Злом за зло
Шрифт:
Тобиус переставлял фигурки, армия врага двигалась по доске сама. Сильные фигуры перемещались с фланга на фланг, и каждый раз, когда волшебник подозревал скорый переход к атаке, он оказывался обманут - настоящие игроки продолжали испытывать друг друга.
Время от времени Агларемнон будто забывался и начинал мурлыкать себе под нос пустые рифмы. Из-за того, что он держал глаза закрытыми, казалось, будто ангел бормочет во сне.
– В вековечной тьме глубин к корням припала тварь, предвкушая чревом кровь, что льется на алтарь.
– Как мило.
– Боле к сахарным устам устами не прильнуть, коль указывать для мира
– Ты неплохой полководец, Тобиус Моль. Кто бы знал?
– Можешь ответить, - подал голос Талбот Гневливый.
– Он продолжает пытаться отвлечь тебя, но мне это не мешает.
Но Тобиус не сразу смог выдавить из себя хоть слово. Он смертельно побледнел, расслышав последние рифмованные строки - в голове само собой возникло лицо Вороны.
– Мне... доводилось играть, - через силу произнес он.
– Какая удача! Умелый оппонент как хорошее вино - встречается редко, и его надо смаковать.
– Ты ценишь хорошее вино?
– Нет, но я слышал, что оно вкусное. Когда получу Сабину, не премину попробовать.
Ход следовал за ходом, быстрые скорпионы и кони меняли фланги, рядовая пехота жалась под эгиду более сильных фигур, дабы не пасть быстро и бесславно.
– Можно спросить у тебя?
– давая Талботу подумать над следующим ходом, заговорил Тобиус.
– Это будет уже два вопроса, как говорил один мой старый друг. Но ты еще не выиграл, Тобиус Моль.
– Справедливо. Но эти вопросы никак не связаны с тем, что я бы действительно хотел узнать...
– Тогда зачем вообще их задавать?
– Из общего интереса. Они не касаются меня лично, но встретив очевидца...
– А, хочешь расспросить о Падении?
– Ну...
– Оставь, Тобиус, то дела давно минувших лет, преданья старины глубокой, так сказать.
– Я скорее заинтересован вопросом изначальных ересей.
– О, это интересно. Спрашивай.
– Сотворение мира, как оно произошло на самом деле? В Слове Кузнеца говорится, что Он сотворил мир, но до рождения Молотодержца, - маг затянулся, следя за лицом падшего ангела, - были и другие великие культы, провозглашавшие своих богов демиургами Валемара, начиная с...
– Все правда.
– Э... что?
– Все.
– Но как такое может быть?
– Так и может. Если люди верят, что демиурги создали водяной шар, а потом на него шмякнулся исполинский дракон, - это правда. Если люди верят, что мир находится на вершине великого дерева, выросшего из сердцевины вселенной, - это правда. Если люди верят, что мир плосок, а солнце и луна поднимаются на небосвод, толкаемые вселенскими гигантами, прячущимися за горизонтом, - это правда. Если люди верят, что за вратами смерти их ожидает загробный мир, пусть хоть этих миров будет миллион, по одному для каждого отдельно взятого народца - это тоже правда. Тобиус, для смертных параметры веры и истины не всегда совпадают, но для богов вера плавно и естественно перетекает в истину, пока есть кому верить. Прежде сказать что-то такое было бы для меня невозможно, ибо ангелы, особенно те, что из первого лика, неотъемлемы от Отца, и Его истина есть наша истина. Теперь я свободен от той связи и могу говорить правду.
– И тебе ее не хватает, этой связи?
– Тобиус произнес эти слова раньше, чем успел себя остановить, и одна из светлых фигурок под командованием демона споткнулась и упала, не завершив хода.
– Больше всего на свете, - свистящим шепотом ответил Агларемнон.
– Ты не против, если я перехожу?
Возможно, неосторожные слова повлияли на ритм игры, а возможно, просто пришло время перейти из того, что Тобиус про себя обозвал 'бодрым стояловом' к бою, но дальше игра ожила. Отряды столкнулись, фигуры одна за другой отправлялись вон с доски, боевые построения рушились и перерождались, Талбот Гневливый и Агларемнон сцепись насмерть, а Тобиусу оставалось служить немым исполнителем планов архимага, поэтому когда 'бойня' вдруг прекратилась, он не сразу понял, что произошло.
– Утро пришло, о, милый друг, - почти нежно улыбнулся демон, откидываясь на камень как на спинку удобного кресла, - ты продержался порядка семи часов. Для человека это поистине великое достижение. Какая сноровка! Какая сосредоточенность!
Тобиус осмотрелся и с удивлением понял, что сквозь прохладный поутру лесной воздух уже скупо сочатся багряные лучи утреннего солнца. Появилась свежесть, которой он прежде не замечал, голова, потяжелевшая за бессонную ночь, слегка прояснилась, и на краткий миг ему стало спокойно и хорошо, словно он родился заново, сбросил все ноши, крепившиеся к его душе мясницкими крюками, всех простил и сам получил прощение. Это чувство являлось тем, о чем все люди мечтали, сами о том не подозревая, и подобно красоте бабочки, оно было мимолетно.
– Сабина Летье свободна?
– как-то по-старчески скрипнул серый магистр.
– От моих притязаний - да, свободна. Более того, ее брат останется живым и здоровым отныне и впредь.
– Как милосердно.
– Еще как милосердно, Тобиус! Я хоть и демон, но не злодей во всей этой истории.
– А кто же тогда?
– Ну, - Агларемнон пожал широченными плечами, - можно сказать, что сама Сабина, хотя мне трудно винить ее. Бедная девочка недолюбливала брата, ставшего в одночасье главным сокровищем мамы и папы. Ей было велено присматривать за ним...
– Но она недоглядела. Корова искалечила мальчишку, а его сестру так беспощадно мучила совесть, что она, чистая душа, решила связаться с Пеклом. Мне лишь интересно - за чем из этого всего стоял ты?
– Только за тем, чтобы обеспечить ей связь со мной. Через посредника, разумеется. Увы, благодаря стараниям Церкви, знаниями о том, как вызывать демонов в Валемар, мало кто обладает, приходится использовать слуг. Но только тут я позволил себе вмешаться. Не думаешь же ты, Тобиус, что князь Пекла будет науськивать на ребенка корову? Это как-то даже несмешно.
– Я думаю, что демоны, - он сделал ударение на этом слове, будто забыв о том, что мыши не стоит дерзить змее, - всегда лгут.
Красивые полные губы Агларемнона, которым бы позавидовали первые красавицы рода человеческого, скривились в некоем подобии брезгливого недовольства.
– Кто бы говорил о честности! Ха! Талбот Гневливый в твоей голове сможет довести эту блестящую партию до конца, или же он все-таки выдохся?
– Он знает, Тобиус.
– Конечно, я знаю! Знание было моим ремеслом на протяжении вечности! Ибо есть три лика ангельских, и первый из них Воплощениями зовется, и три ранга в нем, где и Длани, и Гласы, и Зерцала! И Гласы из них - те, что волю Его распространяют, дабы была власть Его на Земле и на Небе, и делами пророков ведают они и святыми предзнаменованиями!