Зита. Десять шагов до войны
Шрифт:
– Мама, – тихо сказала она. – Насчет тебя мне сначала приказ огласят. А я доведу до подчиненных в части, их касающейся. Они исполнят и отчитаются. А потом мы обязательно проверим, сделаны ли выводы. И если не сделаны – повторим. Так что лучше не задерживай зарплату. Люди на эти деньги живут, у них административного сектора с полным обеспечением за спиной, как у тебя, нет.
Мама схватилась за голову.
– У нас социализм, – твердо сказала Зита. – Государство на страже интересов народа. А мы – стражники. Если буржуйчикам по рукам не бить, они только о своих карманах беспокоятся. Люди вообще по-хорошему не понимают. Ни буржуйчики, ни рабочие, ни госслужащие. Иван Ферр жесток, и спартаковцы его в этой жестокости поддерживают! У нас гражданская война, мама. Вот скажи честно: если мы завтра сожжем дворцы ваших «прекрасных специалистов», вы же нас всех
– В ГБ докладную подам! – предупредила мама. – Меня там знают!
– Нас тоже.
Мама дрогнула. Опытная чиновница, за скромным «нас» она четко услышала железную волю руководства Особого Заполярного военного округа.
– Вот как у вас там думают, – усмехнулась она. – Били армию, да, выходит, не добили. Добьем. Значит, вы за Ваньку Ферра? Он полстраны на зону закатал, а вы за него жизнь готовы отдать? Не понимаю. Ты же сама живешь в тюрьме!
– Ну, нас с отцом в тюрьму закатал не Ферр, а ты со своей тягой к роскошной жизни, – пожала плечами Зита. – Тебя оставить на воле – воровать будешь в три горла, так что правильное решение. И что подонков из школ на принудительный труд отправляют – тоже правильно. И ленские шахты не ангелочками заполнены. Да, мы считаем, что Иван Ферр ведет страну правильным путем. Жестокими средствами, но иных у нас не понимают.
– Думаешь, руководство не ворует? – буркнула неуступчиво мама. – Сколько у них собственности на Ривьере, ты и во сне представить не сможешь.
– Думаю, не воруют, – улыбнулась она. – Зачем? У них и так вся страна в распоряжении.
– Это пока Ванька в силе…
Странный этот, предельно искренний спор на том и закончился, но Зита не на шутку встревожилась. Действительно, а что будет, когда Ферр потеряет власть? Или, применительно к штурмовым отрядам – если уберут майора Каллистратова? А его, как любого военного, могли убрать запросто, одним приказом. Да любого человека несложно убрать, хотя бы на тот свет.
Она так заволновалась, что плюнула на режим секретности, отзвонилась по линии ЗАС, убедилась, что майор Каллистратов на месте, и примчалась в штаб на ночь глядя. Охранник на входе в административное крыло понимающе усмехнулся и пропустил ее мимо контрольной арки. Майор, как обычно, работал. В штабе это называлось – «сидел в посту».
– Ну, что за вселенская катастрофа пригнала тебя сюда в нарушение приказа? – неласково поинтересовался он, не отрываясь от пульта.
– Владимир Данилович! – выпалила она от входа. – В чем смысл нашей работы, если самый сильный лидер страны в свое время признал, что в войне против бюрократии потерпел по всем пунктам поражение? Что изменилось с того времени?
Майор развернулся с креслом и недоуменно уставился на нее.
– Что будет, если вас уберут? – спросила она. – «Спартак» держится только на вас.
Майор с силой потер лицо руками и глянул из-под ладоней испытующе.
– Литература советского периода закрыта для общего использования, – заметил он. – Я отвечу тебе, если объяснишь, где нашла цитату. Пусть косвенную, но источник определяется однозначно. Итак?
Зита жалобно улыбнулась. Кончилось, значит, терпение у доброго дяденьки майора. Слишком много набралось у него фактов по помощнице, не имеющих внятного объяснения. Древнюю, разносторонне образованную личность прадеда при длительном общении никак не вместить в границах маленькой девочки. И не спрятать при длительном общении от внимательного наблюдателя. А добрый дяденька майор не только очень внимательный, но и профессиональный наблюдатель.
– Наткнулась в книге про попаданцев, – пробормотала она. – Она не экранизирована, потому что очень скучная, там в основном протоколы заседаний органов правительства. Я думала, они выдуманные.
Майор подумал. Еще подумал. Кивнул своим мыслям.
– И в кучах мусора иногда попадаются жемчужины, – заключил он. – Этой версии и придерживайся, лучше все равно не придумать пока что.
Он ей не поверил, старый труженик плаща и кинжала.
