Зияющие высоты
Шрифт:
ВТОРИЧНЫЕ ПРОБЛЕМЫ
Я в твоей мастерской наблюдал всяких людей и всякие человеческие страсти, говорит Посетитель. Очень любопытные бывали случаи. Вот, например, проблема Шизофреник-Неврастеник. Первый относится к типу творцов, характеризуемых такой формулой: несмотря ни на что сделать дело, на которое они способны и которое их захватило. Неврастеник способный и умный человек. С какой-то точки зрения он, может быть, умнее Шизофреника. Но он относится к типу людей, характеризуемых такой формулой: они решаются, но никак не могут решиться начать делать дело, на которое они не способны, но относительно которого они думают, что они более способны, чем люди типа Шизофреника. Неврастеник есть имитация и отражение Шизофреника. Если нет первых, нет и вторых. Первые порождают вторых, но своим существованием обрекают их на бесплодие. Никто так не заинтересован в уничтожении Шизофреника, как Неврастеник. Но с уничтожением первого исчезает его отражение во втором. Второй этого не понимает. Он претендует на самостоятельное бытие. Проблема сальеризма, говорит Мазила. Нет, говорит Посетитель. Тут что-то иное. Возможно, проблема самоуничтожения творчества. Творческую личность образует не один индивид, а некоторое множество, по крайней мере, из двух (скорей всего - более двух) индивидов. Творческий индивид есть группа индивидов со своеобразным распределением функций. Моцарт и Сальери есть раздвоение единого в одном плане, Шизофреник и Неврастеник - другом. Мазила и Болтун - в третьем. С этой точки зрения ты немыслим без Болтуна. Болтун, в некотором роде, есть соавтор твоих работ. И даже я, если ты не возражаешь. Выдающаяся творческая личность есть лишь официальный представитель творческой группы-индивида. Выходит, говорит Мазила, что директор института, в котором сделано крупное открытие, по справедливости есть автор открытия. А почему бы нет, говорит Посетитель. Но между мною и таким директором есть же какая-то разница, говорит Мазила. Есть, говорит Посетитель. Эти лишь различные типы представительства творческой группы. Кошмар, говорит Мазила. Почему, кошмар, говорит Посетитель. Почему в таком случае ты не считаешь кошмаром законы тяготения? Но меня это не устраивает, говорит Мазила. И плевать мне на твои законы. Это другое дело, говорить Посетитель. Когда люди захотели наплевать на законы тяготения, они изобрели самолет.
МЕТОДЫ ПОРЯДОЧНЫХ ЛЮДЕЙ
Позвонил архитектор Ш, уговоривший в свое время Мазилу сделать барельеф на фасаде здания, которое он собирался строить. Привет, старик, сказал он. Вынужден тебя огорчить. Барельеф зарубили. Что? Нет! Это никак не связано с твоими фокусами. Они даже не знали, что барельеф должен был делать ты. Отменили независимо от авторства. Как вообще делишки? Я слышал, у тебя опять там выставка... Что это такое, спросил Мазила у Болтуна. Скорей всего начало, сказал Болтун. Возможно, он сам спровоцировал запрет барельефа. Возможно, сразу согласился. Возможно, не очень энергично отстаивал. Во всяком случае, теперь сотрудничество с тобой повредило бы его положению и карьере. Если ты выкрутишься, он не так уж много теряет. Тем более у него совесть чиста. Он хотел тебя привлечь. Ему не дали. Репутация порядочного человека сохранена. В глазах начальства он тоже безупречен. Но мы же с ним дружили двадцать лет, сказал Мазила.
ПЕДАГОГИКА
Два часа занимались строевой подготовкой. Отрабатывали обращение к начальству и приветствие старших по чину. Потом ворчали по поводу бессмысленности и бесчеловечности этих занятий. Лейтенант сказал, что эти занятия чисто педагогические цели преследуют. Педагогика - вещь серьезная, сказал Жлоб. У нас у одного курсанта рефлексы запаздывали. Инструктор (большой педагог) пошел на хитрость: стал все команды подавать раньше. И курсант вылетел самостоятельно, окончил школу и улетел на фронт. А чем он кончил, спросил Уклонист. Сбросил бомбы после того, как эскадрилья возвращалась уже домой, сказал Жлоб. Это что, говорит кто-то в темноте. У нас в первоначалке один курсант боялся без инструктора сажать самолет, хотя летал прилично. Инструктор решил тоже взять его на хитрость, отсоединить ручку управления в воздухе и выкинуть за борт. Курсант узнал об этом и захватил в кабину с собой запасную ручку. Летят. Инструктор отсоединил ручку, показал курсанту и выкинул за борт. Мол, теперь веди самолет сам. И сажай сам. А курсант показал запасную ручку инструктору и тоже выкинул ее за борт. И чем это кончилось, спросил Жлоб. Инструктор сошел с ума, сказал говоривший, а курсант посадил машину, попал на фронт, заработал сначала кучу орденов, а потом десять лет. За что, спрашивает Уклонист. За разговорчики, сказал Юморист. В наше время слово есть самое серьезное дело. За слово дают больше, чем за дело. Да, сказал Уклонист. У нас за словом идет Дело.
