Зима на разломе (Ближний Восток, 1993-94)
Шрифт:
После обеда мы с Анечкой пару часов валялись в койке, дожидаясь, когда спадет жара, а потом шли на наше любимое место - узкий уступ в десятке метров ниже кромки обрыва, к которому спускалась едва заметная тропка. Отсюда мы могли видеть всю южную часть Аравы, до самого Эйлата, а нас видели только парившие рядом орлы. Расстелив спальный мешок, мы занимались любовью до вечера. Как только садилось солнце и горы за Аравой из алых становились фиолетовыми, холод прогонял нас с уступа, и после ужина мы торчали на посиделках у Дана с Гиней. К тому времени "однодневные" туристы уезжали, и оставались только те несколько человек, кто приехал на неделю или месяц.
Постоянное наличие хипповой тусовки в деревне привело к тому, что тут установились традиции полной сексуальной свободы. Обычай требовал, чтобы каждый гость за время жизни в Шахаруте переспал со всеми имеющимися в наличии приезжими противоположного пола. К счастью, на меня как на сотрудника закон не распространялся - боюсь, что кроме Анечки меня уже ни на кого не хватило бы. Она ведь не зря понравилась мне с первого взгляда.
Увы, мы оба понимали, что наш "рай в шалаше" продлится недолго. Я не скрывал, что скоро должен буду вернуться в Совок. Аня откровенно делилась со мной своими планами насчет выгодного замужества - эта идея занимала все ее помыслы. Впрочем, останься я в Израиле, мы наверняка так или иначе скоро расстались бы. Анечка была на редкость веселой и обаятельной, но говорить нам было практически не о чем - видимо, разница в возрасте мешала. Я не выношу, когда люди с серьезным видом обсуждают экстрасенсов, тарелки и прочие современные мифы, а Анку раздражал мой скептицизм. Кроме того, из-за слабого знания английского она из всей тусовки могла нормально общаться только со мной, а такая нагрузка может испортить даже самые нежные отношения. В общем, было ясно, что нас тянет друг к другу только эротика, и как только накал страсти чуть-чуть ослабеет, все очень быстро кончится само собой.
Пять дней пролетели быстро, и пришла пора Ане возвращаться в школу. Дан разрешил нам взять лошадей, чтобы спуститься к шоссе, поэтому через три часа я уже посадил Анку на автобус, а сам заглянул к Бене в Хай-Бар.
За это время песчаные лисята подросли и весело носились по вольеру. Появились малыши и у афганских лисичек - маленьких, застенчивых, с темными масками на мордочках. Геккончик Мойше и его новая подружка потихоньку проникались взаимным расположением, но пока их отношения не выходили за рамки дружбы. Что касается Бени, то он загорелся новой идеей: завести кавказских овчарок и зарабатывать продажей щенков. Мне казалось, что достать в Израиле хороших "кавказцев" будет трудно, но какие-то из бесчисленных Бениных друзей уже обещали прислать ему парочку щенят из Грузии.
– Ну что, проводил подругу?
– спросили меня Дан и Гина, когда я вернулся в деревню.
– Да, все нормально.
– Как же ты теперь?
– А что?
– Ну, ты же остался без женщины. Ты забыл, что тебе тут еще неделю работать?
– Переживу как-нибудь.
– Ты с ума сошел? В твоем-то возрасте! Вот что, завтра приедет девушка по имени Кэри, она тут бывает каждую весну. Если тебе удастся с ней подружиться, считай, что тебе повезло.
"Больно надо, - подумал я, - знаю я ваших девушек! Наверняка наркоманка и проститутка-любительница. Придется с ног до головы заворачиваться в презервативы, прежде чем к ней подходить." Но вслух ничего не сказал, чтобы не обидеть славных ребят.
Кэролайн прибыла на следующий вечер, как раз к вечерним танцулькам.
– Кэри, это Вови, русский биолог, - представила нас Гина, - ты будешь жить в его комнате.
Девушка улыбнулась стандартным американским "чииз", кивнула и пошла танцевать.
Через пять минут она уже тянула в углу бычок с "фэнтэзи" со своей подружкой по прошлому году.
"Все, как я и думал, - решил я, - даже не покраснела. И что за странная манера - развлекаться этой подростковой дрянью? Ей ведь явно уже за двадцать, в ее годы приличные девушки давно на ЛСД перешли".
Сам я баловался наркотой, только когда уж очень настойчиво угощали. Во-первых, она на меня действует, как яблочный сидр на боцмана речфлота, а во-вторых, у меня и так почти всегда слишком хорошее настроение.
Но все же Кэролайн мне понравилась. Синие глазищи, волосы цвета пустынного ковыля, аппетитная фигурка. Когда гулянка закончилась и мы пошли по залитой лунным светом деревне к нашей хижине, я подумал, что, пожалуй, можно рискнуть.
Но, едва мы вошли в комнату, девушка вдруг сказала:
– Выйди на кухню, пожалуйста. Мне надо переодеться.
Я думал, что лучше всего начать с взаимного раздевания, раз уж нам все равно почти неделю жить вместе. Но Кэри меня удивила: она облачилась в ночную рубашку, раздвинула койки, которые мы с Аней поставили рядом, и к моменту, когда я зашел в комнату, уже лежала под одеялом.
– Я отвернулась, - сказала она, - можешь ложиться. Ну, что стоишь? Ты что думал, я с тобой спать буду, что ли?
– Да что ты, Кэри, как я мог такое подумать!
– возмутился я.
– Я же вижу, что ты не такая, как все другие девушки!
– Ну уж и все! Не трепись! Знаю я вас, половых шовинистов!
– Ну нет, Кэри, я вовсе не male сhauvinist и не считаю, что все девушки обязаны со мной спать! У нас в России вообще принято, чтобы девушки первые говорили понравившемуся мужчине, что удостоили его своим выбором.
– Вот как?
– она заинтересовалась.
– И что, мужчины никогда не пристают к женщинам?
– Никогда! За это у нас можно попасть в Сибирь на всю жизнь.
– Ух ты! Как бы я хотела побывать в вашей стране! Ну ладно, я удостоила тебя своим выбором!
Только страшным напряжением воли я сумел сдержаться и не ухмыльнуться гнусной улыбкой самодовольного полового шовиниста.
Кэролайн оказалась совершенно неискушенной в сексе, но при этом все время пыталась мной руководить - "я буду только сверху", "ни к чему эти глупости, знай делай свое дело" и т. д. В конце концов я не выдержал, стащил ее с койки, разложил на полу и трахал до тех пор, пока она не начала при каждом раунде кричать сладким голоском на весь Кфар Шахарут. Только так нам удалось действительно подружиться. До самого утра я истязал бедняжку, то ставя ее на колени, то швыряя поперек койки, то держа на весу. Под утро затащил ее бесчувственное тело в душ, частично реанимировал и продолжил грязные издевательства.
– А где же Кэри?
– спросил меня Дан за завтраком.
– Отдыхает.
– Вы что, трахались?
– А чем нам еще было заниматься?
– Но ведь она лесбиянка!
– Да? Почему же вы хотели, чтобы я с ней подружился?
– Черт, да потому, что она бы водила к себе подружек, а смотреть, как они этим занимаются, лучше любого секса! Нет, слушай, ты правда ее... Ну, и как?
– Нормально...
– Ой, пойду, скажу Гине. Гина!!!
– заорал он через всю гостиную, - Он трахнул нашу Кэри!