Злобный

Сноу Э. М.

Взгляд Сэйнта ... покровительственный.

Содрогнувшись, я прижимаю ладони к его груди.

— Я собираюсь поплавать.

Мне нужно избавиться от этой тревоги и просто забыть обо всем, что произошло, пусть даже на короткое время.

Однако мой ответ, похоже, не делает его счастливее. —Мне просто нужно...

— Ты куришь травку?

— Нет, я ...

— Ты только что сказала, что этот тупоголовый ублюдок напал на тебя, и ты хочешь поплавать?

Он недоверчиво качает головой, но через несколько секунд его поза становится напряженной.

— Ты идешь с Лиамом? Это

все? Ты думаешь, он будет заботиться о тебе и держать монстров подальше?

Я снова прижимаюсь к нему, но отказываюсь отвечать. Это не его чертово дело, и я не собираюсь говорить ему, что Лиам все еще злится на меня за ту ночь, когда я не смогла ответить на его поцелуй.

— Мэллори, черт возьми, ответь мне!

Он трясет меня, но я сжимаю губы в упрямую линию и сохраняю молчание.

Это толкает его за пределы его возможностей. Он отталкивает меня и тычет пальцем мне в лицо.

— Ты ведешь себя как чертова дура, — выплевывает он.— Чертовски безрассудно! Если бы ты только послушала меня ... Ты заслуживаешь всего плохого, что с тобой происходит, ты это знаешь? Все!

Это ужасно, что он говорит, но я не до конца ему верю. Его бы здесь не было, если бы он действительно так думал. Он бы не вмешался, чтобы помешать Лорел вываливать на меня свой поднос, если бы правда так думал.

Он зол и расстроен, но я не думаю, что это касается именно на меня.

— Почему ты порвал с Розалиндой? — бормочу я.

Он замирает, и, похоже, я его удивила.

Через мгновение он берет себя в руки, и его взгляд возвращается.

— Почему ты не сказала мне правду о Портере?

Мой желудок скручивается в узлы. Я поняла, что он узнал правду, но слышать, как он говорит это, ужасно. Я облизываю губы и изо всех сил стараюсь сдержать нервы, когда отвечаю: — Было бы как-то по другому, если бы ты узнал?

Изменило бы это что-нибудь между нами? Разве он заинтересовался бы мной, если бы знал, что я трахнула своего учителя?

Он сжимает одну руку в моих длинных темных волосах и поддерживает меня, пока моя задница не ударяется о дверь, где он прижимается своим телом вплотную к моему. Его рот опускается к моему уху, и в течение нескольких ударов сердца его дыхание вырывается на мою щеку.

— Это имело бы значение, потому что ты принадлежишь мне.

Затем, откинувшись назад, он снова окидывает меня пристальным взглядом и рычит: — Черт, я ненавижу в тебе все.

Я ошеломлена им и этой ночью, сбита с толку его противоречивым сообщением, поэтому я не сопротивляюсь, когда он оттаскивает меня от двери. Он открывает ее и выбегает в коридор, захлопывая за собой. Я тупо смотрю на дверь, совершенно растерянная.

Что, черт возьми, это было?

Я больше не могу думать о Сэйнте и его действиях. Он

непредсказуем и противоречив, в один момент избегает меня, а в следующий становится собственником. Сказать, что я принадлежу ему, а потом сказать, что он меня ненавидит.

Измотанная, я сажусь на кровать и опускаю

голову на руки. Я просто не понимаю, чего он от меня хочет, и это сводит меня с ума.

Я со вздохом поднимаю голову, и мой взгляд падает на ежегодники, разбросанные по полу. Я решаю, что это может быть как раз то, что мне нужно, чтобы отвлечься, поэтому я двигаюсь, чтобы собрать их и отнести обратно в свою кровать. Откинувшись на подушки, я начинаю рыться в книгах в поисках каких-либо признаков Норы, решив выбросить Сэйнта из головы.

Отвлекающий маневр срабатывает, и, к моему удивлению и полному разочарованию, я нигде не вижу ни одного изображения Норы. Этого не может быть. Нахмурив брови, я снова и снова перелистываю страницы, переходя от одной книги к другой и обратно.

Ничего.

По Норе абсолютно ничего нет.

Я откидываюсь на спинку кровати и делаю глубокий вдох. Это так странно. Может быть, Дженн не морочила мне голову. Может быть, та фотография, которую я получила, была подстроена просто для того, чтобы вывести меня из себя. Мне всегда неприятно признавать, что Дженн права, но в данном случае нет других доказательств, свидетельствующих об обратном.

Застонав, я встаю с кровати, чтобы приготовиться ко сну, собираю книги и кладу их на свой стол. Мои мысли скачут повсюду, когда я переодеваюсь в пижаму и иду в ванную, чтобы умыться и почистить зубы.

Очевидно, я думаю о Норе, но, к сожалению, Сэйнт и Джон Эрик тоже возвращаются. Когда я снова ложусь в постель, я беспокоюсь, как каждый из них набросится на меня в следующий раз.

Я знаю, что Джон Эрик снова попытается причинить мне боль. Я больше не сомневаюсь, что у него хватит смелости сделать это. Мне придется быть гораздо осторожнее и никуда не ходить в кампусе одной.

Однако не пересекаться с Сэйнтом будет не просто. Он не оставит меня в покое, как бы сильно ниу или мне этого ни хотелось, и я, кажется, не могу сопротивляться ему, когда он рядом. Это отвратительно и извращенно, и я боюсь, что меня снова засосет в дерьмовый торнадо, который создаётся всякий раз, когда он рядом, если я позволю ему подойти слишком близко.

Проблема в том, что даже когда я пытаюсь избегать его, он не избегает меня.

Мне нужно с ним поговорить. Мне нужно потребовать, чтобы я знала, почему он продолжает играть со мной в эти игры. Это должно закончиться раз и навсегда, и я боюсь, что это произойдет только в том случае, если я надену свои

трусики послушной девочки и столкнусь с ним лицом к лицу.

В ту ночь мне тяжело заснуть, когда я ворочаюсь с боку на бок, беспокойство разъедает меня, как яд.

На следующее утро, когда я готовлюсь к новому дню, измученая и напряженная, мой телефон резко начинает звонить.

Это сообщение от Лони, и когда я его читаю, воздух покидает мои легкие так быстро, что у меня кружится голова.

АЛОНДРА ДЖЕЙМС: Только что услышала по слухам… Джон Эрик пропал без вести.