граждан – двух австрийцев и одного англичанина… – Он поднял руку, словно отметая протесты. – Теперь уже поздно идти на попятную. Оба посольства уже извещены, и я не сомневаюсь, что не пройдет и часа, как их представители постучат в двери Министерства иностранных дел на Вильгельмштрассе.

Интересно, подумал Ллойд, правда ли это.

– Министерство иностранных дел вряд ли поспешит на выручку двум гомикам и мальчишке-хулигану, – сказал Маке, неприятно улыбаясь.

– Наш министр иностранных дел, фон Нейрат, не является членом вашей партии, – сказал Вальтер. – Вполне может оказаться, что он ставит на первое место интересы Отечества.

– Думаю, вы обнаружите, что он делает, что приказано. А сейчас вы мешаете мне исполнять мои обязанности.

– Предупреждаю вас, – сказал Вальтер с вызовом, – лучше точно следуйте букве закона, или у вас будут неприятности.

– Убирайтесь с глаз моих! – сказал Маке.

Вальтер ушел.

Ллойда, Роберта и Йорга вывели наружу и бросили в кузов какого-то грузовика. Им пришлось лежать на полу, а на скамейках сели охраняющие их коричневорубашечники. Грузовик тронулся. Ллойд обнаружил, что находиться в наручниках очень больно. Ему все время казалось, что рука вот-вот выйдет из плечевого сустава.

К счастью, ехали они недолго. Их вытолкали из грузовика и завели в здание. Было темно, Ллойд мало что видел. Его подвели к столу, записали его имя в журнал и отобрали паспорт. Роберт лишился золотой булавки для галстука и цепочки для часов. Наконец наручники сняли и арестованных втолкнули в тускло освещенную комнату с решетками на окнах. Здесь было уже человек сорок.

У Ллойда все болело. Судя по ощущениям в груди, ему сломали ребро. Все лицо было в кровоподтеках, и мучила слепящая головная боль. Ему бы сейчас аспирина, чашку чая и подушку. Но у него было ощущение, что еще много часов ничего этого он не получит.

Они втроем сели на пол у двери. Роберт и Йорг стали обсуждать, как скоро придет помощь, а Ллойд сидел, обхватив голову руками. Несомненно, Вальтер позвонит адвокату. Но все обычные правила были упразднены декретом, изданным после поджога рейхстага, так что настоящей защиты по закону у них не было. И с посольствами Вальтер тоже должен был связаться, сейчас больше всего они надеялись на политическое влияние. Ллойд подумал, что мама наверняка постарается добиться международного звонка в Лондон и связаться с Министерством иностранных дел Великобритании. Если ей это удастся, правительство наверняка найдет что сказать по поводу ареста британского школьника. Но на все это потребуется время, как минимум час, а более вероятно, что два или три.

Но прошло четыре часа, а затем и пять, а дверь оставалась закрытой.

В цивилизованных странах было установлено законом, сколько времени можно держать человека в заключении без соответствующих формальностей, таких как обвинение, адвокат, суд. Теперь Ллойд понял, что это не просто техническое ограничение: он мог остаться здесь навсегда.

Он узнал, что все находящиеся здесь заключенные – политические: коммунисты, социал-демократы, профсоюзные деятели и один священник.

Ночь тянулась медленно. Из них троих никто не спал. Ллойд не мог даже думать про сон. Когда через зарешеченное окно стал пробиваться серый утренний свет, дверь камеры наконец открылась. Но не вошли ни адвокаты, ни дипломаты – лишь два человека в передниках толкали тележку, на которой стоял большой бак. Они разлили поварешкой по мискам жидкую овсянку. Ллойд не стал ее есть, но выпил целую жестяную кружку кофе со вкусом жженого ячменя.

Ллойд предположил, что ночью в посольстве Великобритании дежурили лишь младшие дипломаты, не имеющие никакого веса. А утром, как только встанет сам посол, будут предприняты какие-то действия.

Через час после завтрака снова открылась дверь, но на этот раз за ней стояли только штурмовики. Они вывели заключенных и погрузили всех в грузовик – сорок или пятьдесят человек в одну машину с брезентовым тентом. Было так тесно, что можно было только стоять. Ллойду удалось оказаться рядом с Робертом и Йоргом.

Может быть, их везли в суд, пусть сегодня и воскресенье… Во всяком случае, он на это надеялся. Там хотя бы есть адвокаты, какое-то подобие соблюдения законности. Он подумал, что говорит достаточно бегло, чтобы по-немецки изложить свое дело, и стал мысленно репетировать речь. Он обедал с матерью в ресторане; потом увидел, как некто обчищает кассу, и вмешался в последовавшую драку. Ллойд представил себе перекрестный допрос. Его спросят, правда ли, что человек, на которого он набросился, был в одежде штурмовика. А он ответит: «Я просто увидел вора, а какая на нем одежда – не заметил». В зале суда раздастся смех, и обвинитель будет выглядеть глупо.

Их вывезли за город.

Они видели это через прорехи в брезентовых стенках кузова грузовика. Когда Ллойду уже казалось, что они проехали миль двадцать, Роберт сказал: «Мы в Ораниенбурге», – это был маленький городок к северу от Берлина.

Грузовик остановился перед деревянными воротами между кирпичными колоннами. Ворота охраняли двое штурмовиков с винтовками.

Страх Ллойда стал сильнее. А как же суд? Все это было больше похоже на лагерь военнопленных. Как можно сажать людей в тюрьму без решения судьи?

После недолгого ожидания грузовик въехал в ворота и остановился. Перед ним было несколько полуразвалившихся построек.

Ллойд волновался все больше. Прошлой ночью утешало хотя бы то, что Вальтер знал, где он. А сегодня, возможно, никому не удастся это узнать. Что, если в полиции просто скажут, что среди арестованных его нет и у них отсутствует запись о его аресте? Как его тогда спасут?

Они выбрались из грузовика и побрели к зданию, напоминавшему фабрику. Запах внутри стоял как в пабе. Может быть, раньше здесь была пивоварня.

Снова переписывали их имена. Ллойд был рад, что ведутся хоть какие-то записи их перемещений. Они были без веревок или наручников, но за ними непрестанно следили штурмовики с винтовками, и у Ллойда было тяжелое чувство, что эти молодчики только порадуются любому поводу пострелять.

Каждый получил холщовый тюфяк, набитый соломой, и тонкое одеяльце. Их загнали в развалюху, возможно бывшую когда-то складом. И началось ожидание.

В тот день никто за Ллойдом так и не пришел.

Вечером снова появилась тележка, снова бак с варевом, на этот раз – из репы и моркови. Каждому дали миску и кусок хлеба. Ллойд был голоден как волк – ведь он не ел уже сутки. Он в два счета разделался со своим скудным ужином и был готов съесть добавку.