НЕОБОСНОВАННЫЕ НАДЕЖДЫ
При попытке произнести слово "межконтинентальная" Заведующий вывихнул челюсть. В связи с этим в среде передовой интеллигенции стали циркулировать слухи. Теперь, наверняка, слетит, говорили все в один голос, понимающе усмехались (мол, давно, пора!) и питали необоснованные надежды. Но надежды оказались не вполне обоснованными, так как челюсть была искусственной, и ее заменили на новую, более высокого качества (по слухам такие челюсти делают специально для космонавтов), вследствие чего о снятии Заведующего никто не стал даже думать. Рано! Не беда, сказал Ученый. Скоро Заведующий будет делать доклад по проблемам науки. Так уж он непременно коснется достижений генетики. А там ребята подсунут ему словечко "дезоксирибонуклеиновая кислота", от которого его тут же хватит инсульт. А что хорошего, сказал Карьерист. Думаете, новый будет лучше? Пусть хуже, говорит Неврастеник. Но все-таки какая-то приятность от этого будет.
СОЦИАЛЬНЫЙ СТРОЙ
У вас, говорит Журналист, все-таки пока еще нет настоящего изма. У вас государственный капитализм. Ерунда, говорит Неврастеник. Это бред ваших истов, которые ни разу не были у нас. У нас государственный феодализм. Я не могу с этим согласиться, говорит Мазила. У нас скорее всего государственное рабовладение. И ты тоже ошибаешься, сказал Болтун. Вы не учитываете одного решающего обстоятельства. Наша страна выдумана, причем - из таких предпосылок, которые не могут быть вообще реализованы. Мы плод больного воображения Шизофреника. И все употребляемые тут ваши понятия к нам не применимы. Рабство, феодализм, капитализм, - это все в рамках цивилизации. А мы антицивилизация. Если бы мы реализовались на деле, мы прошли б в своем развитии те же стадии, что и цивилизация, только с обратным знаком.
СМЫСЛОВАЯ КОМПОЗИЦИЯ
Я подхожу к самому трудному, пожалуй, пункту изложения своего понимания творчества ЭН. И потому буду здесь более многословным и буду говорить о таких вещах, которые даже у представителей официальной эстетики и официального искусствоведения могут вызвать усмешку. Но я не вижу иного выхода. Тайны нашего бытия лежат не в каких-то еще неведомых людям глубинах мира, а в переориентации внимания на трижды известные лежащие на поверхности явления. Есть произведения искусства, при рассмотрении которых уместно различить то, о чем хочет сказать автор, и то, как он это делает. Среди них есть такие, для которых материал для ответа на вопрос "Что?" усматривается в них самих. Таковы, например, многочисленные произведения классической художественной литературы. Но среди них есть (правда, не так уж много) и такие, для которых в них самих не содержится никакого материала для ответа на вопрос "Что?". Таковы, например, многие иконы и фрески в наших церквях. Именно таковы работы ЭН. Но если в отношении икон и церковных фресок ответ на вопрос "Что?" дан в веками сложившейся религиозной идеологии, то в отношении работ ЭН ситуация выглядит иначе. Чтобы ответить на вопрос "Что?" применительно к творчеству ЭН, надо еще только проделать такую работу. Надо сформулировать определенную систему общих утверждений о современном мире человека и о его месте и судьбе в этом мире, т.е. построить определенную идеологическую концепцию. В каком-то аморфном виде, фрагментарно и в контексте общей духовной жизни общества эта концепция уже зародилась и есть. ЭН жил и живет в поле этой концепции. Он фактически работает над ее воплощением в рисунках, гравюрах и скульптурах, - работает над созданием предметов культа этой концепции. Но такой концепции пока еще нет в виде четко локализованных и более или менее широко признанных идеологических текстов. То, что делал Шизофреник, есть шаг к этому. Но вместе с тем это шаг в другом направлении, противоположном идеологическому. А пока такой четко определившейся концепции нет, продукты творчества остаются в ином качестве. К ним подходят с обычной меркой, хотя они уже не есть произведения искусства в обычном смысле. Они есть нечто большее и иное. Поскольку ЭН создал целый мир вещей, которые потенциально могут стать явлениями культа, это облегчает задачу выработки упомянутой концепции. Здесь влияние взаимное. Но я оставлю вопрос о том, какой вид должна принять идеологическая концепция, ассоциируемая с творчеством ЭН, и перейду к более техническому аспекту дела. Я говорил, что смысловые единицы у ЭН объединяются по особым правилам композиции в смысловые фразы и тексты. Существенно здесь то, что эти правила композиции имеют природу не имманентную искусству как таковому (т.