Зимняя война 1939-1940. И.В.Сталин и финская кампания
Шрифт:
КОВАЛЕВ. Он где-то путешествовал между Петрозаводском и Лодейным Полем. Заместитель командующего войсками был в Петрозаводске. Тов. Курдюмов был болен. Военный совет отдал приказ найти комбрига Никольского и поручить ему командование. Я был в 56-м корпусе – в штабе, знал обстановку и считал, что обстановка на фронте корпуса требует немедленных и решительных действий, причем считал, и это подтвердилось, что в тылу 56-го ск действуют не мелкие диверсионные группы, а противник сосредотачивает все внимание и силы сейчас на Сортавальском направлении в тыл 56-го ск и командование финской армией все свои резервы направляет туда с тем, чтобы нарушить коммуникацию корпуса.
Я предложил Военному совету, поскольку я находился там по решению Ставки для изучения опыта, использовать командиров моей группы и после сказал о том, что, если нужно, я мог бы выехать туда сам. Военный совет согласился, я с группой командиров в шесть человек отправился и 13 января был там. В Питкяранте был сосредоточен батальон в составе 290 человек и пять рот пограничного 4-го полка. На подходе к Сальми был 219-й полк 11-й стрелковой дивизии. Сальми обстреливалась с крепости Мантсинсаари артиллерийским огнем.
СТАЛИН. У вас не было артиллерии?
КОВАЛЕВ. В Сальми не было ни одной пушки.
СТАЛИН. И авиации не было? Так что ли?
КОВАЛЕВ. Авиация была, но связи с ней я не имел.
СТАЛИН. Что же вы этот остров не разбили с воздуха? Там рота была какая-нибудь?
КОВАЛЕВ. Там был гарнизон в 2 тыс. человек.
СТАЛИН. Они наступали?
КОВАЛЕВ. Нет, не наступали, они сидели в крепости с восьмью орудиями, с гарнизоном в 2 тыс. человек и ротами производили диверсии на дороге Сальми-Питкяранта.
ГОЛОС. Там были две пушки Канэ, одна батарея артиллерийская, там было около двух рот.
КОВАЛЕВ. Это было 7 марта, вы заняли 13 марта. Я докладываю о том, что было 15 января.
ГОЛОС. Там никогда не стояло 2 тыс. человек, не было этого.
КОВАЛЕВ. Вас там не было в это время.
ГОЛОС. Я потом приехал.
КОВАЛЕВ. Вы потом приехали, совершенно верно. Вы сами говорили, что…
ГОЛОС…считать, что не было противника.
КОВАЛЕВ. Нет. Вы сами говорили о том, что проходить мимо Мантсинсаари нельзя, нужно направить туда целую дивизию, так как такую крепость с гарнизоном оставлять нельзя. Это ваше мнение было и мнение начальника штаба полковника Иванова. В это время там гарнизон был, – дивизион 3-го полка береговой обороны, батальон береговой охраны до 2 тыс. человек.
На подходе был 219-й стрелковый полк, который прибыл в Сальми только к утру 14 января в составе около тысячи человек без артиллерии. В Питкяранта 13 января мной был направлен комбриг Коротеев, которому была поставлена задача организовать оборону. Противник 14 января перешел с севера в наступление силами до четырех батальонов. С батальоном 620-го полка в составе 290 человек и пятью ротами пограничников тов. Коротеев до вечера 15 января оборонял Питкяранта, имея у себя три пушки 77-мм и две пушки 152-мм, взятые из ДОПа.
Я считал, что Питкяранта оставлять нельзя, так как помимо того, что в Питкяранта сосредоточены были большие запасы, сам рубеж Питкяранта является весьма хорошо оборудованным, как впоследствии оказалось, и поэтому направил туда 219-й стрелковый полк. К вечеру 15 января 219-й полк, голова его, проскочила в Питкяранта, остальная часть полка была отрезана, и противник перерезал дорогу и вышел к берегу Ладожского озера.
СТАЛИН. Делали что угодно.
КОВАЛЕВ. Ему не позволяли делать, что угодно. Через 2 часа подъехал я туда с группой командиров, собрал оставшуюся часть 219-го полка, выбил противника с высоты 52,0 у берега Ладожского озера, и открыл дорогу на Питкяранта. Начиная с вечера 15 января и по 20 января никаких войск на подходе в южную группу не предвиделось, и поэтому до 20 января бои шли под Питкяранта, причем противник усиливался и к 20 января его силы возросли до 8 батальонов.
СТАЛИН. Здорово вы знаете войска противника.
КОВАЛЕВ. Надо знать, с кем воюешь.
СТАЛИН. Эти знания фальшивые. То, что разведка сказала, развинченная разведка, тому вы верите, а финны меняют номера своих войск. У них один полк воюет на пяти полях. Они надували наше командование и выходило, что у них около 800 тыс. войск, черт знает, сколько полков, а им люди верили. Они играли вами, как игрушками. Что же вы неправду говорите?
КОВАЛЕВ. До 20 января не было известно, а 20 января прибыл лыжный батальон.
СТАЛИН. Вам же было известно, что войска идут?
КОВАЛЕВ. Я не имел связи.
СТАЛИН. Вы же избегали связи. Есть радио, но вы не считали нужным ответить штабу Военного совета. К 8-й армии была радиопередача, вы могли связаться через 8-ю армию. Вам посылалось из Главного штаба несколько телеграмм, а вы не отвечаете, вам плевать на связь с Москвой.
КОВАЛЕВ. Я обо всем доносил в Москву.
СТАЛИН. Вам было приказано прямо доносить в Москву.
КОВАЛЕВ. Это в феврале.
СТАЛИН. Как же в феврале. Мы в Москве хохотали, как вы относитесь к связи с Москвой.
КОВАЛЕВ. Я имел связь после того, как получил аппарат Бодо в Уксу.
ГОЛОС. А радио?
СТАЛИН. Через 8-ю армию у вас была связь и вы могли доложить.
КОВАЛЕВ. Я имел связь по Морзе, по радио и посредством самолетов.
СТАЛИН. Вы даже не понимаете вопроса и не отвечаете. Вам говорят, что надо доносить в Главный штаб в Москву. Вы имели возможность доносить через 8-ю армию, у которой была связь с Москвой. Вы же не дали ни ответа, ни привета. Как можно представить, чтобы командующий армией избрал для себя местопребывание в 3 км от линии огня. Вы могли расположиться подальше от линии огня, а вы находитесь на расстоянии 2- 3 км от линии огня. Это называется командующий армией.
КОВАЛЕВ. Тов. Сталин, до 25 февраля армейского управления не было.
СТАЛИН. У вас большая группа, вы знали, что вам дали из округа из Белоруссии, дали вам начальника штаба, был человек, который мог быть начальником штаба. У вас была оперативная группа.
КОВАЛЕВ. Человек семь было.
СТАЛИН. Люди для работы у вас были. Что же вы за формальную работу цепляетесь. Группа у вас была.
КОВАЛЕВ. Группа была в составе семи человек, кроме радио никаких средств связи не было.