Злая вечность

Песков Георгий

18. Тыква

Вошедшая к нему утром madame Meterry с удивлением увидела, что monsieur le prince, в необычном для него неглиже, сидит на кровати и, кажется, совсем не собирается пить кофе. На столе валялись вчерашние цветы. Все это было очень странно. Неужели он завел роман? Но с кем? И как могла она прозевать это? Чрезвычайно политично предложила она ему вазочку pour les belles fleurs. Он смутился, что-то пробормотал и заспешил уходить. Тогда, внимательно в него вглядевшись, она сказала ему, что он плохо выглядит. «C'est le temps qui fait ca: tout le monde est grippe». Она посоветовала ему купить эвкалиптовых листьев (на двадцать су дают большой пакет) и обещалась вечером приготовить ему превосходную tisane,

которая его вылечит. Князь поблагодарил и пошел. Он не смотрел на встречавшихся ему, даже вовсе не замечал их. Но вот в глаза ему бросилась забинтованная в марлю рука. Она была густо обложена ватой и туго обвита бинтом, так что вместо руки получалась белая култышка. Вид этой руки потряс князя. В страшном волнении, совершенно не помня окружающего, остановился он перед овощной лавкой. Торговка, стоя на пороге, разговаривала с покупательницей. Князь услышал обрывок фразы: — Это один из ее приятелей ее угостил! — Обе женщины глядели вслед бородатой старухе с забинтованной рукой. Князь хотел слушать, но продавщица, прерывая разговор, любезно спросила, что ему угодно купить. Чтобы выйти из неловкого положения, князь неопределенно ткнул в груду овощей. Торговка сейчас же догадалась, что monsieur хочет купить тыквы. Сколько он желает взять? Князь не решился возразить, хотя тыква была ему и не нужна. Он сказал, что возьмет одну. Ведь он не подозревал, что этот овощ продается кусками. Безропотно взял он огромную тыкву под мышку, расплатился и пошел. Не к антикварию, конечно, — куда же было девать тыкву? — а домой.

Взглянув на него, madame Meterry всплеснула руками. Сначала ее удивила тыква, но лицо князя было страннее тыквы. «Ah, monsieur le prince совсем расхворался!» Купил ли monsieur des feuilles d’eucalyptus? Нет? Но в таком случае, она одолжит ему. У нее еще сохранилось немного. Она сейчас приготовить ему эту tisanne.

Чтобы отделаться от нее, князь залпом выпил приготовленное доброй женщиной отвратительное пойло.

— Вот и отлично! — воскликнула она. — А теперь лягте-ка и постарайтесь согреться!

Князю ничего не оставалось, как исполнить ее волю. Впрочем, он так был потрясен «неожиданным открытием», что и сам не чувствовал в себе силы сейчас же идти туда.

Лежа, он стал обдумывать случившееся, вспомнил намеки библиотекаря на какую-то даму, которой метла приличнее цветов… Тут внезапно поразила его совершенно чудовищная догадка. «А что, если и она заодно с ними? С кем „с ними“? Ну, со старым хамелеоном, разумеется. И… и с остальными. Нужно быть слепым, чтобы не понимать, что это целая, очень, вероятно, могущественная организация. Мировой трест дьявольской вечности. О, если так…» — Князь вскочил с кровати и быстрыми решительными шагами отправился к антикварию.

19. Вольтер разрушает иллюзию

Всю дорогу он волновался и спешил. Но перед лавкой его опять охватило малодушное колебание. Сделав над собой большое усилие, он вошел.

В лавке было темно и тесно. Старые бюро, шкафы красного дерева, картины и гравюры в золоченых рамах занимали ее почти всю.

— Господину угодно? — кланяясь, спросил Вольтер. Он прекрасно узнал князя и в душе смеялся.

— Мне понравилась здесь… — непринужденно начал князь и вдруг запнулся. — Одна… одна… дама. — Сказав это, выдающее его с головой, слово, он совсем потерялся. Но антикварий на слово внимания не обратил, замешательства не заметил.

— А! — сказал он равнодушно. — Не эта ли? — Он запустил руку за большую, стоявшую на полу картину и за ноги вытащил оттуда куклу. — Вот, извольте!

О, это была ужасная минута. Любимая женщина, та, о которой он так страстно, с такою нежностью мечтал, на его глазах обращалась в неодушевленный предмет, в игрушку! Князь побледнел и отвернулся.

