Злобный

Сноу Э. М.

Еще шаг, потом еще. Он приближается, и я совершенно не знаю, что делать.

Внезапно темно-синий "Ламборджини" с временными номерами резко сворачивает на улицу и мчится ко мне. Я смотрю на него с благоговением, на мгновение отвлекаясь от того, насколько он великолепен, но я удивляюсь, когда он останавливается передо мной.

Какого хрена?

Окно опускается, и у меня перехватывает дыхание.

Светлые волосы. Голубые глаза. И восхитительно жестокая улыбка, от которой у меня слегка подскакивает пульс.

Сэйнт сидит на водительском

сиденье и выжидающе смотрит на меня.

— Залезай, — приказывает он.

Впервые за долгое время я склонна его послушать.

ГЛАВА 13.

СЭЙНТ ЯВНО ВЗВОЛНОВАН, КОГДА ВЕЗЕТ НАС ОБРАТНО В ШКОЛУ.

Тишина, установившаяся между нами, удушающая, но я не знаю, что сказать, чтобы нарушить ее. О чем, черт возьми, он думал, преследуя меня? Почему он вообще последовал за мной?

Повернувшись к нему, я говорю: — Я так запуталась.

Он смотрит на меня, нахмурив брови.

— В чем именно?

— Как ты можешь ненавидеть меня настолько, чтобы в один момент разрушить мою жизнь, а в следующий появиться так, словно хочешь быть моим чертовым спасителем?— требую я — И как, черт возьми, ты узнал, где я была?

— Твой телефон.

Мне требуется некоторое время, чтобы осознать что он сказал, красные пятна окрашивают мое зрение.

— Ты следишь за мной?

Его челюсть напрягается, но он не отвечает мне. Вместо этого он резко поворачивает машину к предстоящему съезду. Я не знаю, что он делает, но мой желудок сжимается от беспокойства, когда он мчится по плохо освещенной улице. Я уже на взводе из-за бара, так что я не в восторге от того, чтобы торчать в этой части города.

Сэйнт заезжает на пустую стоянку возле хозяйственного магазина и глушит двигатель.

Его костяшки пальцев остаются белыми на руле, когда он рычит: — Ты чертова дура, ты это знаешь?

Я уставилась на него, не веря своим ушам.

— Ты сейчас говоришь серьезно?

Он переводит взгляд на меня.

— О чем, черт возьми, ты думала, отправляясь с этим куском дерьма в такое место? Ты хочешь, чтобы тебя убили?

— Это не твое дело, почему я поехала туда.

Боже милостивый, я чувствую себя заезженной пластинкой, которая снова и снова просит его оставить меня в покое.

Он хлопает рукой по рулю.

— Ты серьезно? Ты думаешь, я просто позволю тебе взять и трахаться с бандитами?

Моя кровь нагревается и сжигает остатки тревоги и страха.

— Позволишь мне? Приди в себя, — плюю я, а затем распахиваю дверцу машины, прежде чем он успевает меня остановить.

— Вернись на хрен сюда, Мэллори! — кричит он, но я захлопываю дверь и начинаю идти через парковку.

Я не оборачиваюсь, когда слышу, как он выходит из машины, или когда он снова выкрикивает мое имя. Его шаги стучат по тротуару, когда он гонится за мной. На мгновение я подумываю о том, чтобы убежать, но затем его рука обхватывает мою руку, и он разворачивает меня лицом к себе.

— Я сказал, вернись сюда, — рычит он.

— И я не обязана тебя слушать!

Я дергаю свою

руку, но он держит меня слишком крепко.

— Не прикасайся ко мне, не...

Но он притягивает меня к своей груди, а другой рукой находит мои волосы и откидывает мою голову назад.

— Ты думала обо мне, пока он трахал тебя? — спрашивает он, его глаза опасно сверкают. — Скажи мне, маленькая мазохистка. Я умею хранить секреты.

Его жестокие слова хлещут меня, как хлыст, и я колочу кулаками по его груди, пытаясь освободиться от него.

— Он никогда не прикасался ко мне, сукин ты сын!

— Я ненавижу лжецов. Итак, это был только он? Или ты позволил Джей-Джею войти?

Я пытаюсь дать ему пощечину, но он отпускает мои волосы, чтобы схватить меня за руку. Меня так тошнит от этого. От него. Он может катиться к черту, мне все равно, и забрать свои предположения обо мне с собой.

— Ты хочешь знать, со сколькими парнями я переспала? — Я не знаю, почему говорю ему это, но какая-то часть меня просто хочет, чтобы он знал. Я поднимаю указательный и средний пальцы, тыча ими ему в лицо. — Два, ублюдок. Я переспала с двумя парнями, и они оба меня облапошили!

Его глаза сужаются, а уголок рта изгибается в жестокой ухмылке.

— Так вот почему ты так чувствительна к Джеймсу?

У меня перехватывает дыхание от того, как Сэйнт произносит его имя, как будто это ругательство.

— Он неуклюже добрался до того, чтобы лишить тебя девственности, и обрюхатил тебя? Я почти впечатлен.

Комментарий ехидный и с оттенком ревности, но он так далек от цели, что это почти комично.

Поэтому я смеюсь ему в лицо. Я смеюсь до тех пор, пока у меня не начинает болеть в груди и не горят глаза.

— Что тут такого смешного? — Его хватка на моем запястье и руке крепче.

— Разберись в этом сам. — Я ухмыляюсь и уверена, что выгляжу сумасшедшей, но ничего не могу с собой поделать. — Очевидно, ты уже несколько месяцев знаешь все, что нужно знать о Джеймсе и обо мне, так что продолжай и выясни, почему идея о том, что он лишит меня девственности, такая веселая.

Потому что, в конце концов, Джеймс был бы больше заинтересован в Сэйнте, чем во мне.

Я отталкиваюсь от него, и он, наконец, отпускает меня. Мы несколько напряженных мгновений смотрим друг на друга, прежде чем он поворачивается, чтобы вернуться к своей дорогой новой машине, которую, без сомнения, купил на Рождество.

— Давай, — рычит он.

Я колеблюсь, но какой у меня на самом деле есть вариант? Медленными шагами я следую за ним.

Мы полностью молчим всю оставшуюся часть пути обратно в кампус. Я даже не смотрю на него и не отрываю взгляда от своего окна, хотя на самом деле не вижу ничего, мимо чего мы проезжаем. Он по меньшей мере на двадцать превысил скорость, плюс мой разум гудит, как будто внутри кружит стая сердитых пчел.

Когда Сэйнт паркуется перед моим зданием, я практически бросаюсь к двери, но он запирает ее прежде, чем я успеваю убежать.