Зимняя луна (Ад в наследство)
Шрифт:
Вверху, в главной спальне, веселая музыка играла за закрытой дверью смежной ванной комнаты. Отмокая в пенной воде, Хитер включила радио на станции, передающей "золотые" старые песни.
Джек запихнул "моссберг" под кровать. Достаточно далеко в глубину, чтобы она не смогла его заметить, когда будет застилать постель утром, но и не так уж, чтобы он не мог его схватить в любую минуту.
"Поэзия в движении". Джонни Тиллотсон. Музыка из далекой невинной эпохи. Джек даже не родился, когда была сделана эта запись.
Сел на край кровати, слушая музыку, и ощущая себя немного виноватым за то, что не разделил свои страхи с Хитер. Он просто не хотел ее расстраивать без надобности: она так много пережила. В каком-то смысле его рана и лечение в госпитале были для нее тяжелее, чем для него самого. Она была вынуждена переносить в одиночку все давление ежедневного существования, пока он набирался сил. Ей нужна передышка.
Возможно, и беспокоиться вообще не о чем.
Какие-то больные еноты. Тупая маленькая ворона. Странное переживание на кладбище, которое было вполне пригодным жутковатым материалом для телешоу, "Неразгаданные Тайны2, но не было такой уж угрозой жизни и здоровью, как сотня вещей, которые могли случиться за рабочий день обычного полицейского.
Зарядка и припрятывание оружия, возможно, окажутся перестраховкой.
Зато, он сделал то, что может полицейский. Приготовился служить и защищать.
По радио в ванной комнате Бобби Ви пел "У ночи тысяча глаз".
За окном спальни снег валил сильнее прежнего. Хлопья, раньше пушистые и сырые, теперь были маленькие, сухие и многочисленные. Ветер снова разгневался. Холодная занавесь снега рябила и волновалась в черной ночи.
После того как мама напомнила ему о запрещении брать Фальстафа в кровать и ее поцелуев на ночь, после того, как папа сказал ему оставить собаку на коврике, а свет потушили весь, исключая красный ночник, да дверь в коридор оставили полуоткрытой, прошло достаточно времени. Ни мама ни папа больше не должны были прийти, чтобы проверить, как там ретривер. Тоби сел на кровати и, погладив приглашающе матрас, прошептал:
– Сюда, Фальстаф. Давай, приятель!
Пес деловито обнюхал дверь у задней лестницы и провыл тихо и несчастно.
– Фальстаф, - сказал Тоби громче, - сюда, малыш, иди сюда, быстрее.
Фальстаф поглядел на него, затем снова приложил морду к порогу, принюхиваясь и скуля одновременно.
– Иди сюда - мы сыграем в закрытый автомобиль, или в космический корабль, или во что ты хочешь, - подольстился Тоби.
Внезапно, учуяв что-то, что ему не понравилось, пес дважды чихнул, потряс головой так энергично, что его длинные уши громко захлопали, и отскочил от двери.
– Фальстаф!
– прошипел Тоби.
Наконец пес пошел к нему - в красном свете того же свойства, что можно видеть в моторном отсеке космического корабля или у костра в пустынной прерии, где остановился вагон поезда на ночь. Даже в причудливом храме Индии, где вы прогуливались с Индианой Джонсон и пытались избежать неприятных встреч а бандой жутких типов, которые поклоняются Кали, Богине Смерти. После некоторых колебаний, Фальстаф запрыгнул в постель.
– Хорошая собака, - обнял его Тоби. Затем сказал таинственным голосом старого конспиратора: - Отлично, смотри, мы на мятежном звездном истребителе у края Туманности Краба. Я капитан и ас-стрелок. А ты - супер-суперразумный пришелец с планеты, которая вертится вокруг Собачьей Звезды, и еще телепат. Да, ты можешь читать мысли плохих пришельцев с других звездных истребителей, которые пытаются нас разлучить, но не знают, кто ты. Они не знают. Они такие крабы с руками вместо клешней. Слушай: точно, у них крабьи руки, - скрак-скрик-скрак-скрик, - и они ужасно, ужасно злобные. Ну, например, когда мама рожает их сразу восемь или десять, они от злости съедают ее заживо! Понимаешь? Просто сгрызают ее. Питаются ею. Думаю, они просто дерьмо, эти ребята. Ты понимаешь, что я говорю?
Фальстаф сидел к нему вплотную во время всего этого сообщения, а затем, когда мальчик закончил, облизал его от щеки до носа.
– Отлично, ты понимаешь! Хорошо, давай посмотрим, нельзя ли сбросить с хвоста этих дрянных крабов, убравшись в гиперпространство, - прыгнем через полгалактики и оставим их в космической пыли. Так что нам делать сначала? Да, точно: надо поднять космическо-радиационные щиты, чтобы нас не прикончили все эти субатомные частички, которые мы пролетаем с жуткой скоростью. Они же нас пробьют!
Тоби включил лампочку у изголовья, ухватив за шнурок.
– Щиты поднять!
– и опустил все занавески вокруг кровати. Внезапно кровать в алькове стала уединенной кабиной какого-то аппарата. Древнего или из будущего, путешествующего со скоростью портшеза, или быстрее света, через любую часть мира, или даже из него.
– Лейтенант Фальстаф, вы готовы?
– спросил Тоби.
Прежде чем игра началась, ретривер соскочил с кровати и проскользнул через занавески, которые снова за ним запахнулись.
Тоби дернул за шнурок и раскрыл занавески.
– Да что там с тобой?
Пес был у двери на лестницу, нервно втягивал ноздрями воздух.
– Ты знаешь, дышать по-собачьи - это можно рассматривать как бунт.
Фальстаф оглянулся на него, затем продолжил изучать тот запах, который его так приворожил.
– Нас тут крабулоны хотят убить, а ты в собаку играешь!
– Тоби слез с кровати и подошел к ретриверу у двери.
– Понимаю, что ты не должен больше писать. Папа тебя уже выводил, и ты весь снег желтым сделал.
Пес снова заскулил, издал какой-то неприятный звук, затем отступил от двери и низко зарычал.
– Да тут ничего нет, просто ступеньки и все.
Черные губы Фальстафа раздвинулись на зубах. Он опустил голову, как будто приготовившись к битве с крабулонами, которые прямо сейчас войдут в эту дверь. Скрак-скрик-скрак-скрик, - глаза на двухфутовых стеблях вертятся над головой.
– Глупый пес. Я тебе покажу!
Он открыл замок и повернул ручку.
Собака захныкала и отступила.
Тоби открыл дверь. На лестнице было темно. Он щелчком зажег свет и шагнул на площадку.
Фальстаф помялся, оглянулся на полуоткрытую дверь в коридор, как будто ему померещилось, что он оказался запертым в спальне.
– Да ведь ты сам интересовался, - напомнил ему Тоби.
– Теперь давай. Я покажу тебе - просто лестница.
Как будто устыдившись, пес присоединился к Тоби на площадке. Его хвост был опущен так низко, что кончик завивался вокруг задней лапы.
Тоби спустился на три ступеньки, вздрагивая, когда скрипнула сначала первая, а потом и третья. Если мама или папа сейчас внизу на кухне, его могут поймать, и тогда они подумают, что он крутится тут, чтобы схватить немного снега, - с босыми-то ногами!
– и принести его в комнату, чтобы посмотреть, как он будет таять. Вообще-то, неплохая идея. Подумал, интересно ли есть снег? Три ступеньки, два скрипа, он остановился и оглянулся на пса.