Зимняя сказка
Шрифт:
– Я здесь живу, – как ни в чем не бывало ответил Хардести.
– Где? – выпалили разом молодчики.
– На Восемьдесят четвертой.
– Здесь тебе не Восемьдесят четвертая, парень. У нас-то ты что поделываешь?
– Думать-то вы, ребята, не горазды, – покачал головой Хардести. – Какой кошмар, кругом одни тупицы! Впрочем, я всегда их жалею. Вы хотите знать, что я здесь делаю? Сейчас я вам все расскажу. Я ищу приключений. Сейчас я пойду домой и достану из левого кармана пальто целую пачку денег. Их так много, что мне приходится держать их просто в кармане, в бумажник они не влезают. Тридцать тысяч в пачке и еще тысяч десять в кошельке!
Противники
– Иди, куда шел! – прохрипели они в один голос.
– Вы что, ребята, ограбить меня решили? – крикнул в ответ Хардести и, увидев, что грабители пустились наутек, понесся вслед за ними.
Они пробежали десять кварталов и, перемахнув через ограду, оказались в занесенном снегом парке. Заметив в руках грабителей пистолеты, Хардести яростно взревел и понесся за ними еще быстрее. Увидев это, грабители бросили свое оружие и спрятались в окружавших северную насосную станцию густых зарослях кустарника. Хардести покинул парк и оказался на Вест-Сайде. Время близилось к часу ночи. Немного подумав, Хардести решил отправиться на Бродвей.
Первую остановку он сделал в бильярдной. Посетители ее по большей части вели себя донельзя важно, изображая великих мастеров игры в пул. Скромно себя здесь вели только настоящие игроки, не нуждавшиеся в любого рода саморекламе. Во время игры они держали в зубах сигары, сигареты, трубки или, на худой конец, зубочистки, помогавшие им орудовать своими киями, подобно тому как кинжалы помогают воинам орудовать мечами. Движения же их были точно выверенными и неспешными.
Хардести перевел дух, сбросил с себя пальто, заплатил пять долларов за вход и, оказавшись в игорном зале, заявил во всеуслышание, что хочет сразиться с настоящим мастером. На минуту в зале установилась полная тишина, после чего его препроводили в дальний угол бильярдной. Самые маститые игроки в пул обычно страдают полнотой и одышкой. Они избегают резких движений. Здешний корифей на них нисколько не походил. Рост его составлял шесть с половиной футов, и выглядел он так, словно всю жизнь работал лесорубом, при этом он был одет в строгий смокинг и в модную рубашку с бриллиантовыми запонками. Рядом с этим похожим на воздушного акробата белокурым великаном Хардести в своих очках в черепаховой оправе и костюме от «Брукс Бразерс» (костюмы от «Фиппо» носили более состоятельные люди) чувствовал себя жалкой козявкой. Умеет он держать в руках кий или нет, мастеров пула нисколько не интересовало.
– Ваши таланты и умения меня не волнуют, – сказал Воздушный Акробат. – У меня сейчас ровно десять тысяч, и я согласен играть на любую меньшую сумму, которая, однако, не должна быть меньше тысячи долларов.
– Играем на десять.
– У вас они с собой?
– Нет. В кармане у меня всего два доллара, но при мне есть чековая книжка, и я смогу выписать чек.
– Восьмерка, черепаха или планетарий?
– Черепаха. Но для начала объясните мне ее правила.
– Один момент, – задумался Воздушный Акробат, почуяв недоброе.
– Не беспокойтесь, – поспешил успокоить его Хардести. – Мне будет чем вам заплатить. К тому же я собираюсь выигрывать, а не проигрывать.
– Тогда почему вы не знаете правила?
– Послушайте, – ответил Хардести, натирая мелом конец своего кия. – Я не большой любитель пула и играл в последний раз еще в студенческие годы. И тем не менее выиграю я, а не вы.
– И как же вы собираетесь это сделать? – поинтересовался Воздушный
– Я всегда говорю правду! – вспыхнул Хардести. – Пора начинать игру!
Воздушный Акробат заулыбался.
– Все понятно, – сказал он. – Вы относитесь к разряду людей, склонных принимать желаемое за действительное.
– В данный момент так оно и есть.
– И чего же вы хотите? – поинтересовался Воздушный Акробат, снимая свой смокинг.
Ответ странного противника заставил его вздрогнуть.
– Воскресить человека, – сказал Хардести, которого теперь интересовал только стол, крытый ярко-зеленым сукном.
После того как Воздушный Акробат познакомил его с правилами игры, они решили определиться с тем, кто будет разбивать шары. Шар профессионала остановился в дюйме от борта. Хардести стал готовиться к удару.
Для начала он вспомнил о том, что заставило его зайти в эту бильярдную. Конечно же, причиною этого являлась Эбби. Он хотел пережить невозможное, желая понять, что же ему следует теперь делать. Это был своеобразный вызов, опасный не потерей денег, но самим своим бунтарским духом. И тем не менее им двигала только любовь, и потому он надеялся на то, что ему удастся беспрепятственно миновать все те врата, которые открываются пред людьми далеко не всегда. Для этого ему прежде всего надлежало сконцентрироваться.
И он действительно сконцентрировался. Он изгнал из своего сознания все мысли и желания, не относящиеся к делу. Он перестал обращать внимание не только на зрителей, но и на своего противника. Он не думал ни о выигрыше, ни о проигрыше, ни о белых кудрях и бриллиантовых запонках Воздушного Акробата, ни о времени суток, ни о том, где он оказался, ни о бильярде. Для него существовала теперь только геометрия. Посредством ее простого языка Бог учил его тем же законам движения, которым следовали плавно скользящие по своим траекториям планеты. Хардести оценивал расстояния и углы не только глазами, но и каждой клеточкой своего тела, чьи мышцы должны были передать кию должный импульс.
Игроки внимательно наблюдали за его приготовлениями и чувствовали исходивший от него жар. Они заметили в его глазах странный блеск и поняли, что Воздушный Акробат на сей раз может попасть впросак. Вокруг стола собралось не меньше полутора сотен зрителей, некоторые из них забрались на соседние столы. Впрочем, для Хардести существовало теперь только зеленое поле, освещенное ярким светом висевших прямо над столом ламп, похожих на двойные звезды.
Он прицелился и сильным ударом послал шар к противоположному борту. Шар с оглушительным треском отскочил от него и, быстро теряя скорость, под одобрительные крики зрителей медленно-медленно прокатился мимо шара Воздушного Акробата, легко коснулся борта и остановился. Не обращая внимания на царящий в зале шум, Хардести стал готовиться к началу партии. И он, и его соперник играли вовсе не на деньги – речь шла о чем-то куда более серьезном.
Вокруг стола находилось уже никак не меньше двухсот зрителей, которым происходящее представлялось чем-то вроде петушиного боя. Разноцветные шары, образовавшие правильный треугольник, напомнили Хардести пасхальные яйца. Он отогнал от себя эту мысль, и ему на ум тут же пришел иной образ: шары стали казаться ему сгрудившимися в кучу планетами. Он должен был очистить от них просторы саванны. Но разве мог он это сделать? Хардести так разволновался, что ему приходилось то и дело вытирать потные ладони о брюки.