е. обусловлены не средствами изображения), а имманентную рассматриваемой идеологической концепции. Без последней они суть непонятное нагромождение непонятных форм. Без идеологических связей в работах ЭН нет никаких фраз и текстов. Таким образом, поднявшись от работ ЭН до некоей предполагаемой идеологической концепции, мы затем должны от нее опуститься обратно, т.е. должны как бы привнести в работы ЭН заложенный в них смысл теперь извне как нечто совершенно постороннее. Здесь, как видим, действует некоторый общий принцип функционирования вещественных воплощений идеологических феноменов. Интересно, что смысловые фразы у ЭН образуют не обязательно смысловые единицы, расположенные рядом (например, в одной комнате, на одном листе бумаги), а рядом расположенные единицы могут быть единицами из разных фраз - основа и скрытый ритм его полифонии. Нужна память и хорошее знание большого комплекса работ ЭН, чтобы читать их именно как фразы и совокупности фраз. Конечно, их можно упорядочить, что облегчит их изучение новичками. Но для этого надо еще построить общие правила идеологической грамматики языка.
БОЛЬШОЕ И МАЛОЕ
Зато Монумент Павшим пошел с необычной скоростью, сказал Мазила. К чему бы это, спросил Неврастеник. Скоро открытие, сказал Мазила. Без меня не успеют. Ясно, сказал Неврастеник. А потом тебя из списка авторов выкинут под каким-нибудь соусом. Вполне возможно, сказал Мазила. Они там без меня внесли пустяковое изменение и трубят о нем как о радикальном пересмотре проекта. Да я и сам не очень-то стремлюсь быть автором этой штуки. Дело не в том, чего хочешь ты, говорит Неврастеник. Дело в том, как ведут себя они. Бывают ситуации, когда любые действия людей имеют один и тот же смысл. Почему? Потому, что все они в этой ситуации обозначают положенное реагирование. Ну и черт с ними, сказал Мазила. Все это ничтожные пустяки. Так-то оно так, сказал Неврастеник. Из тысячи мелких удач не сложишь одной большой. Но из тысячи мелких пакостей складывается одна большая мерзость.
ДОБАВКА
Жлоб и Мерин раздобыли пару буханок антрацита - черного хлеба необыкновенной степени твердости. Где это вам удалось, спросил Лейтенант. Там, неопределенно махнул рукой Мерин, за часы. Эх, если бы к такой жратве да граммчиков сто, вздохнул Пораженец. У меня тут кое-что есть, сказал Лейтенант и вытащил из вещмешка почти новые хромовые сапоги. Можно их реализовать? Запросто, сказал Пораженец, схватил сапоги и через полчаса ввалился в блиндаж с полным котелком неочищенного спирта. В нашей родной и далекой школе, мечтательно говорит уклонист, после выпивки, была разработана целая теория, как раздобыть добавку. Но, к сожалению, всякая подлинно научная теория имеет ограниченную сферу приложения. Попробуй, например, реализуй здесь такой фундаментальный принцип: если у поварихи есть дочка, женись на ней; если у поварихи нет дочки, женись на поварихе! А с помощью нашего всеобщего изма тут кроме пятерки по политподготовке не заработаешь ничего. На кой.... она тут?!.. Когда-то я помнил эту теорию назубок. Изящная теория!! Куда до нее электродинамике! А это, скажу я вам, одна из самых красивых теорий в науке. Электродинамика в сравнении с прибавкологией выглядит примерно так же, как Жлоб в сравнении с Дон-Жуаном. Теперь одни обрывки остались в памяти. Вот, к примеру, основополагающий постулат добавкологии: нет ничего невозможного. Помните Сачка? Сволочь порядочная, но теорию знал. Это у него не отнимешь. Так он в соответствии с этим постулатом через отдушину над плитой, в которую с трудом пролезала рука, вытащил с плиты огромную налитую до краев кипящим маслом миску, не пролил ни капли, проглотил содержимое миски вместе с миской и скрылся неопознанным. Миску потом выплюнул чистенькую. Сотрудник, полный профан в теории, месяц трудился у этой дырки, пытаясь протянуть через нее с плиты карандаш. Ничего, разумеется, не вышло. Методы приобретения добавки разработаны с учетом конкретных условий. Диалектика высшего