Зимний излом. Том 1. Из глубин
Шрифт:
– Несомненно, – Варзов ударил ладонями о стол и поднялся. – Капитан Джильди, капитан Рангони, я прошу вас оказать помощь остающимся в Хексберг.
– Разумеется, – кивнул Джузеппе, – все, что в наших силах.
– «Влюбленная акула» в вашем распоряжении, – каждый должен делать то, что может. От капитана Джильди больше проку, чем от кавалериста Луиджи, как бы ни хотелось рвануть к Олларии.
– Господа, – Вейзель походил на только что вынутого из петли, – надеюсь, вы понимаете, что неудача в Хексберг сбавит спеси и Ракану, и Бруно. Вольфганг, вы можете обрисовать остающимся общий план кампании?
– Армия покинет Гельбе и отойдет к Доннервальд, – Варзов ткнул пером в карту, – откуда скрытно свернет на Лоттенбург, где и встанет, пока арьергард, или,
– Кто командует арьергардом, – деловито спросил Альмейда, – и сколько у него людей?
– Жермон Ариго, – рука маршала изобразила пару стрелок, – у него пять тысяч ноймаров и «фульгаты».
– Отборная легкая кавалерия, – пояснил поймавший взгляд Луиджи Таннер. – Но этого мало. При всем моем уважении к генералу Ариго, он с такими силами штурмовать столицу не сможет...
– А он ее штурмовать и не будет, – бросил маршал Запада. – Как только Бруно перейдет Хербсте в ее среднем течении, арьергард развернется и двинется в Дерринг, где получит новые указания.
– Вы не можете так поступить. – Курт Вейзель казался растерянным – чудовищное зрелище. – Не можете!
– Это приказ, генерал Вейзель, – напомнил маршал, – мой, регента и Алвы. И он будет исполнен, неважно, согласны вы или нет. Маркиз Альмейда, ваше слово. Вы остаетесь на службе Талига? [23]
23
Марикьяре являются вассалами Кэналлоа и подчиняются приказам соберано (герцога Кэналлоа), а не королю Талига. В случае невозможности получить приказ от соберано кэналлийцы и марикьяре принимают самостоятельные решения. Обязать их исполнять чьи бы то ни было приказы нельзя.
– Остаюсь. – Альмейда прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла, за его спиной сулила удачу неподвижная «Каммориста».
«Каммориста», «Императрикс», теньент Рубен Аррохадо... Смог бы Луиджи Джильди оставить Муцио в урготской тюрьме и заняться бордонами? Смог бы адмирал Муцио бросить Луиджи Джильди?
Фок Варзов склонился над картой, Вейзель и Таннер последовали его примеру. Вот и все. Никто никуда не пойдет, и решил это не регент, не Варзов, а Ворон. В ту самую ночь, когда заговорил о гранатовых рощах и зеленой алвасетской воде.
– Вольфганг, – нарушил тишину Вейзель. – Если бы у вас был сын, вы бы поступили иначе.
– У меня нет сына, – маршал Запада посмотрел в глаза артиллеристу. – У меня нет другого сына. Господа, если у вас имеются вопросы ко мне или генералу Вейзелю, мы постараемся на них ответить. Нет – разрешите откланяться, я намерен девятого быть в Гельбе.
Часть третья
«La Justice» [24]
Громкое имя не возвеличивает, а лишь унижает того, кто не умеет носить его с честью.
24
«Правосудие» – высший аркан Таро. Символизирует развитие, поиск свободы и независимости, объективность, тяготение к порядку, указывает на необходимость тщательной оценки всех сторон дела для принятия правильного решения. «Правосудие» – это бумаги, договоры, правовая деятельность. Карта напоминает о том, что при каждом действии следует предвидеть противодействие, и указывает на необходимость соблюдения баланса и непредвзятости, чтобы смягчить столкновение или же его избежать. В некоторых случаях может означать предстоящий суд (это также может быть конкурс или соревнование). ПК – символ неправедного суда, предвзятости в оценках, осуждения по ложному обвинению, нестыковок, дисгармонии. Вам будут преподаны неприятные уроки, нужно смириться с неизбежностью. Карта обещает озлобленность, обидчивость, столкновение с несправедливостью, судебные тяжбы; может указывать на неустойчивость характера, некомпетентность, обиду, предвзятость, неадекватность самовыражения.