— Прелестная вещица, — вертя ее в руках, сказал антикварий. Нигде pour ce prix вы не найдете ничего подобного. — Он назвал цену. Запросил, конечно, бессовестно.

Князь молча вынул бумажник. Была одна мысль: поскорее уйти. По счастью, нужная сумма — очень по его средствам значительная — у него оказалась. Он заплатил и, не дав продавцу завернуть покупку, выхватил ее у него из рук и побежал вон.

Он бежал домой, сгорая со стыда и готовый провалиться. «Кукла, кукла!» повторял он себе с ядовитым отчаянием. «А я… я любил ее! Я покупал для нее цветы… Писал письма… К месьё Жоржу нарочно заходил… О, какой стыд, какое унижение!»

Наконец, он опомнился и с ужасом заметил, что несет куклу незавернутой. Возвращаться к антикварию не хотел. Как быть? Он запрятал ее себе под пальто. Madame Meterry, увидав своего князя, — она ужасно ругала себя, что не досмотрела и дала ему выйти — разахалась: разве можно выходить в такую погоду, приняв tisane d'eucalyptus? Но на лице князя было такое страдание, что она не стала его задерживать. Конечно, она прекрасно заметила: он что-то прятал под своим пальто. Сопоставляя это со вчерашними цветами и давешней тыквой, она только головой покачала. «В конце концов, пожалуй, и правду говорили les anciens officiers, что у бедняги в голове не все в порядке», — подумала она с огорчением.

А князь затворился у себя. Никто не должен был видеть его позора, но сам он хотел вдоволь над самим собой посмеяться. Он посадил куклу на стул, положил ей на колени купленные накануне цветы и, отступив шага на два, отвесил ей глубокий и почтительный поклон.

Карикатурные подробности этой смешной, маниакальной любви, комизм вчерашних романтических переживаний и в заключение — позорная глупость теперешней сцены!

О, это уж слишком, слишком!

Вдруг ему показалось… — Какое показалось, он слышал ясно — кто-то здесь же, совсем близко, прыснул сдавленным смехом. Смех был знакомый, он сейчас и же узнал его. Оглянулся по комнате, но никого не было. Дверь он, войдя, затворил и только окно — о нем он не подумал — оставалось открытым настежь. Он подбежал к нему и сразу же, в сумерках вечера, увидел стоявшего на противоположном тротуаре человека. Из-за шторы, чтобы тот не заметил, князь пристально в него вгляделся и, узнав, почувствовал, — как это ни странно может показаться, — почувствовал даже радость.

Быстро высунувшись из окна, он негромко позвал:

— Господин библиотекарь, идите сюда!

Тот, будто только приглашения и ждал, перешел улицу.

— Вот вам ключ, — сказал князь и бросил на тротуар большой старый ключ входной двери. — Но только постарайтесь не шуметь. Я бы не желал, чтобы хозяйка вас видела.

Старик молча поднял ключ. Князь бросился к ней, Он хотел было спрятать ее, но сейчас же, рассердившись, подумал: «Зачем, пусть видит».

20. Тихий гость

Через секунду библиотекарь, не постучав, отворил дверь. Он ступая до такой степени неслышно, что это даже удивило князя. Сам он никогда не мог бы так ступать, без малейшего шороха. Стул он тоже ухитрился отодвинуть беззвучно. Во всем, что он делал, во всех движениях была какая-то поразительная легкость.

— Ну-с? Что вам от меня угодно? — садясь и пристально глядя на князя, спросил гость, как дыхание, тихим голосом.

— Мне? — Князь чувствовал странную спутанность мыслей. — Что мне угодно? А вот мне прежде всего угодно знать, почему вас нынче совсем не слышно, — он сказал это в далеко не любезном тоне.

— Вы же сами просили меня не шуметь.

Князь нахмурился.

— Предположим. Но, войдя сюда, вы, насколько я заметил, не поклонились. Это неучтивость. Я обращаю ваше внимание на то, что здесь дама.

Говоря, князь по лицу библиотекаря старался понять, что тот об этом думает.

— Под словом «дама» я всегда понимал существо до некоторой степени одушевленное, — в тоне деловой поправки заметил библиотекарь.

Князь засмеялся.

— А помните, вы говорили, что я рожден под знаком Венеры?