Злоба
Шрифт:
Рин ехала впереди, с полдюжины воинов впереди нее, с высокими копьями, торчащими из седел. Рядом с ней ехал воин, молодой, красивый, излучающий уверенность. Он рассмеялся, когда Королева прокомментировала что-то, больше похожее на придворного во время экскурсии, чем на стражу королевы Камбрена. ‘Я не вижу короля Эремона, - пробормотала Эдана.
‘Он не пришел, но он посылает других вместо себя, - сказал Ронан.
– Те, что на траве-они носят зеленый цвет Домейна.’
Всадник впереди группы, скакавший галопом впереди остальных, был стар, седые волосы струились позади него. Он не носил на шее королевского
– Рат’ - выдохнул Ронан.
Корбан слышал о старом воине, который когда-то был вождем Эремона. Великаны совершали набеги с севера, убивая всех, кто находился в его владениях. Рат поклялся отомстить, поклялся защищать северную границу Домейна, чтобы у него было больше шансов отомстить великанам, убившим его сородичей. Если эти рассказы были правдой, старый воин много раз выполнил свою клятву.
Люди, которые ехали с ним, Дегад, были так же знамениты своей доблестью, как и он – по слухам, они были такими же свирепыми, как и великаны, на которых они охотились.
Дойдя до стены, Рин подняла голову, и едва заметная улыбка исчезла из виду.
ГЛАВА СОРОК ЧЕТВЕРТАЯ
ЭВНИС
Хорошо быть одному. Притворяться, что тебе нравится мой брат, так утомительно. Эвнис стоял, заложив руки за спину, и смотрел на пирамиду. Его мать была там, рядом с отцом, давно мертвая, теперь только кости. Его рот скривился, и он сплюнул. Он хотел, чтобы она осталась жива, чтобы она могла видеть его триумф, его восхождение. Сначала он затмит Гетина, своего заискивающего брата, стремящегося выдать свою дочь за Утана, сына короля Овейна. Когда-то это разозлило бы его, но теперь уже нет: пусть он одерживает свои маленькие победы. Эвниса ждали более великие дела, в этом не было никакого сомнения. Он заключил сделку, поклялся в верности много лет назад, в лощине в Лесу Мрака. А теперь он был советником короля, держал в своих руках земную власть и многое другое . . .
Ожерелье с черным камнем. Это пугало его, но и взывало к нему. Он изучал его, изучал старые рукописи, даже разговаривал с этим дураком Хебом. Теперь он точно знал, что это такое. Одно из семи сокровищ, ожерелье Немайн. Он обладал огромной силой, но как ее использовать? . .?
Он крепко зажмурился. Он устал, сон становился неуловимым в последнее время, и когда он все-таки находил его, всегда были сны, тревожные сны, от которых он просыпался в поту и беспокойстве. Он должен был собраться с мыслями, так много нужно было сделать.
Видеть Рин было хорошо, видеть, как она въезжает в ворота Бадуна, казалось, внезапно делало все планы и планы реальными. Она улыбнулась ему, хотя и не так, как раньше. Это предназначалось для молодого воина, ехавшего рядом с ней.
– Возможно, это и к лучшему, - вздохнул он. Аппетиты Рин ненасытны. Я сомневаюсь, что смогу продолжать в том же духе. Кроме того, это было бы предательством для Фейн, даже если она была мертва.
Он снова ощутил боль утраты, внезапно, при одной только мысли о ней. Уменьшится ли она когда-нибудь?
Он услышал голоса и отступил в тень родительской пирамиды. Двое мужчин, воины, подошли ближе. Халион и Коналл, понял он. Два человека, которых он хотел бы видеть у себя на службе. Он всегда мог использовать хорошие мечи. Но старший, Халион, казался неприступным. Он уже встречал таких, как этот человек, морально непреклонных. Однако его брат, Коналл. Теперь появился человек, над которым можно было поработать. Гордость-хрупкий хозяин.
‘Я не буду убегать и прятаться, как какая-нибудь девчонка . . .- Говорил Коналл.
– Подумай хорошенько, Кон, - сказал ему брат. ‘Мы не можем позволить ему увидеть нас. Никто не знает, где мы находимся, кому служим, и так должно быть и дальше . . . Затем они прошли мимо него, продолжая свой разговор шепотом.
Интересно. . .
Эвнис позволил теням еще некоторое время скрывать его, а затем пошел дальше. Я должен сообщить Рин о последнем акте милосердия Бренина. Ей не терпится услышать о тех двоих, что приехали вместе с Бренином, умоляя Его о приюте. Убежище от Рина.
ГЛАВА СОРОК ПЯТАЯ
КОРБАН
Пока они были в Бадуне, Брине выделили пустой коттедж, и, увидев тесные спальные помещения большей части их отряда, Корбан впервые почувствовал благодарность за то, что его соединили с целительницей. Однако это чувство благодарности было недолгим, поскольку она заставила его прочесать коттедж сверху донизу.
Она сказала, а не попросила Сайвен и Гара разделить с ней и Корбаном маленький коттедж, и они тоже были только рады повиноваться.
Корбан шагнул в ночь, следуя за Гаром и его сестрой, Брина-за ним. Корбан был уверен, что услышал шорох перьев и увидел черный глаз-бусинку из стропильной тени внутри коттеджа, когда дверь захлопнулась.
Вскоре из темноты вырисовались толстые деревянные стены пиршественного зала, вокруг широких дверей ярко горели пропитанные смолой факелы. Они прибыли одними из первых, и Брине не терпелось подслушать разговор за высоким столом.
Зал начал заполняться, люди начали просачиваться сначала, затем в большем количестве, и вскоре он гудел от разговоров и смеха. Дат ворвался внутрь и сел рядом с Корбаном, как и Талл, окруженный толпой воинов Дан Каррега. Затем те, кто сидел за высоким столом, заняли свои места после королей Бренина и Овейна.
Рин вошла последней, накинув на плечи соболиный плащ, отороченный белым лисьим мехом. Королева Камбрена заняла свое место за высоким столом, а затем демонстративно потребовала, чтобы ее жизнерадостный юный защитник сел рядом с ней. Он быстро поднялся наверх. Корбан услышал, как по залу прокатилось ворчание, и увидел, что воины нахмурились. Чемпионы не должны были сидеть за высоким столом; это была привилегия, зарезервированная для лордов и их близких родственников.
Ронан протолкался сквозь толпу пирующих, прокладывая путь для Эданы. Когда она села, молодой воин оглядел комнату, подошел и сел по другую сторону от Корбана, подмигнув Сайвен. Воин улыбнулся, когда она покраснела.