Зло знает мое имя
Шрифт:
Затем, прошагал мимо меня, как тень, снял с плеч тяжёлую шубу, небрежно бросил на диван, и остановился у окна, ко мне спиной. Звездная выдалась ночь, да, ваша светлость?
— Мне очень жаль.
Очень жаль. Максимальное сочувствие, которое он мог выдавить из себя.
Очень жаль?!
— Спасибо, — что он ждал от меня в ответ? Я брошусь рыдать ему на грудь?
Да я с этого места не двинусь.
— Я хочу, чтобы ты отдохнула немного от занятий и фехтования. Как только приедешь в себя, сообщи.
Вот теперь, впервые за долгое время
— А ты пришёл в себя?
Моран обернулся. На лицо падал свет от свечи, что делал его каким-то страшным и нереальным. Чудовищем.
— Ты о чем?
— О твоей семье. Ты пришёл в себя после их смерти?
Это случилось много лет назад. Только пустота в его глазах была до сих пор. Все так же он смотрел на тот портрет в тронной зале. Как я на надгробия своего рода Ниан.
В комнате повеяло холодом. Только не от окон. А от ледяного короля.
— Они погибли десять лет назад. А твои три недели. Это разные вещи, Эльза.
Он звука своего имени, произнесенного им, я вздрогнула.
Что со мной? Почему я молчу и ничего не говорю ему? Мне так хотелось увидеть его, все рассказать. И что теперь? Куда все это делось?
— Ты женишься на Нине.
Утверждение. Бесполезно задавать вопрос, которого нет. Вот и все. Я могла думать только об этом.
Плечи Морона поднялись и опустились. Он вздохнул. Пока мы не виделись, он совсем стал похож на медведя, украшавшего брошью его грудь. Темные волосы закурчавились, борода уже перестала быть аккуратной. Не думаю, что ему больше тридцати. Но в таком виде я спокойно дала ему сорок. Либо он хочет казаться внушительней, либо устал. Хотя куда уж внушительней, когда ты властелин Севера и прилегающих территорий.
Естественно он не стал отрицать.
Вместо этого сел на диван рядом со своей шубой, так далеко от меня, как только возможно.
— Да.
Исчерпывающе.
Непонятное чувство внутри меня подняло со дна моей души все самое плохое. У меня похолодели кончики пальцев. Я должна сказать еще что-то.
— Почему ты мне не написал об этом?
Я не имела права это спрашивать. Как и требовать отчета о его действиях. Он — король, а я — его пленница. Не более. Слишком много хочешь, Эльза.
— Я надеялся сказать тебе лично, — он накрыл лицо руками, — потому что ты не поняла бы.
— Я и так не понимаю.
Это вырвалось у меня прежде, чем я подумала.
Моран только покачал головой, будто не замечая мою сцену ревности.
Да возьми же ты себя в руки!
— Мне уже двадцать шесть, а у меня ни наследника, ни королевы. Поверь, мне этого не нужно. А вдруг со мной что-то случится? На кого все это останется? Запад воспользуется моей смертью, и весь Север ляжет под короля.
Да, я все это понимало. Но почему…
Что я хочу? Почему я хочу задать этот вопрос. Черт, молчи, молчи!
— Но почему именно Нина?
Внутренне «я» хлопнуло себя по лбу.
Замечательно. Я сказала это.
Внезапно Моран улыбнулся.
— А что, ты хочешь занять это место?
Я не ответила.
Все, что таилось внутри, подступило к горлу, и я всхлипнула, тут же затыкая себе рот.
Нет, только не сейчас. Только не при нем. Только не в эту минуту.
Что ты делаешь со мной, чертов король?
Все мысли: воспоминания крови, тела сестры, прозрачных глаз матери, смех отца, тот наш восточный вечер на балконе с Мораном, когда я уснула на его плече, а он отнес меня в свою спальню. Тот день, когда он захватил нас, когда я спасла его на корабле. Все смешалось в одну сумасшедшую карусель, которая держалась на одном болтике, под названием «одиночество».
Я поняла, что останусь одна. Он уходит от меня. Прямо сейчас. Тот, кто все уничтожил, в одну секунду стал всем миром. Мысль о том, что я увижу этого человека, грела меня всю дорогу. Мне хотелось ненавидеть его, кричать, презирать. Делать хоть что-то, чтобы он почувствовал — я здесь. Чтобы заметил меня. А теперь… Кто я ему? Даже не пленница, потому что Нина вряд ли позволит мне остаться тут. Она станет его женой.
Единственной женщиной в его жизни.
— Эльза? Что с тобой?
Слезы не давали мне вздохнуть. Грудь разрывало от нахлынувшей тоски.
Есть даже такая болезнь, когда жертва не может покинуть своего хищника.
В этом случае, моя болезнь смертельна.
Теплые руки зарылись мне в волосы, и потянули на себя.
Я не заметила, как он оказался рядом. Опустился на пол, чтобы быть вровень со мной. И прижал свой лоб к моему. Если бы я открыла глаза, то увидела каждую морщинку, каждый шрам, и, главное, встретилась бы с серыми льдинками глаз. Но мне было страшно. Страшно, что я открою глаза, и все это исчезнет.
— Не бросай меня, — прошептала я, и снова прерывисто вздохнула, кладя руки ему на плечи и впиваясь в них пальцами. Пока я держу тебя, ты не уйдешь.
— Ты сможешь вернуться домой, — так же тихо ответил он мне, пока его руки перебирали мои волосы, — В Эфию. Она снова станет твоей. Я дам тебе автономию, и станешь королевой. Кем и должна стать.
Простят меня Прародители, в ту минуту я не думала о народе. Не думала о его безопасности и короне. Не думала о процветании Эфии. Я думала только о том, что эти руки выпустят меня, как мотылька из ладошек, и больше никогда этот мотылек не вернется в свой холодный плен. Прав был Талив. Я не искала спасения.
— Моран, я не хочу домой. Я хочу остаться здесь, — секунда затянулась на вечность, — с тобой.
Он снова смеялся. Его плечи чуть затряслись.
— Ты просто не в себе. Ты устала и измучена. Как только ты переживешь все это, будешь только рада такому решению.
— Нет!
— Да, — король убрал руки, но только для того, чтобы прижать меня к своему плечу, накрыв ладонью мой затылок, — ты же сама обвиняла меня, что я убил твою семью. Так оно и есть. Я слишком много разрушил в твоей жизни, чтобы претендовать на что-то.