Зимняя гостья
Шрифт:
Мирта напряглась. Вопрос был каверзный.
– Ах, простите мое вторжение, – словно очнулся Леон. – Я просто искал одну книгу и не ожидал встретить вас здесь.
Вот с этого и нужно было начать. Как-то у них все складывалось не по порядку.
– Вам, правда, нравится? – робко спросила Мирта. Следовало промолчать, но искушение было слишком велико. Любой творец любит похвалу.
– Да это же великолепно! – кажется, Леон звучал искренне. – Было бы у нас больше времени, я попросил бы вас зарисовать всю коллекцию членистоногих, которых насобирал этим летом. Они хранятся в другой библиотеке. Простите, если позволил
– Что вы, я уверена, у вас получится быстрее, нужно просто практиковаться. Я рисовала всегда, когда могла.
Мирта осеклась. Нельзя откровенничать. Нужно помнить, с кем она разговаривала. Колдун столько раз позволял себе лишнего в общении с ней, что сейчас его слова звучали лукавством.
– Да, было бы время, – осторожно ответила она. – Как Блай?
– Его тело мертво, но он еще подает признаки жизни. Обычное явление для жертв зимников. Простите.
Нетипично много извинений звучало в их разговоре этим утром.
– Ночью я осмотрел все трубы замка, но нужной нам не нашел, – печально вздохнул колдун. – И люди из деревень так и не пришли. Я надеялся, что хотя бы кто-нибудь из охотников доберется утром. Нам нужно найти эту чертову трубу. Боюсь, что, если не прекратить снег сегодня, ситуация может стать критической.
«Куда еще хуже?», – подумала Мирта, но сказать ничего не успела, так как Леон вдруг схватил ее за руку.
– Поднимайтесь, к вам идут. И помните – все будет хорошо!
Он буквально втолкнул ее в спальную, сам скрывшись в библиотеке. От этого колдуна у нее шла кругом голова в прямом смысле слова. То он ей хамил, то через каждое слово просил прощения. Вспомнив поступок Блая, Мирта решила, что все колдуны платят за магические способности расстройством психики.
– С Новым годом, дорогая Мирта! – закричала Клементина, врываясь в комнату. За ней вбежала целая толпа родственниц и гувернанток.
– И вас, – сказала Мирта, совсем не радуясь их вторжению. – Кажется, к герцогу мы все-таки не попадем.
– К дьяволу герцога, – решительно заявила Монти. – Будем сами веселиться. Новый год же! Кларисса уверена, что Королевский совет разрешит повторить ритуал на старый новый год. У нас же такая уважительная причина – нас снегом завалило!
Клементина покатилась со смеху, за ней повторили все – даже служанки. В руках вбежавшие держали бутылки и бокалы шампанского, похоже, гости сами отыскали винный погреб, решив больше не спрашивать разрешения хозяина.
– Салют! – последней вползла Кларисса Вермонт, которая едва держалась на ногах. – Девочка, мы тебя нарядим, будешь самой красивой! За ритуал не волнуйся, повторим его через неделю. Ради наших денежек Маранфорд пойдет на любое изменение протокола.
Последнее предложение было слишком сложным для пьяного языка, и Кларисса запуталась.
Я не пойду замуж за герцога, вдруг отчетливо подумала Мирта и поняла, что случайно промелькнувшая мысль ее даже не напугала. Наоборот, она показалась единственно верной.
И хотя Мирта собиралась проявить характер и заявить, что остается в комнате, пока не прекратится снег, в следующие пару часов ее наряжали, как ту куклу, о которой постоянно талдычил Леон. Готтендамерам всегда надо было чем-то хвастаться, в данном случае – ею, невестой герцога. Праздник намечался
– Будем веселиться весь день до самого утра! – заявила Кларисса, когда наряженную в шелка и драгоценности Мирту выволокли в коридор. – А кто ночью заснет, вышвырнем того из окна прямо в снег, чтобы не портил праздник.
Следующие часы Мирта провела как во сне. Помнила, как ее вели в гостевой зал, а платье цвета нежной лазури, в котором она должна была говорить «да» герцогу Маранфорду, цеплялось за гобелены и мебель в узких коридорах старого замка. Помнила, как диадема давила голову и манила выбросить ее в урну, вместе с колье, которое было таким холодным, что обжигало кожу. Помнила пронзительный холод на галерее второго этажа и снег, насыпавшийся на перила. Никого не волновало, откуда он там взялся. Слуги бегали с блюдами и свечами, даже не думая сметать его с лестницы. Мирте показалось, что под потолком одной из арок она увидела проказливого снежного кота, пробежавшего по стене. Изумленно моргнув, она потянула Клементину за руку, но, когда Монти подняла голову, на обшарпанной штукатурке сверкал лишь иней.
– Да, ремонт тут нужен солидный, – не поняла ее компаньонка. – Это все ерунда. Вот увидишь, как мы зал украсили! А еще у хозяина есть оркестр, представляешь? Правда, он уже года три как его расформировал, но ребята попрактиковались сегодня утром и выдали нам такой вальс, что я до сих пор пляшу. Еще они знают марши, это же так весело! А Теодор, хоть и болеет, но спустился контролировать праздничный ужин.
– Колбасой поделился? – спросила Мирта, вспомнив о карете повара.
– Нет, про колбасу он ничего не говорил, но у нас будет чудесное мясное меню из фазанов и куропаток. Их, оказывается, в замке разводят. А еще несколько видов грибных супов, рагу из копченых языков, рулеты, конечно, свежая выпечка, и, о чудо, икра! Уж не знаю, где достал ее хозяин, но он такой душка!
Мирта решила не уточнять, кого из хозяев имела в виду Монти. Большая часть гостей так и называла хозяином Патрика Скобесски. Но Леон Карро душкой точно быть не мог.
Предвкушая праздник, гости оставили печальные мысли о непогоде и решили веселиться там, куда их забросила судьба. Кларисса убедила себя и всех, что герцог поймет их ситуацию и устроит им еще одну новогоднюю ночь, таким образом, они будут даже в выигрыше – встретят Новый год два раза. То, что по замку, уже не скрываясь, летали снежные вихри, кажется, никого не волновало. Как и тот факт, что деревня в долине могла быть в опасности. Леон Карро куда-то запропастился, а Патрик Скобесски на все вопросы мычал и просил оставить его в покое. Его и оставили. Кларисса Вермонт прекрасно чувствовала себя в роли временной хозяйки замка.
Когда перед Миртой открыли дверь и замерли, ожидая ее восторга, девушка с трудом изобразила улыбку, которую так ждали. Да, гостевую вычистили и украсили до неузнаваемости, а новогодняя ель, которую поставили на пьедестал и украсили бантами, лентами и огнями, сверкала во всем великолепии, но в первую очередь в глаза бросался стул у камина, на котором сидел привязанный к спинке Блай, закутанный в несколько шуб и накрытый одеялами. Голова книжного мастера опустилась на грудь, глаза были закрыты, кожа приобрела серый оттенок. Кто-то обвязал ему вокруг шеи праздничную гирлянду.