Зима на разломе

Динец Владимир

— Одень, может, подойдут…

Эти сережки могли мне дорого обойтись. За ними мне пришлось лезть в спешке уже под утро, оставив ненадолго пост в турцентре, а когда я хотел выбраться из пещеры Алладдина обратно, то у входа обнаружил пару злобных джиннов, и пришлось дожидаться, пока они не укатили на своем джипе с мигалкой.

Катание на яхте не могло не произвести на Аню впечатление. Каково было ей, девчонке из бедной иммигрантской семьи, оказаться среди разодетых западных туристов и обнаружить, что мужчины не сводят глаз с нее, а женщины… хотел сказать «с ее спутника»,

но не отступлю от правды: с ее сережек.

Только уже ночью, когда мы вернулись на причал, я понял, насколько далеко продвинулся: гордая, своенравная, неприступная Анка позволила мне поцеловать себя. И она ответила на мой поцелуй, хотя, как мне показалось, сперва не собиралась этого делать.

Пускай назавтра Лева обещал купить ей яхту (видимо, не спросив у папаши, потому что так и не купил), пусть он стал ходить в серебристом пиджаке, словно цирковой конферансье, пусть наше с ним соревнование напоминало поединок Эллочки-Людоедки с дочерью Вандербильдта — я знал, что и второй бой закончил нокдауном.

На следующий день новая стайка неприятностей подстерегла меня из-за угла.

Туристический центр открылся для публики, и теперь там круглосуточно дежурили две сотрудницы и коп. Капитан Пити-Пити ушел в запой, оставив без работы весь экипаж. Наши с Джин-Тоником американские подружки уехали, так что ночевать у них в отеле я уже не мог. «Извините, вожди, — сказали они (так в Штатах называют индейцев), — нам пора в университет. Мы расскажем белым парням, как, оказывается, надо на самом деле исполнять Пляску Вернувшегося Воина.»

— Ничего, — сказал Веселый Роджер, кок с «Дюгоня», — пройдемся по марине, куда-нибудь устроимся. Я тут всех знаю.

Через полчаса мы сидели в каюте Тэри — капитана большой яхты «Летучий Голландец»

(это название, а не класс; по классу судно было, если я не ошибаюсь, трехмачтовым бригом). Тэри редко выходил в море, поэтому постоянного экипажа у него не было.

— В субботу вечером я везу туристов на глубоководную рыбалку. Мне нужны кок и рулевой, который мог бы также разговаривать с туристами по-английски. После этого рейса яхту мне придется продавать: она не окупается. Много заплатить вам я не смогу, но неделю будете ходить по морю и питаться за счет фирмы. Согласны? — спросил кэп.

Веселый Роджер согласился сразу, а я сказал, что пойду в рейс, если можно будет взять с собой девушку. Тэри нисколько не удивился.

— Что вы все, сговорились? У меня уже двое матросов на таких же условиях, шотландец и датчанин. Отходим в субботу в девять вечера. Не яхта, а плавучий бардак, тысяча чертей мне в ватервейс!

Я поспешил к Анечке.

— Я устроил для нас круиз на яхте по Красному морю. Сможешь пропустить недельку в школе? Отплываем завтра вечером.

Неожиданно с балкона меня окликнул ее отец.

— Володь, привет! Тут Беня на телефоне, подойди на минутку.

— Привет, аспирант, — услышал я голос Бени, — что ты сейчас делаешь?

— Ничего. Завтра ухожу в море на неделю.

— Мне нужна твоя помощь. Сможешь приехать сегодня?

— Не знаю, автобусы уже не ходят. Шабат.

— Ну, попробуй, ладно?

— О кей.

Анечка,

к моей радости, на круиз согласилась. Я объяснил ей, что надо будет брать с собой, и поспешил к выезду из города. Обычно мне помогал поймать попутку знакомый солдат на КПП, но сегодня было не его дежурство, и я простоял три часа, прежде чем меня подобрал мужик на мятом «ниссане». Я не удивился, когда оказалось, что он биолог.

— Будешь проезжать Рамон, заходи к нам на биостанцию, — сказал он, высаживая меня в Хай-Баре.

Беня стол на пороге с совершенно убитым видом.

— Что случилось?

— Начальство наехало. Я должен был сдать годовой отчет месяц назад. За горло взяли, понимаешь?

— Так сядь и напиши.

— Не могу! Не идет, и все. Пошли в контору, будешь мне помогать.

— Чем я тебе помогу? Писать на иврите?

— Просто посидишь рядом, последишь, чтобы я не отвлекался.

Сейчас, когда я пишу эти строки, то с изумлением соображаю, что именно в тот вечер впервые увидел современный персональный компьютер, без перфокарт и прочих ужасов. Текстовый редактор Write, в котором работал Беня, показался мне настоящим чудом, вершиной прогресса. Не верится, что с тех пор прошло всего три года. Сегодня почти никто из моих знакомых не обходится без РС, а сам я работаю с монстрами вроде Corel!6.0, Ventura и Page Maker. Что ждет нас еще через три года?

— Значит, все-таки соблазняешь девочку? — спросил Беня, выстукивая по клавишам.

— Ого! Уже в курсе?

— Ты что, весь Эйлат только об этом и говорит. Лихо ты с яхтой придумал. Учти, у девушек в ее возрасте клиторальная чувствительность доминирует над влагалищной…

И Беня углубился в тонкости медицинской сексологии. Я долго слушал, а потом с невинным видом спросил:

— Как там у Марины дела?

Дело в том, что мне случайно пришлось узнать Бенин секрет. Оказывается, на севере страны у него появилась постоянная подруга, и он периодически ездил к ней в гости, причем дело зашло настолько далеко, что он на большую часть своей зарплаты снимал ей там квартиру поближе к месту работы.

Беня мне не ответил, а вместо этого рассказал увлекательную историю о своей работе в Тбилисском зоопарке. Как он состоял в народной дружине и по ночам ловил на зоопарковских скамейках профессоров соседнего университета, приводивших туда студенток перед сессиями.

— Представляешь, все как один оказывались трусами. Некоторые даже требовали от девчонки, чтобы она и нам дала, только чтобы мы не сообщали ему на работу! Мы, конечно, уж в таких-то случаях сообщали обязательно.

— А к чему ты это рассказываешь?

— Ну, все-таки Анка дочь моего друга. Ты уж там помягче с ней, ведь совсем маленькая девочка.

Тут я даже обиделся, но все же отчет дописать помог. В субботу я вернулся в город и встретил Аню на пирсе. Когда она увидела, о какой яхте идет речь, то от восторга обняла меня и хотела чмокнуть в щеку, но почему-то чмоканье растянулось минут на десять.

Вечером мы вышли в море, и свежий ветерок погнал парусник на юг, а заодно перевернул еще одну страничку в моей нелегкой, но такой интересной жизни.