– Теперь о твоем наболевшем, – буднично продолжил майор. – О выводе «Соколов Ферра», что победивший дракона сам превращается в дракона, и о том, что никакое государство не может существовать без управленческого аппарата, а значит, бессильно против бюрократии. Как там по вашему учебнику… «бюрократизм – это действия управленцев в своих личных интересах, не совпадающих с интересами государства». При нормальных условиях, как говорится в физике, государство действительно бессильно, это правда. Но сейчас кое-что изменилось. Сколько человек в «Спартаке»?
Зита на мгновение замялась. Она знала две точные цифры – с бойцами службы собственной безопасности и без них. Майор усмехнулся, она опомнилась и назвала официальную цифру.
– Сколько человек реально управляет этой силой? Сколько тех, кого можно отнести к управленцам? Сколько человек в «Спартаке» являются питательным бульоном для бюрократизма? Только подумай хорошенько.
Она открыла рот – и действительно задумалась. Вроде бы командный состав «Спартака» известен, но стоит приглядеться – и где они? Старшие пятерок существуют как факт, но отсутствуют как класс, потому что меняются с каждым новым заданием автоматически и только на особо сложные операции назначаются лично майором. Меняются, потому что такова официальная позиция «Спартака»: каждый боец должен обязательно пройти через горнило управления и ответственности. Командиры школьных штурмовых отрядов – то же самое, только меняются ежегодно. По той же причине: у «Спартака» имелся свой кадровый резерв, и он должен обкатываться в реальном руководстве. Других управленцев, кроме командира, в школьном штурмовом отряде нет, все функции замыкаются на него. Он и завхоз, и кладовщик, и политработник, и все сразу. Далее идут… Зита с удивлением обнаружила, что далее следует она сама, затем капитан Ратников и майор. Но… она-то полностью подотчетна майору Каллистратову и всегда у него на глазах. Случись что неприглядное – уберет в один момент недрогнувшей рукой. А капитан Ратников, если вдуматься, исполняет обязанности тренера, инструктора, преподавателя специальных дисциплин – то есть к собственно управлению никаким боком. Приглашенный специалист, вот он кто.
– Один? – озвучила она неуверенно результат размышлений.
– Вот именно, – буркнул майор. – Кое-что в мире изменилось с появлением вот этой штуки. Называется – пост управления. В данном случае в нем комплект штабных программ, хранилище информации, аппаратура связи и навигации. Пост управления позволяет мне обходиться без штата сотрудников, управлять большими массами людей напрямую. Устройство не слишком популярное, бюрократия сопротивляется его применению изо всех сил, но мы победим. С помощью этой штуки мы уничтожим бюрократию как явление. По крайней мере, попытаемся. А ограниченное количество социально ответственных лиц, которых можно контролировать лично одному руководителю, в нашей стране найти возможно. Называется это ограниченное количество лиц очень коротко – партия. Не массовая партия типа коммунистической из нашего прошлого, а настоящая партия. Тесный круг единомышленников. Какая конкретно, тебе в данном случае знать пока что необязательно. Я ответил на твой вопрос?
– Партия Ферра, невелик секрет, – пробормотала она. – Нет, товарищ майор, вы не ответили. Его попытаются убрать. И вас тоже. У бюрократии в распоряжении огромная власть и инстинкты толпы.
– А у нас – штурмовые отряды, – серьезно сказал майор. – И мы не боимся крови, это очень важно. Гражданская война, вот что это, Зита. Тут уж кто кого, до последнего бойца. Я готов. Ты – со мной?
Майор пристально смотрел на нее. И было в его взгляде что-то трудноуловимое, что-то… Это надежда, поняла она. Майор смотрел на нее с надеждой. Он тоже, как и капитан, не верил, что она – маленькая девочка. Верил своим глазам, а видел он вполне состоявшуюся личность, как умом, так и, кхм, задницей. И теперь ждал от внедренной агентессы неизвестно от какой структуры честного ответа. Ждал так, как будто от ответа зависела его жизнь.
Какое-то щемящее, теплое чувство переполнило ее, она порывисто подалась вперед и мигом очутилась у майора на коленях. Обняла за могучую, упрямую шею, притянулась губами к его уху и жарко зашептала. Все про себя, про прадеда, про свои мечты. Майор слушал, закаменев. Она сначала решила – сравнивает свои наблюдения с ее рассказом, выстраивает общую картину. Потом перехватила его взгляд и запоздало вспомнила, что прискакала в штаб форменной юбке, а она – коротенькая…
– Това-а-рищ майор! – развеселилась она. – Вы меня слушаете или просто обнимаете? Я так-то не против, но прямо сейчас докладываю, каюсь тут, как на исповеди, а вы?