Зимняя магия

Рив Т.Л.

Лили фыркнула:

— Кто ты и что сделал с моим братом?

Калум пожал плечами.

— Я понял, что больше не хочу быть один.

— На старости лет ты становишься сентиментальным, — поддразнила Лили.

— Да, может, и так. Так, ты идешь на вечеринку по случаю солнцестояния? — спросил он.

— И смешаться с язычниками? Нет, спасибо. Я видела, что наша стая делает со своими женщинами. Я не хочу в этом участвовать.

— Послушай, Лили, — сказал Калум, — мы все принадлежим к нашей стае. Крис и мухи не обидит, не говоря уже о женщине.

—

Крис — это не все, Калум. Я кое-что слышала. Наша стая… была… испорчена, — ответила она, ковыряясь в картошке. — Посмотри, что они сделали с Фаун.

— Это было частью старого режима. С Дрю все по-другому. Ты видела это, сестренка.

— Знаю. Он проделывает большую работу по восстановлению земли, но старые раны не дают о себе забыть, брат.

О, да, он понял, к чему она клонит.

— Я знаю. Послушай, почему хотя бы тебе не пойти со мной на праздник солнцестояния, если Фаун не согласится? Все вместе. Устроим семейный выход.

— Ненавижу, когда ты шантажируешь семейными узами, — проворчал Грэм. — Напоминает, как папа говорил: «Эй, посмотрите!», когда брал нас в поход. Все всегда оборачивалось против старика.

Лили рассмеялась.

— Бедный папа. Помнишь, в тот раз, когда он считал, что все под контролем и использовал веревочные качели над озером?

Грэм кивнул.

— «Смотрите, профессионал покажет вам, как это делается, мальчики», — процитировал Грэм и сделал глоток пива, прежде чем рассмеяться. — Отец забыл отпустить их и врезался в склон холма, а потом свалился в воду.

Калум фыркнул и откусил кусочек курицы. Он помнил, что произошло, как будто это было вчера. После этого их отец пролежал в постели три дня.

— А потом, вынырнув прокричал «Я в порядке. Не беспокойтесь». Клянусь, у мамы случился сердечный приступ, и она обласкала его всеми «ласковыми» именами какие только знала

— Мне казалось, она собирается его кастрировать, — заметил Грэм.

— Думаю, что она так и сделала, — хихикнула Лили.

— Значит, ты присоединишься ко мне?

— Мы пойдем, — согласился Грэм.

— Не опаздывай, — добавила Лили. — Но ты должен знать, что если будут танцы, то я не танцую.

— Это почему же? — спросил Калум, желая услышать ее ответ.

— Чтобы партнер оттоптал мне ноги? Черт возьми, нет. Плюс, я не танцую тустеп.

— Спорю на сто баксов, что ты сделала бы это, если бы попался хороший партнер, — сказал он, ухмыляясь. — На самом деле, я подберу тебе партнера для танца. Удваиваю ставку, котик. Двести баксов, за отдавленные пальцы и тому подобное.

— А если нет?

— Тогда ты поможешь мне в следующий раз, когда Крис придет проверить скот. Грэм может сделать женскую работу, — ответил он, подмигнув сестре.

— Женская работа, черт возьми, — проворчал Грэм.

— Но ты так очаровательно выглядишь в своем цветастом фартуке, — поддразнил его Калум.

— По рукам, большой брат. Я принимаю твою ставку, — плюнув на руку Лили протянула ее Калуму.

— Боже, ты отвратительна, — плюнув на свою руку он пожал ей ладонь. —

Не могу поверить, что ты все еще заставляешь нас пожимать друг другу руки.

Лили встала, подошла к раковине, а он последовал за ней.

— Это единственный известный мне способ убедиться, что ты выполнишь свою часть сделки, — сказала она, умывая руки.

— Нам уже не десять лет. В следующий раз напиши что-нибудь, и я подпишу.

Когда сестра отошла, он вымыл и вытер руки, а потом вернулся к столу.

— Ты всегда была сорванцом.

Она усмехнулась.

— И это говорит мне человек, который сказал, что мне нужно быть серьезнее.

Глава 4

Ставка на погоду оказалась верной. Еще несколько дюймов снега покрывали землю, ранний утренний свет отражался от первозданной пыли. Калум обошел дом Фаун и положил подарок у двери. Тяжелые пурпурные облака угрожали выпустить еще больше белого вещества, прежде чем закончится день.

После разговора с братом и сестрой за ужином он понял, что движется в правильном направлении. Косметическая корзина из жимолости дополняла естественный аромат Фаун — легкий, цветочный, с оттенком меда, — одновременно балуя ее измученную кожу. Он бросил еще один взгляд вокруг дома. Схватив веточку с дерева рядом с ее задней дверью, он держался своего первоначального следа и начал зачищать свои следы. Фаун не встанет еще несколько часов, так что ему не придется беспокоиться о том, что его поймают за подглядыванием, но его следы могут навлечь на него неприятности.

Все внутри него говорило вернуться к ней и открыться. Чтобы облегчить боль в ее взгляде каждый раз, когда он видел ее. И все же он знал, что она откажет ему. Если бы его мама была рядом, как сказала его сестра, она бы рассказала какую-нибудь анекдотическую историю об их отце. Так что бы мама сказала сейчас? Калум выдохнул. Он посмотрел на темнеющее небо и слегка ухмыльнулся.

Она сказала бы что-нибудь вроде: «Ты можешь привести лошадь к воде, сынок. Будет ли лошадь пить — это уже совсем другое дело. То же самое и с нами. Все сводится к доверию. Доверяет ли ваша лошадь вам, чтобы вы не подвергали ее опасности, пока она насытится? То же самое касается и жены. Будешь ли ты защищать свою половинку в самый уязвимый момент? Убедишься ли ты, что в водах жизни нет ничего, что могло бы навредить ей или той жизни, которую ты строишь вместе с ней?»

Да, он бы так и сделал. Он не смог спасти ее от Магнума, и никогда не сможет компенсировать то, что не был здесь, чтобы защитить ее, но будет стремиться улучшить ее жизнь. Даст ей все, что она когда-либо захочет, помимо материального имущества. Он снова научит ее любить. Доверять. Даст ей безопасность, комфорт и дом. Горе сблизило его семью, в отличии от ее эгоистичного старшего брата Кру. Этот ублюдок бросил свою сестру, когда она нуждалась в нем. Чья бы корова мычала. Вы оба сплоховали. Тем не менее, Кру был обязан помочь Фаун, и вместо этого он бежал, как ошпаренный пес.