Зловещее проклятие
Шрифт:
– Как бы там ни было, но я поздравляю вас, Ариадна Эрнестовна, с такой ценной находкой. Это просто чудо, свершившееся на моих глазах.
Крутских церемонно склонил свою круглую голову и протянул перстень актрисе.
Ольховская взяла его с опаской, словно он был раскален до бела.
– Я думаю… нужно сдать его государству, – сказала она задумчиво.
– Что вы, как можно! – возмутился Модест Савватиевич. – Вы так богаты, что в состоянии позволить себе такой дар?
– Богата… – Актриса скупо улыбнулась. – Все
– Тогда о чем речь. Продав «Магистра», вы обеспечите себе безбедное будущее.
– Так-то он так… – Актриса пребывала в смятении. – Трудно сказать, как перстень попал к бабушке… Но что он не мог принадлежать нашей семье, это точно. Бабушка жила бедно. А тут… целое состояние.
– Может быть, может быть…
Крутских суетливо вытер потную лысину носовым платком.
Он никак не мог оторвать взгляд от перстня с бриллиантом, который актриса держала в руках. Модест Савватиевич буквально пожирал его глазами.
– Может, еще по чашечке?… – указав на чайник, спросил старый ювелир, наконец совладав со своими эмоциями.
– Не откажусь…
Они поговорили еще немного, – о том, о сем – попили чаю.
Но больше о перстне не было сказано ни слова. Казалось, что по обоюдному согласию на драгоценность они наложили табу.
Затем Ольховская, забрала ларец и ушла.
Перстень с “Магистром” актриса положила в сумочку. Она поглядывала на него с опаской и непонятным томлением в груди.
Модест Савватиевич провожал ее взглядом из окна квартиры. В его глазах то загорались, то гасли странные огни – словно в холодных морских глубинах производились сварочные работы.
Едва Ольховская села в такси – остановка таксомоторов находилась напротив дома, – как старый ювелир тоже засобирался, озабоченно хмурясь.
Примерно через полтора часа Модест Савватиевич постучал в калитку дома на окраине города.
Дом был огорожен высоким дощатым забором, а на воротах хозяева прибили табличку с надписью: «Осторожно! Во дворе злой пес».
Ему открыл высокий старик с седой щетиной на впалых щеках.
– А, это ты… Здорово, Модест. Чего барабанишь, как на пожар?
– Дело есть, Жора…
– Ну? Заходи…
Модест Савватиевич как-то бочком вкатился на подворье.
Хозяин дома окинул улочку внимательным тяжелым взглядом, поскреб пятерней подбородок, и закрыл калитку, звякнув тяжелым засовом.
Глава 6. НОВОЕ ЗАДАНИЕ
Майор Дубравин опаздывал на работу.
Уже девятый по счету автобус он провожал тоскливым взглядом, мысленно представляя, что ему скажет новый шеф, подполковник Драч, назначенный начальником ОУР месяц назад.
Но что поделаешь, если на остановке царило столпотворение, а битком набитые автобусы, с трудом
А метель, кружившая над городом уже четвертый день, и не думала затихать.
Наконец подошел очередной автобус, и Дубравина, едва не свалив с ног, затолкали в салон.
Уткнувшись носом между лопаток какому-то здоровяку, майор мысленно прикидывал, что скажет в свое оправдание.
Но затем только вздохнул тяжко: Драча, не в пример бывшему начальнику ОУР, вышедшему на пенсию, пронять было трудно.
Решив, что выговор обеспечен, а от этого почему-то повеселев, Дубравин вышел из автобуса и едва не бегом припустил к пятиэтажному зданию управления.
Белейко, что-то напевая себе под нос, сортировал какие-то бумаги, подшивая их в папку.
– Привет, – кивнул Дубравин, сбрасывая мокрую куртку.
– Здорово.
– Ну как?
– Справлялся… два раза, – понял вопрос Белейко.
– Злой?
– Умгу… Рычал так, что динамик селектора трещал.
– А ты что ответил?
– Что я мог ответить? Можно было, конечно, придумать что-нибудь эдакое, да не решился – знаю, что такие фортели тебе не по нутру.
– И на том спасибо… Ладно, семь бед – один ответ. Пойду я…
Дубравин направился к выходу.
– Ни пуха… – бросил ему вслед Белейко.
– Будет сейчас мне и пух, и перо…
Дубравин, глубоко вздохнув, как перед прыжком с вышки в воду, постучал в дверь кабинета Драча.
– Войдите!
– Здравия желаю, товарищ подполковник!
– Майор Дубравин, который теперь час?
Драч, коренастый, квадратнолицый, с уже наметившейся лысиной, смотрел на него исподлобья блекло-голубыми глазами испытующе-иронически.
– Виноват, товарищ подполковник. Извините…
– Это в какой раз вы просите извинения за подобное?
Дубравин, потупившись, молчал.
Майор, конечно, мог сказать, что жена уехала в командировку, а он с пяти утра готовил завтрак, затем собрал младшего сына в садик и отвел его.
Потом зашел вместе со старшим в школу, куда его вызвали запиской, чтобы в очередной раз выслушать лекцию про то, как нужно воспитывать детей, которую ему прочитала менторским тоном классная руководительница сына, юная, розовощекая особа, год назад окончившая университет.
И, наконец, неувязка с транспортом из-за непогоды…
Но он промолчал. По натуре упрямый и неуступчивый, Дубравин считал подобные оправдания неуместными и ненужными.
– Так у нас с вами дело не пойдет. Сегодня…
Драч сделал многозначительную паузу.
– Сегодня ограничусь замечанием. И надеюсь, что из этого вы сделаете соответствующие выводы.
– Постараюсь, – буркнул Дубравин, не глядя на подполковника.
– Да?
Драч недовольно поджал губы, хотел еще что-то сказать, но передумал и молча показал на стул напротив.