Зимние Дацзыбао
Шрифт:
Брат дедушки Лёвы – Владимир Абрамович Фрейдин. Довоенный инженер, в начале войны – младший офицер. Он погиб осенью 1941 года. В военных архивах про него нет никаких сведений – не то было время, архивы собирать и справки подшивать. Единственное, что сохранилось – несколько строчек в автобиографии деда, который регулярно писал там про всех родственников, и своих, и жены, отчитывался. Положено было так. Органы бдили.
Из тех, чьи портреты обязательно нёс бы на «Бессмертном полку» – сослуживец дедушки Лёвы и друг родителей, Михаил Абрамович Земшман. Инженер-полковник, военный моряк, строитель, орденоносец. Старый холостяк, ростом полтора метра в прыжке. Жён и детей он не заводил принципиально. Коренной одессит, обладавший колоссальным чувством юмора и непревзойдённой самоиронией. Из той настоящей, старой Одессы, которой больше нет.
Воевали и его брат, полковник военно-медицинской службы Владимир Абрамович Земшман, и две их сестры – Роза и Таня (в каких частях – Б-г весть). Награды были у всех, у дяди Володи было их много. Умерли они все уже в 80-е. Дети из всей четвёрки были только у военврача: он жену, красавицу-блондинку гренадёрского роста, в конце войны из Румынии вывез. Как он говорил: породу улучшать. Так что портреты нести некому. Да и где их теперь нести? Если даже кто-то из их внуков-правнуков ещё живёт в Одессе… не те на нынешней Украине порядки. Совсем не те.
И наконец – последний из родни, о которой известно, после которого никого не осталось. Муж бабушкиной, по линии мамы, двоюродной сестры. Уроженец Хортицы, Григорий Моисеевич Зусманович. Из ремесленников. В царской армии с 1910 года. В Первую мировую – старший унтер-офицер. Потом красногвардеец и красноармеец. Комиссар и командир Продармии, член РВС Резервной армии. Большой, между прочим, был начальник. Каковым до самого смертного часа и оставался.
Комдив на Южном фронте, военный комиссар Орловского военного округа, Дагестанской республики, Ставропольского края и Донского округа, начальник территориального управления Ленинградского военного округа в Автономной Карельской ССР, военком Карачаевской республики, командир и комиссар дивизий Украинского и Киевского военных округов, комендант Новоград-Волынского укрепрайона. Начальник тыла и начальник снабжения Закавказского военного округа. Помощник начальника Военной академии тыла. Генерал-майор РККА, орденоносец.
В войну зам по тылу командующего 6-й армией Юго-Западного фронта. В 1941 году вывел группу военнослужащих из Киевского котла. В 1942-м в Харьковском сражении армия опять попала в котёл, он был ранен в ногу и захвачен в плен. Дальше были нацистские концлагеря. Генеральский блок во Владимире-Волынском, польский Холм, германский Хаммельбург. За отказ от сотрудничества с немецкими властями был переведен в тюрьму Нюрнберга, затем в крепость Вайсенбург и наконец – в Освенцим, где в июле 1944-го и погиб.
Сведения об этом пришли из ФРГ, в 70-е. После чего дочь и внучка генерала, две несчастные одинокие больные женщины, начали получать скромную пенсию и им даже дали в Харькове целую однокомнатную квартиру. Жена его умерла ещё в Гражданскую – от голодного туберкулёза. При том, что он командовал Продармией! Лимон он ей не мог взять со складов… Неправильно это было. Плохой пример. Так был человек устроен. Нынешним не понять. Да и тогда мало кто из советского и партийного начальства к своему долгу так относился. Старая косточка, солдат дореволюционной закалки. Как его однополчане звали – «Еврейский сын русского народа».
