Зло

Максимов Сергей Васильевич

— Мы должны заплатить, мы должны заплатить. Мы все. Мы уничтожили кордов, уничтожили алиумов… А они ведь даже не нападали на Землю, они были не при чем.

Айзек заглянул ему в глаза. В этот момент они не излучали холод и стужу, они не пугали, не заставляли отшатнуться. Они были полны печали и тоски.

— Джуд, это же мы принесли оружие. Мы дали людям оружие Возмездия. Это же ты захотел получить…

— Нет, нет, нет… — Лайтберин закричал отползая от Айзека, как от прокаженного. — Нет! Мы все виноваты. Зачем было бомбить кордов?

— Джуд,

я ненавижу себя, ненавижу людей, ненавижу точно так же, как ты. Мы самые страшные существа во вселенной, но… но у нас не было другого выбора. У нас не было даже шанса стать другими. Мы виноваты лишь в том, что мы — люди. Нас лишили дома, и мы стали искать его там, где были нужные условия. Ты думаешь, для людей тогда имело значение, кто виноват? Мы потеряли десять миллиардов соплеменников. Они напали на нас. Нзорги, корды, параменталы, крэсс, алиумы — не все ли едино. Есть мы, а есть они. Мы выживали. Я не могу винить кордов за их месть, но мы должны жить. Должны забыть об этом. Должны становиться лучше, Джуд. У нас будет новый дом. Мы постараемся искупить вину… Постараемся начать с начала.

— Нет, нет, нет!!! — Лайтберин тряс головой отказываясь верить. — Этого не может быть. Мы — зло. Зло… Мы должны сгинуть.

— Ты прав, друг, мы — зло. Почти все люди — зло. Люди сотканы из пороков и грехов, и поэтому виноваты только мы с тобой. Мы принесли оружие Возмездия и дали его… дали его простым людям. Не богам, не Грядущим — людям. Они не были готовы к такой силе. И она вырвалось из — под их… из — под нашего контроля, Джуд. Мы не должны обладать такой силой, это слишком большой соблазн. Оно больше не будет пущено в ход. Мы можем все исправить. Ты ещё можешь помочь все остановить.

Лайтберин молчал. Его взгляд прояснился.

— Ничего нельзя остановить. У них тоже есть оружие. Корабль, которого космос ещё не видел. Они обретут возмездие. Я стал для них богом. Я дал им эту возможность. Они уже летят в Солнечную систему, а почти весь флот здесь… Все уже кончено. Не успеть…

Айзек вскочил, потянув за собой Джуда в тот самый момент, когда в зал вбежало несколько десантников в экзоброне. Предпочитавшие маневренность военные не носили тяжёлых доспехов. Их импульсники тут же были направлены на трясущегося Лайтберина. Пленники и пленитель поменялись местами.

— Ещё можно успеть. "Мор" успеет. На нем лучший двигатель. Надо сказать Харуки…

Джуд вскочил потянувшись в своему бывшему другу:

— Нет… Харуки… Девчонка…

Его голос потонул в шуме выстрелов. Десантников история отношений Эпоса и главного предателя в истории человечества мало интересовала. Они руководствовались инстинктами, которые выработались у них за годы Выживания. Они приняли жест Лайтберина за агрессию. Пара огарин от когерентного излечения, образовавшаяся аккурат по центру белой рубашки Лайтберина, оборвала фразу Джуда на полуслове.

Глава 7. Часть 3. Агнец

Кохитсужди стряхнула грязь эмоций со своего лица,

наконец прекратив играть. Или даже не так. Она не играла, за нее это делал "грим", нанесенный на Кродхе. Великий отец никогда не рассказывал об этом во всеуслышание, да и незачем это было делать, но сверхразум планеты флегийцев мог не только забирать эмоции. Он мог их насаждать. И Кохитсужди стала одной из немногих жаждущих, которым довелось испытать на себе силу возможностей молчаливого хозяина Кродхи.

Кохитсужди стала считать шаги. План "Мора" был высечен в ее памяти, словно в граните, но ей нужно было быть уверенной на сто процентов. Она хотела видеть его. Хотела знать, что все это — не напрасно. Хотела чувствовать, что ее подношение порадует Грядущих. До рубки управления оставалось триста шагов. Никаких патрульных. Никаких досмотров. Он позаботился о ее комфорте. Позаботился, чтобы никто не посмел ее и пальцем тронуть… До него. Изображения сами всплыли в ее памяти, на мгновения заменив серый псевдопластик стен. Лица. Лица девушек мелькали перед ее глазами точно в той же последовательности, что показывал господин Лайтберин.

Они сидели в кабинете Отца и смотрели на небольшую галопанель, а он называл имена. Много имён. Десятки. Хорошо, что не сотни. Они застыли в ее памяти, замороженные холодом ненависти. Сейчас они не имели значения. Имена его жертв. Важно было лишь его имя. И одно лицо. Лицо со старой фотографии в руках Джуда Лайтберина. Лицо его матери, на которую она так похожа. Именно поэтому она здесь. Именно поэтому ее выбрал Отец. Именно поэтому она должна все верно рассчитать.

Осталось двести шагов.

— Он тебя заметит. Не может не заметить. Но для верности мы придадим твоему характеру немного красок. Он может, — Отец кивнул в сторону прогала, где мерно фосфоресцировал Страх. Страх и правда смог. Смог сделать ее непохожей на флегийку. Непохожей лишь поверхностно. Наложил "грим" — другую личину. Это было странно. Она наблюдала, как в ее тело подселяют ещё одного квартиранта. Жильца, который на время мог занять место хозяина. Кохитсуджи могла уйти в тень, позволив "гриму" — второму "Я", внедренному в ее разум Страхом — управлять ее телом. Могла наблюдать. Она тренировалась. Тренировалась на доступном материале. И ей было почти интересно, почти весело наблюдать, как ее вторая личина общается с тем мальчишкой.

Осталось сто шагов.

Эта тренировка второго "Я", эти разговоры затягивали ее почти так же сильно, как и этого странного парня Киллиана. Почему странного? Потому что он не был похож на всех остальных людей, которых она знала. Он был чист. Его не нужно было "принаряжать" и "отмывать от крови" для встречи с Грядущими. О был искренен. И это ей почти нравилось. Именно поэтому она не хотела, чтобы он последовал за ними на "Мор". Она не хотела, чтобы он стал средством, которое оправдает ее цель. Ей было почти жаль его. Почти жаль его чистоту, которой ещё предстояло запачкаться человеческими пороками.