Зло
Шрифт:
— Судя по вашему томному дыханию, вы так ничего и не поняли, молодой человек? — Эпос лукаво улыбнулся. — Наверное потому, что вы никогда и не задумывались.
Айзек встал из ложемента и подошёл к Сивару. На обзорной панели за его спиной появился новый объект. Один из спутников Марса Фобос, вышел на авансцену. Один из сыновей бога войны захватил разум Сивара в прямом и переносном смысле: глаза мемора застыли на галопанели, изучая неправильные очертания спутника красной планеты, а недобрая улыбка Райберга, которого редко и очень сильно за глаза называли точно так же, Фобосом, наполнила его помыслы страхом. Страхом неизвестности.
— Как ты считаешь, зачем ты мне понадобился? Зачем я таскаю тебя с собой, как верный талисман?
— Но… — Мемор начал говорить, но тут же замолчал. Он не знал, что ответить. Он принял как данность их путешествие и уже давно считал себя полноправным членом экипажа Вергилия, но никогда не задумывался в чем его роль. Он мог хранить информацию. Его память в конечном счёте можно было считать. Он был самописцем, как однажды сказал Айзек. Но вот кому конкретно предназначался этот отчёт, и была ли вообще в нем нужда, мемор не знал.
— Ты думал, ты у меня вместо оператора? Я потом оцифрую твою память и нарежу себе занимательных фоточек из нашего с тобой бравого путешествия? Буду потом долгими зимними вечерами вспоминать? — Айзек хлопнул Киллиана по плечу. — Все гораздо проще. Ложись в ложемент.
Киллиан безропотно подчинился. На обзорном экране на смену одному спутнику Марса пришел другой. Фобоса заменил Деймос. Словно повинуясь изменениям изображения, страх в голове мемора перерос в ужас.
— Не нужно бояться. Точнее, если уж бояться, то нам всем… Да, Верг?
Вульгарное обращение Эпоса ничуть не задело искин. "Полным энтузиазма" голосом он выдавил из себя:
— Ага.
Райберг продолжил:
— Видишь ли, мой юный друг, я очень не люблю врать. С детства не любил. Ну или правильнее будет сказать, сколько я себя помню. Тебе я не врал. Не договаривал, стер память, отправлял в самые поганые места на свете — это да. Но вот врать мне тебе почти не приходилось. И Харуки я тогда не врал. На нашей первой встрече, помнишь?
Киллиан почувствовал, как его спина покрылась мурашками, а волосы на затылке встали дыбом. Его черепная коробка начала зудеть. Ее будто бы распирало изнутри. Словно кто — то незримый хотел выбраться из его разума наружу.
— Про нантоса помнишь?
Айзек нажал на воображаемый курок, расстреляв все оставшееся у Киллиана спокойствие. Топазец нервно вцепился в мягкие края ложемента, стараясь унять дрожь. Зуд в его голове перерос в боль. Он чувствовал себя чужаком в своем собственном теле. Организме, который в каждую секунду мог стать ему неподвластным. На какие — то мгновения, пока Айзек замолчал, ему показалось, что он теряет контроль над конечностями, которые уже были готовы подчиниться новому хозяину.
— Зачем мне было лезть на дредноут и тащить с собой тебя? Зачем было гробить солдат и подвергать опасности флот, если можно было подавить корабль чужих огнем? Все из — за него, Легиона. Конечно, на дредноуте нашлось ещё много интересной информации, которая из — за повреждения поднимается с первого слоя замкнутой сферы твоей кибервставки и встраивается в перманентную память. Там есть очень занимательные данные о причинах нападения на Землю, но это не главное… Все это в прошлом. Главное, наш возможный союзник. Когда линкоры силы самообороны попали в систему, они подверглись вторжению. Нантосы вломились в открытую сферу и спалили какому — то придурку мозги. Это не было атакой — флот не пострадал. Корабли остались целы. И тогда он отправил послание. Весть, которую Верг смог прочитать. Это была просьба или даже предложение, как хочешь называй. Он не хотел умирать. Не хотел превращаться в ничто вместе с кораблем, на котором оказался. Вся его сущность не могла передаться на расстоянии, а он хотел жить. Нужен был прямой контакт с кораблем чужих. Нужен был ты — хранитель. Или скажем так: хранилище, тюрьма, из которой он не сможет бежать. Он спрятан в твоём модуле памяти, закрытой сфере, и может выбраться в другое киберпространство только с нашей
Айзек извлёк из опоры ложемента соединительное устройство и приготовился вводить его в модуль памяти Киллиана. Модуль, почти точная копия которого появилась в голове Райберга совсем недавно.