класса! Отправляясь шакалить, оцени общую ситуацию в подразделении, количество имеющегося в твоем распоряжении времени, особенности кухонного наряда и особенности поварской смены. Если, например, в подразделении суматоха, не раздумывая, смело иди на кухню или в хлеборезку, деловито бери то, что первым подвернется под руку - буханку хлеба, кастрюлю щей, кусок сала или мыла, - и спокойно уходи. Если у тебя много свободного времени, можешь, например, сделать вид, что ты пришел в столовую почитать книжку, а то в казарме покоя не дают, выждать подходящий момент и незаметно стянуть что-нибудь. Не исключена возможность, что тебе при этом что-нибудь подкинут сами повара добровольно. В зависимости от особенностей поварской смены можешь пользоваться традиционно психологическим методом или методом парапсихологии (сейчас это особенно модно!). Вот один из приемов традиционной психологии. Подходишь к раздаточному окну и невинными глазами смотришь на повариху. Тебя отгонит дежурный по столовой. Вернись и смотри снова. Тебя отгонит дежурный по части. Вернись и смотри снова. Смотри, и больше ничего. Рано или поздно повариха не выдержит и сунет тебе в рыло миску второго: отвяжись, мол, зараза! Парапсихология предполагает более высокий уровень интеллекта. Приходишь к окну и упорно смотришь не на повариху, а на кастрюлю. Главное, сосредоточить на ней все внимание и не отвлекаться. Через десять-пятнадцать минут кастрюля начнет подпрыгивать на плите. Через полчаса она сама поплывет к тебе в руки. Сказки все это, сказал Жлоб. Антинаучные идеалистические сказки. Как сказать, усмехается Уклонист, факты были. И ты это видел, спросил Жлоб. Я - нет, усмехается Уклонист. Но люди видели. А показаниям очевидцев надо верить. Вспомни-ка, что приснилось тебе, когда Сержант и Интеллигент напоролись на мину! В землянке наступила зловещая тишина. Тоска, сказал Лейтенант. А ну, гони что-нибудь отвлекающее!
В семнадцать лет еще мальчишка
Служить в пилоты я пошел,
не то запел, не то заплакал Паникер.
В машине быстрой и послушной
Себе подругу я нашел,
зашептал опьяневший взвод. Слушать "летчиков" пришли из соседнего взвода. Стало теплее.
Прошли года, промчались версты
Войной исхоженных дорог.
Ах где ты, где ты потерялся,
Мой не взлетевший ястребок.
ТИПИЧНОСТЬ ИСКЛЮЧЕНИЯ
Я полностью согласен с тем, что мы составляем ничтожную часть населения, говорит Болтун. Но значит ли это, что наши проблемы несущественны для этого общества? Мазила, например, может быть вообще один в нашем обществе художник такого масштаба и типа. И именно реакция на Мазилу обнаруживает, что из себя представляет данное общество с такой-то точки зрения. Этим объясняется, почему художников такого типа у нас нет или почти нет. Или они не процветают. Наши проблемы не типичны в смысле общности или массовости. Но они глубже, ибо они характерны. Они суть индикаторные или характеристические проблемы нашего общества. Мне не совсем ясно, говорит Мазила, в каком смысле они характерны. Представь себе, говорит Болтун, есть некая среда, которую ты хочешь изучить. Есть разные способы изучения. И в частности - такой способ. В среду погружается некое экспериментальное тело с заранее установленными свойствами. И по каким-то признакам фиксируют реакции изучаемой среды на это тело. Потом на вопрос о том, что из себя представляет эта среда, указывают именно на эту реакцию. Особенность нашего случая состоит в том, что такие характеристические тела вырастают сами внутри данной среды, а не помещаются в нее извне, являются ее законным продуктом и, вместе с тем, испытывают на себе воздействие этой своей родной среды как чужеродные ей явления. А поскольку эти тела имеют душу, мечтают, любят, ненавидят, страдают, творят и т.п., возникают специфические для них проблемы. Общество усиленно старается избавиться от этих проблем и представить дело так, будто это не его проблемы. Но, увы, они суть его собственные проблемы в неизмеримо большей степени, чем все те проблемы, которые оно официально рекламирует как органически присущие ему. Естественно, говорит Мазила, общество прячет свои болячки. Нет, говорит Болтун, это не болячки. Тут наоборот, общество стремится спрятать и ликвидировать заложенные в нем самом здоровые начала. Общество прячет свои здоровячки.