Злаки Зодиака, или Ижица-файлы
Шрифт:
Паша невинно хлопнул ресницами:
— Я выполнял ваш устный приказ. Вот журнал посещаемости, — верноподданно вытянулся по стойке смирно Паша, — Как я и докладывал, вчера последним покинул этаж Эдуард Перов. — И, преисполненный служебного рвения Воскобойников цапнул незнакомца за рукав. — Ты кто такой?
— Я — представитель российско-канадской компании, — гордо объяснил нарушитель, — Я не собираюсь вам ничего продавать…
— Ты вчера уходил последним!? — перенацелила начальница гнев на Эдика. Казалось, если б у нее были руки развязаны, она исполосовала бы ногтями Перову небритые
— Я писал рапорт. Вы сами приказали, чтобы я не смел покидать рабочее место, пока не напишу.
— И где же этот твой рапорт?!
— Господь с вами, Дина Матиевна, у вас в руках!
Начальница расгладила в сердцах смятую в кулак бумажку и пробежала глазами:
— «Я одолжил рясу у начальника районного отдела Максима Максимыча Храпунова, как более новую, стараясь не посрамить…» — зашевелились ее губы.
— …Но у нас сегодня рекламная акция, и я хочу продемонстрировать вам работу фотообъектива, позволяющего снимать изображение с сетчатки глаз — все, что было увидено за последнюю минуту. Вещь в хозяйстве… — втолковывал свое незваный гость Паше.
— Храпунов!!! — алчно вспыхнул очи Дины Матиевны. А память услужливо закрутила картинку: вот с ее стола разлетелись веером бумаги, вот Храпунов роняет амулет, нагибается, оказывается в мертвой зоне видимости… Слава тебе Господи, тревога оказалась ложной, сие была не комплексная проверка, хотя еще бабушка надвое сказала, что хуже.
— Я буду у себя в кабинете, — холодно сказала Дина Матиевна, — Вы — занимайтесь по расписанию. — Она переступила порог и оглянулась. — А этого канадца… Перов, загипнотизируешь под личную ответственность, я после с ним разберусь.
Она отправилась в кабинет переваривать вновь открывшиеся обстоятельства, впрочем, путешествия по коридору хватило, чтобы понять главное. Храпунов теперь — проблема глобальная, и решать ее следует со скоростью нейтрино. Переступая порог собственных апартаментов, она уже имела в голове название для операции — «Блудный сын».
Дина Матиевна воздела глаза на портрет Циолковского, тот был угрюм.
Храпунову снилось, будто он выпутался из развешенных флагами влажных простыней и негромко постучал в балконную дверь — постучал снаружи. За стеклом мелькнуло удивленное, но не очень, лицо Марьи Семеновны. Максим прекрасно отдавал себе отчет, это происходит именно во сне, разбираться, кто такая, по сну ему хорошо знакомая, Марья Семеновна, было лениво.
— Когда же ты, Юра, уже повзрослеешь? — мягко пожурила Марья Семеновна, отпирая лоджию, — Остепениться тебе следует, — шепотом сказала она, когда Храпунов мимо нее протискивался в сумрачную комнату, — А чтобы остепениться, нужно или жену найти, или машину купить, — шепотом посоветовала она, закрывая балконную дверь. — Машина надежнее, по вечерам в барах не сможешь штаны просиживать.
Отстраненной от сна частью мозга Максик прикинул, не вещий ли сон свалился на его голову? Слишком подробный и реальный по фактуре. Но сюжет завораживал, и мысль как мелькнула, так и растаяла без следа.
— Даша спит? — для порядка спросил Максим, наяву понятия не имеющий, кто такая эта Даша, — Как она сегодня?
— Да все так же, — грустно вздохнула Марья Семеновна, по ее осунувшемуся лицу легко было смекнуть, что хозяйка не приклонила головы всю ночь.
— А что врач этот модный?
— Да все они одинаковы, хоть модные, хоть не модные, — без обиды, но с горечью поделилась хозяйка.
— Никаких улучшений? — Максим мельком отметил, что на переднике женщины появилась новая заплатка. Он бы с радостью дал денег, но знал, что здесь ни за что не возьмут. И тут же реакция бодрствующей половины сознания — во сне действовал не совсем реальный Храпунов, а подделка под Храпунова с чуждыми позывами души.
И все крепче не нравился морфейный реализм, такие яркие сны добром не кончаются. И что еще беспокоило — отстраненная от сна часть сознания над гуляющим по сну Лжемаксимом не имела никакой власти, а случись что, отвечать подлинному Храпунову.
— Никаких, — удрученно опустила красные от вечной стирки руки Марья Семеновна.
— Тогда поступим так, — Максим достал из кармана баночку с мазью, — Мажьте Даше между указательным и средним пальцами правой руки, как заснет, каждую ночь. А грех… Грех я на себя возьму, одним больше, одним меньше…
Вот уже какие-то неведомые грехи на себя писать начал, дарвинист скарабейный! Опять во второй половине мозга возник вопрос: не вещий ли сон. Эта же половина головы попыталась вспомнить, какая ночь снаружи, и главное, какое время? [5] Тщетно.
— Может не надо? — робко спросила Марья Семеновна.
— Другого выхода у нас нет, — со значением посмотрел пожилой женщине в глаза исаявец и к облегчению второй половины нацелился на выход, — А мне пора. Через балкон вошел, через дверь тихонечко выйду, как солидный человек.
5
Вещие сны приходят с часу до трех ночи по понедельникам и пятницам
Увы, так просто из этого нереального мира было не вырваться:
— Может чаю на дорожку?
— После будем чай пить, дорогая Марья Семеновна, — непреклонно прошептал фальшивый Максим и на цыпочках двинулся сквозь бедно обставленную комнату: кровать с никелированными шишечками, шкаф с не закрывающимися дверцами и исцарапанной полировкой — вот и вся обстановка.
Рука почти дотянулась к спасительной дверной ручке…
— Дядя Юра, вы уже уходите? — остановил его слабый детский голос. Тихий, словно тихий ангел пролетел.
Максим замер. Сначала вернул добрую улыбку на лицо и только после этого повернул голову туда, где на кровати под двумя одеялами лежала девочка лет пяти-шести. Светлые волосы обрамляли личико по подушке, как зарево, щечки изнутри подсвечивались лихорадочным румянцем.
— Да, Дашенька, мне надо идти. Но сегодня ко мне приходил волшебник и пообещал, что ты скоро станешь поправляться, — на самом деле даже этому, только во сне существующему, доброхоту Храпунову хотелось сказать: «Слышь, Дашка, я понимаю, что тебя скука смертная под одеялом грызет, но, извини. Сегодня не твой день».