— И сейчас мы его извлечем.
Киллиан закрыл глаза и ещё крепче вцепился в края ложемента. Он чувствовал, как его ногти продавливают мягкую обшивку и впиваются в метал остова. Его зубы скрипнули от натуги, а голова задрожала от напряжения. Щуп вошёл в модуль… И ничего не произошло. Не было боли. Его мозг не разорвался от ощущений, а тело не забилось в эпилептическом припадке. И только слух уловил изменения, произошедшие в окружающей обстановке. В капитанской рубке послышался треск. Будто с опаской, ожидая увидеть очередного монстра, Киллиан открыл правый глаз. Рубка утонула во мраке. Обзорный экран погас, и лишь несколько точек на панели управления разрывали чёрное полотно, окутавшее людей со всех сторон.
— Верг! — голос Райберга раздался совсем рядом с ухом мемора.
— Его/их здесь/сейчас нет. Он отдыхает/умиротворен/мертв/спит, — синтезированный металлический голос обволок людей со всех сторон и перерос в визуальное изображение. На обзорном экране появились помехи. Словно на древнем телевизоре докосмической эры перед людьми заплясало море черно — белых точек. Они, будто волны, то нарастали, то убывали.
— Легион? — Айзек отошёл от потрясения первым.
— Да, это я/мы.
— С Вергилием все в порядке? Там вроде бы промелькнуло слово мертв.
— Странный/непостижимый/неподвластный/чуждый разум жив. Слишком много выбора. Слишком много вариантов ответа/истины/правды/сути разговора.
— Ты не мог бы его вернуть? А то у меня чувство, что все корабельные системы приказали долго жить, а люди, знаешь ли, пока что не могут без воздуха обходиться.
Черно — белая морось обзорного экрана притихла, сменившись изображением планеты. В рубку вернулось освещение.
— Благодарю, господин Райберг, — голос вернувшегося из небытия искина была наполнен радостью. — Вы знаете, как некомфортно чувствовать себя пленником в свое собственном теле.
Синтезированный голос нантоса прервал болтовню искусственного интеллекта:
— Что вы думаете/желаете/собираетесь делать/хотите? Не просто же так вы выпустили/освободили/оживили меня. Вы, зло/вторгшиеся/люди, ничего не делаете просто так
— А вы, я посмотрю, знаток человеческой души… — Айзек привалился к спинке ложемента, крепко сжав плечо Киллиана — он нервничал, хоть и хотел показаться безмятежным. — Мы вытащили вас с дредноута и хотели бы рассчитывать на ответную любезность.
Морось помех вновь заполонила обзорную панель, утопив все вокруг во мраке. Лавина голоса нантоса придавила людей своей мощью:
— Я не аннигилировал/расщепил/умертвил/убил вас прямо сейчас, и вам мало?
Голос оборвался, дав освещению вернуться. Эпос потёр подбородок и хмыкнул:
— Торговаться с инопланетным разумом, как это мило… — он выдержал паузу, которая заставила понервничать не только Киллиана, но, кажется, и искин. Несколько огоньков на панели управления принялись тревожно моргать, будто подмигивая Райбергу. — Естественно, мы рассчитываем на вашу помощь не просто так. Во — первых, если вы нас всех убьете, то как потом выберетесь с корабля? С дредноута — то не сбежали… Вам предстоит комфортное одиночное плавание длинною, ну скажем, в бесконечность. Во — вторых, мы находимся в реальном космосе близ планеты, которая может стать новым домом для человечества… Возможно, и вам найдется здесь место. Не на планете конечно же — в системе. На одном из спутников Юпитера, Европе, вполне подходящие для вас условия. Верг предоставь дружественному организму все данные об этом дивном уголке Солнечной системы.