Никого не осталось от большей части тех, кого вспомнил. Все остальные члены семьи – с обеих сторон – работали в тылу как каторжные. Отец подростком, чудом уйдя от немцев, входивших в Днепропетровск, смог переплыть под бомбёжкой Днепр и добраться до Ташкента, куда эвакуировали бабушку. Там работал на военном заводе, токарем. Сохранились тогдашние газеты… 700 % выработки, 800 % – списка Forbes тогда не было, так что в газетах писали про ударный труд. Мама студенткой рыла окопы… Много что в их жизни было. Но это уже совсем другая история.
Ну, Девятое мая прошло, можно и про другое поговорить. Коронавирус, идущий по миру экономический кризис, размером с Великую депрессию, нефтяной коллапс, кирдык потребительского рынка, сворачивание рынка услуг, капец туризму… Всё правильно. Хотя по сравнению с тем, что было в войну, в НАСТОЯЩУЮ войну – детский лепет. Мелочи жизни.
Колоссальный непрофессионализм верхов, набранных в основном не по заслугам, которых у них нет и быть не могло, по неспособности ни к чему, кроме интриг, лизоблюдства в отношении вышестоящих, барства и хамства к нижестоящим, особенно к подчинённым – куда ещё грустнее. Вся эта гопа из родственников – жён с мужьями, тестей с зятьями, бывших сослуживцев и приятелей, впечатление на свежего человека производит печальное. Но с забавными нотками. По Салтыкову-Щедрину и Гоголю. Новый вариант города Глупова, городничего со свитой и Хлестаковым, и паноптикума героев «Мёртвых душ».
Разрушительны они, как саранча. Что не сожрут, то прогадят в рамках непрерывного движения по кругу за собственным хвостом, именуемого у нас то нацпроектами, то оптимизацией и реформами, то модернизацией. Смысл которых то ли в том, чтобы страну накрыть медным тазом, под аплодисменты и комплименты МВФ и прочей международной сволочи, то ли просто в имитации бурной деятельности.
Сами себе дурную идею выдвинули, сами её критерии определили, сами всех под неё согнули и выполнять заставляют, что зачем-то велели. Регламенты на коленке придуманные исполнять или бумаги бесконечные заполнять, которые отродясь никто не читал и читать не будет, не важно. А в медицине это, образовании с наукой, технике, или ещё где – не суть. Но работать мешают сильно. И всё больше раздражают.
Им не важно, чем руководить, тем, кто их назначает – тем более, а уж тем, кем они руководят, так и вообще по барабану. Какая разница крестьянину, белая сволочь его грабит, или красные пришли и лошадь реквизируют? Некуда крестьянину податься. Как и врачу, учителю, конструктору, учёному, военному, пенсионеру, студенту и прочему податному бюджетному люду. А и захочет – эмигрируй, касатик. Не старые времена, граница открыта.
Бизнес, правда, теоретически шурудить как-то может. У него природа такая. Он на дурное разбазаривание всего окружающего чиновниками, этими новыми самозваными дворянами, смотрит косо. Бесхозяйственности не одобряет. Если, конечно, это те, кто на своём деле поднялся, а не ограбил кого, или не был назначен в миллионеры и миллиардеры кем-то из политиков и тех же чиновников. Их дела прикрывать и их карманы набивать. Но бизнесу коронавирус каюк быстро устроит. Денег своих у него мало-мало есть, а это непорядок. Так что уцелеют кто при доступе к кубышке, а они изначально для начальства свои. Там других не пускают.
Оппозиция выглядит не лучше начальства. Да что там, хреново она выглядит. Делать ничего не умела изначально или своё, что награбила или смайстрячила в период первоначального накопления капитала, утеряла в корпоративных и клановых войнах. Позитивной программы ноль. Да и откуда её взять? Одни лозунги на тему контроля над мостами, банками и телеграфом – по Ленину. Сиречь вхождения во власть. Прибилась, к кому смогла из внешних доноров, и непрерывно пытается гадить тем, кто правит, раскачивая и без того перегруженную и шаткую лодку отечественной государственности. Та, если опрокинется, много крови будет и никакого толку. Причём никому. Всех с собой на дно утащит, кроме, разве что, Китая. Но это в оппозиции, как всегда, мало кого волнует.