Зловещая лесопилка
Шрифт:
— Это несправедливо! — сказала Вайолет. — Это был несчастный случай! И Клауса нельзя было ставить управлять станком! Он этого не умеет! — Тогда пусть поучится, — сказал Мастер Флакутоно. — Ну-ка, Клаус, подними мои кастрюли!
Клаус пошел, чтобы поднять кастрюли, но не успел он к ним подойти, как Мастер Флакутоно вытянул ногу и сыграл с ним ту же шутку, что накануне, и мне очень неприятно говорить вам, что она снова удалась. Клаус снова шлепнулся на пол, очки упали с его носа и завалились за доски, но, что хуже всего, они вновь стали искривленными,
— Мои очки! — закричал Клаус. — Мои очки опять разбились!
В желудке Вайолет появилось странное дрожаще-ползущее ощущение, словно во время перерыва на ланч она наелась змей, а не резинки.
— Ты уверен? — спросила она Клауса. — Ты уверен, что не можешь их носить?
— Уверен, — ответил Клаус и с горестным видом протянул Вайолет свои очки. — Ай-ай-ай, — проговорил Мастер Флакутоно. — Как ты неосторожен. По-моему, тебе самое время снова отправиться на прием к доктору Оруэлл.
— Мы не хотим ее беспокоить, — поспешно сказала Вайолет. — Я уверена, что, если вы дадите мне основные детали, я сама сумею сделать брату какие-нибудь очки.
— Нет-нет, — сказал мастер, и его хирургическая маска нахмурилась. — Оптиметрию лучше оставь специалистам. Попрощайтесь с братом.
— О нет! — в отчаянии воскликнула Вайолет. Она снова подумала про обещание, данном родителям. — Мы сами его отведем! Мы с Солнышком отведем его к доктору Оруэлл.
— Дерикс! — подала голос Солнышко, что, вне всяких сомнений, означало нечто вроде: «Если мы не можем помешать ему идти к доктору Оруэлл, то, по крайней мере, можем пойти вместе с ним!»
— Ну что ж, не возражаю, — сказал Мастер Флакутоно, и его глаза-бусинки еще больше потемнели. — Если подумать, это и впрямь хорошая идея. И то верно, почему бы вам всем троим не отправиться к доктору Оруэлл?
Глава восьмая
Стоя за воротами лесопилки «Счастливые Запахи», бодлеровские сироты смотрели на санитарную машину, которая с шумом промчалась мимо них, увозя Фила в госпиталь. Смотрели на буквы из разжеванной резинки, из которых состояла вывеска лесопилки «Счастливые Запахи». Смотрели они и на растрескавшийся тротуар единственной улицы Полтривилля. Короче говоря, они смотрели на все и вся, кроме здания в форме глаза. — Нам не следует идти, — сказала Вайолет. — Мы могли бы убежать. Могли бы спрятаться до следующего поезда и, как только он придет, незаметно сесть на него. Теперь мы умеем работать на лесопилке и могли бы получить место в каком-нибудь другом городе.
— А если он нас найдет? — сказал Клаус. — Если мы останемся совсем одни, кто защитит нас от Графа Олафа?
— Мы и сами можем себя защитить, — ответила Вайолет.
— Как мы можем сами себя защитить, если Солнышко совсем младенец, а я почти ничего не вижу?
— Но ведь раньше нам удавалось себя защитить, — сказала Вайолет.
— Но лишь с трудом и в последнюю минуту, — возразил Клаус. — Мы каждый раз с трудом и в последнюю минуту спасались от Графа Олафа. Без очков мы не можем убежать и попробовать жить без посторонней помощи. Остается только посетить доктора Оруэлл и надеяться на лучшее. Солнышко тихонько
— Мы не знаем, что с нами может случиться там внутри, — сказала она, глядя на дверь в зрачке глаза. — Вспомни, Клаус. Постарайся вспомнить. Что с тобой произошло, когда ты туда вошел?
— Не знаю, — сказал Клаус с сокрушенным видом. — Я помню, как пытался уговорить Чарльза не отводить меня к глазному врачу, но он все повторял, что врачи — мои друзья и мне нечего бояться.
— Ха! — произнесла Солнышко, что означало: «Ха!»
— А что было потом? — спросила Вайолет.
Клаус закрыл глаза и задумался:
— Мне и самому очень бы хотелось это знать. Но у меня как будто начисто стерли часть мозга. Войдя в дом, я словно заснул и проснулся только потом, на лесопилке. — Но ты не спал, — сказала Вайолет. — Ты бродил, как зомби. А потом из-за тебя произошел несчастный случай, и бедному Филу сломало ногу.
— Но я ничего этого не помню, — сказал Клаус. — Это как если бы я… — Его голос замер, а взгляд на мгновение устремился вдаль.
— Клаус? — с тревогой в голосе окликнула его Вайолет.
— Как если бы я был под гипнозом, — закончил Клаус. Он посмотрел на Вайолет, потом на Солнышко, и по его виду сестры поняли, что он что-то прикидывает в уме. — Конечно. Гипноз мог бы все объяснить.
— Я думала, гипноз существует только в фильмах ужасов, — призналась Вайолет.
— О нет, — возразил Клаус. — Как раз в прошлом году я читал «Энциклопедию гипноза». В ней описаны все известные в истории случаи гипноза. Был один древнеегипетский фараон, которого гипнотизировали. Стоило только гипнотизеру крикнуть «Рамзес!», и фараон принимался кричать петухом даже в присутствии всего двора.
— Это очень интересно, — сказала Вайолет, — но… — Один китайский купец, который жил во времена династии Линг, тоже подвергался гипнозу. Стоило только гипнотизеру крикнуть «Мао!», и купец принимался играть на скрипке, хотя прежде ни разу в глаза не видел этого инструмента.
— Истории, конечно, поразительные, — сказала Вайолет, — но…
— В Англии загипнотизировали одного человека, который жил в двадцатые годы двадцатого века. Стоило гипнотизеру крикнуть «Блумсбери», и тот неожиданно стал блестящим писателем, хотя вообще читать не умел. — Мази! — вмешалась Солнышко, что, пожалуй, означало: «Клаус, у нас нет времени выслушивать твои истории!»
Клаус улыбнулся.
— Извините, — сказал он, — но это была очень интересная книга, и я рад, что она оказалась как нельзя более кстати.
— А что в этой книге говорилось про то, как не дать себя загипнотизировать? — спросила Вайолет.
Улыбка исчезла с губ Клауса.
— Ничего, — ответил он.
— Ничего? — повторила Вайолет. — Во всей энциклопедии по гипнозу про это ничего не говорилось?
— Если и говорилось, то я не читал. Я думал, что самое интересное — это знаменитые случаи гипноза, поэтому про них и читал, пропуская все скучные места.