Глава 1
Ракана (б. Оллария)
399 года К.С. 5-й день Осенних Молний
Айрис вихрем пронеслась мимо дуэньи, ухватила подбитый выдрой плащ, шелковые туфли и ларец с зеркалом и грохнула на козетку рядом с ворохом платьев, которые разбирала Луиза. Помогла. Госпожа Арамона невозмутимо уложила в сундук нижнее атласное платье, которое неминуемо должно было повергнуть вдовствующую герцогиню Окделл в ужас, и повернулась к воспитаннице.
– Айрис, у нас не так много времени на сборы. Виконт Лар с эскортом прибудет в полдень, а вы еще не причесаны.
– Меня причешет Селина, – успокоила будущая Повелительница Молний, – она быстро.
– Селине тоже нужно время, – отрезала Луиза, – у вас, Айрис, слишком много волос, и волос непослушных.
– Может, просто заплести, – девушка с сомнением дернула выбившуюся прядку, – в косу? Когда я ехала сюда, я сама заплетала.
Еще бы, ведь притащивший тебя в столицу Гокс был сержантом, а не куафером.
– В пути и в самом деле можно носить простые прически, но сейчас вам предстоит попрощаться сначала с Ее Величеством, а потом с женихом. – Луиза вытащила из кучи возмутительно синее платье с черной отделкой и решительно отложила в сторону, – так что никаких кос. Пусть Селина сделает «Морскую раковину» с рубиновыми шпильками. Это несложно, а выглядит отлично.
– Хорошо, – девица весело улыбнулась и вылетела из комнаты. Госпожа Арамона наклонилась, подняла с пола одинокую туфельку, поставила рядом с сундуком и задумалась. Айри что-то затевала, это было очевидно, но что?
Не будь милое создание по уши влюблено в Алву, Луиза б ничуть не удивилась ни принятому предложению, ни сияющим глазам. Робер Эпинэ был хорош. Прямо скажем, слишком хорош для девицы Окделл, однако взял да и попросил ее руки. И получил, что самое странное!
Собиравшаяся то ли в Багерлее, то ли вовсе на эшафот мученица как по волшебству превратилась в светящуюся радостью невесту. Что случилось, не знала даже Селина. Дочь ходила как в воду опущенная – страдала, что подруга изменила синеглазому герцогу ради кареглазого. Луиза подозревала, что дело обстоит как раз наоборот и Айрис в голову пришло нечто несусветное, что поможет ей освободить Алву, победить всех врагов и еще разок отколошматить братца. Если так, ухо придется держать востро и первым делом понять, почему Айрис рвется в Надор. Уж не потому ли, что от Надора недалеко до Каданы, а на каданской границе стоит Лионель Савиньяк, о котором вспоминала Катарина?
Конечно, белокурый маршал все знает или вот-вот узнает и без девицы Окделл. Очень может быть, что «невеста герцога Эпинэ» до Надора не доедет, а угодит в объятия знакомого сержанта. Тогда... Тогда Луиза Арамона отправит девчонок в Бергмарк, а сама увяжется за армией. Хоть маркитанткой, хоть пешком, но в Олларию! Чтобы своими глазами увидеть, как нынешних победителей топят в Данаре. И ухватить бравого Гокса за рукав, если топить станут не тех.
Была и третья причина, которую вдове капитана Лаик предстояло таскать за пазухой до Заката. Луиза Арамона никогда никому ничего не скажет, но увидеть Рокэ Алву живым и здоровым она должна. Или дотащить потомство до счастья и с чувством выполненного долга сдохнуть на могиле кэналлийца.
Капитанша с грохотом захлопнула последний сундук, вызвала слуг, велела отнести в карету и занялась собой. В том смысле, что припудрила лицо и поправила волосы. Она успела вовремя: в дверях зашуршало, и Одетта Мэтьюс объявила, что «госпожа Оллар ждет герцогиню Окделл и ее дам».
– Герцогиня сейчас будет. – Неужели это в последний раз? Бледная мордочка Катарины, хризантемы и лилии в нухутских вазах, замерзшие статуи под окнами? Вот уж точно, что во дворцах не радуются и даже не живут, а цепляются за колючки, чтоб в омут не затянуло.