Злата мужьями богата. Книга вторая
Шрифт:
Для человека камера, в которой оказался заперт оборотень, была довольно просторной, а вот для иргуара — тесноватой. У дальней стены, напротив решетки, обнаружилась невысокая деревянная лежанка. Укладываться на нее Ольгрон не спешил: чтобы согреться, ему нужно было хорошенько подвигаться. Перекинувшись в человека, в полной темноте Ол приступил к разминке: приседания, отжимания, прыжки на месте.
Где-то на сотом прыжке люк в потолке с громким скрежетом откинулся, в отверстие хлынул свет магических светильников, который после полной темноты показался молодому мужчине ослепительным.
Притаившись в углу возле лежанки, Ол слезящимися от рези глазами всматривался туда, за решетку, где вначале появились дорогие черные сапоги ботфорты, затем стали видны руки в строгих манжетах и края кителя… Вскоре стало ясно, что узника подземелья решил посетить сам третий ненаследный принц Зерафири.
— О! Сэт Ольгрон? — губы принца скривились в пренебрежительной улыбке. — Какая неожиданность! А я-то думаю, о каком-таком шпионе мне докладывают мои подчиненные…
Ол не стал показывать, что его задела едкая насмешка Максона.
— Где Злата? Что вы с ней сделали? Зачем она вам? — требовательно глядя в холеное лицо соперника, заговорил он, чувствуя, как неохотно повинуется ему голос.
— Откуда же мне знать, ваше кошачье сиятельство, где ваша супруга? Может, решила найти себе более зрелого и сильного кота? Удивительно: и отчего все женщины королевства Барбуерри питают слабость к вашему племени?
Ол вдруг понял: принц знал о погоне. Знал и о том, кого увидит здесь, в темнице. А сейчас Максон просто измывается и торжествует победу над ненавистным ему существом. И ничего он ему, Ольгрону, не расскажет. Рыжик сжал кулаки, сцепил зубы и промолчал: еще не время отвечать на издевки. Вот окажутся они в равных условиях — тогда можно будет и поговорить.
— Молчите, сэт Ольгрон? Голос потеряли от испуга? И это правильно: знаете, какое наказание положено шпионам, тайком переходящим границу? Вижу, что не знаете. Так я скажу: вас ждет одноногая вдова. Виселица.
Даже после этих слов молодой оборотень сумел удержаться от резких слов и действий. Лишь прикусил до крови губу и яростно блеснул на принца глазами. Максон невольно отшатнулся, отступил на пару шагов от решетки, к которой стоял почти вплотную.
— И не сверкай на меня своими гляделками, — буркнул он на полтона тише и намного менее уверенно, чем раньше. — Посмотрим, как ты через неделю на меня смотреть будешь, когда твоя жена станет моей.
— Злата никогда тебя не примет, Максон! — не выдержал, зарычал Ольгрон.
— Через неделю-у! — Максон помахал пленнику рукой и полез наверх. — Не скучай тут, котик. Кстати, вам, котам, вроде положено мышей ловить? Распоряжусь, чтобы сюда запустили с десяток крыс, а то, глядишь, не доживешь до моей женитьбы, помрешь от голода…
Закончив эту полную ненависти и презрения речь, Максон выбрался из люка, и крышка опустилась, оставив Ольгрона в темноте, которая сейчас, после яркого света, казалась особенно черной и всеобъемлющей.
«Неделя. — Приказал себе рыжик. — Я должен продержаться неделю. Потом меня выпустят, найдут, спасут. Или, во всяком случае, поднимут наверх, чтобы повесить».
9. Как довести
«Долог день до вечера, коли делать нечего», — бурчала себе под нос Воскобойникова, перебирая по сотому разу флакончики, пакетики, пузырьки с белой и синей глиной, бомбочки из соли для ванн, растворы для удаления волосков и прочие косметические изделия местного изготовления.
Часть из них она нашла у себя в ванной, часть — извлекла из коробок, доставленных к дверям ее покоев молчаливыми лакеями. «Подарки от его высочества Максона для гостьи из Барбуерри!» — провозгласил один из плечистых мужчин с военной выправкой, постучав в дверь пленницы, только что выбравшейся из ванной комнаты.
Воскобойникова, рассекавшая по своей гостиной в одном полотенце, надежно скрывающем все стратегически значимые места, выглянула в коридор и повелительно махнула ручкой: «Оставьте тут, потом разберусь».
Мужчины, завидев округлые женские плечики и коленки с непросохшими капельками воды, едва не уронили каждый свою ношу. Задышали взволнованно, раскраснелись и дружно уткнулись взглядами в пол, не смея поднять склоненные головы. Злата хмыкнула то ли насмешливо, то ли смущенно, и поспешила запереться ненадолго — ровно настолько, чтобы надеть обратно свой охотничий костюмчик. Другой одежды у нее все равно пока не было.
В коробках обнаружилось много интересного: наряды, обувь, чайный сервиз и набор стаканов с графином, косметика и даже ракетки и шарики для пинг-понга. Принимать все эти подарки, в особенности одежду и драгоценности, Воскобойникова не стала: Максон ей не муж, чтобы делать такие презенты. Забрала и унесла к себе только то, что посчитала допустимым и подходящим для ведения военных действий против одного безмерно наглого принца. Вызвав колокольчиком слугу, велела унести и выбросить все остальное, чем повергла явившегося на зов лакея в немой ужас. Он опасался выполнить приказ высокопоставленной гостьи — и опасался не выполнить…
Всего за каких-то пару часов девушка успела загонять, запугать и вогнать в ступор весь штат прислуги. Злате нечасто приходилось «включать стерву», но если уж она это делала — то с душой, с исконно русским размахом, в общем, «на всю катушку».
Впрочем, всерьез издеваться над слугами она не собиралась: понимала, что они — люди подневольные. А вот принцу Максону, который прислал ей штук пять коробок с подарками и сообщение, что надеется поужинать нынче в ее компании, Воскобойникова готовила достойную встречу.
…И вот наступил вечер. По округе разлилась густая синева. За окнами, забранными частой решеткой, на этот раз — простой, без магической подпитки, послышался шорох колес по гравию, порыкивание зеброящеров и командные крики возницы. Злата приблизилась к окошку и принялась поглядывать вниз, стараясь оставаться незаметной.
Она подоспела как раз вовремя, чтобы увидеть, как с подножки кареты спрыгнул организатор ее похищения. «Ну, Воскобойникова, соберись! — скомандовала себе девушка. — Надо устроить его козлейшеству Максону теплую встречу!»