Злой ГЕНий, или Сперматозоиды штурмуют…
Шрифт:
– Валяйте.
Любимое словечко генерала всплыло, наверное, вовремя.
– Мы с вами присутствуем при рождении новой человеческой расы, а может, даже и вида…
– Бедный гомо сапиенс.
– Да, ему не позавидуешь. На смену ему, надорвавшемуся в строительстве цивилизаций, идет человек экстрасенсный. Человек, для которого важны не внешние блага и окружающие искушения, а внутренняя гармония между инстинктами и разумом.
– Олег Иннокентьевич, не знаю, как насчет писательского таланта, но воображение у вас – ого-ого!
– Думаю, моя теория смены вида подтвердится через десять тысяч лет или немного раньше.
– Успокоили.
– Шах.
– Олег Иннокентьевич, а в Садограде имеется хоть один гомо сапиенс, но с характеристиками нового вида?
Я спрятал короля за ладью.
– Назовем его «Экстрасенс обыкновенный».
– Само собой.
– И вы его знаете?
– Конечно, Денис, знаю.
– Это тот самый, который старушек бесплатно пользует?
– Вы уже в курсе?
– Тот самый или нет?
– Конечно, тот самый – кроме него, в Садограде экстрасенсов нет.
– Познакомьте.
– Право, не знаю…
– Познакомьте, Олег Иннокентьевич! Я ради такого случая готов и в старуху переодеться.
– Переодеваться, Денис, не надо.
– Учует?
– Да нет…
Док неожиданно подставил ферзя, впервые за все сыгранные партии «зевнул» – и не пешку, а фигуру.
– Как это ни покажется странным, но…
Олег Иннокентьевич Расмус замолчал на самом интересном.
А еще говорит об отсутствии таланта к литературе…
– Может, переходите?
– Из принципа не перехаживаю.
– Вот и правильно.
Я убрал с доски вражеского ферзя.
– Договаривайте, Олег Иннокентьевич, договаривайте.
Главный врач садоградского роддома поднялся, смахивая незаконченную партию.
– Денис, я сдаюсь.
Фигуры посыпались в траву.
– Положение все равно было безнадежным, – согласился покорно я. – Чудовищно безнадежным.
– Да вы, как всегда, правы.
Олег Иннокентьевич нагнулся за черным носорогом.
– Тот экстрасенс – это я.
После такого признания мне оставалось только помочь собрать идолоподобные фигуры.
Глава 2 Пни вне Пнева
Отправляясь в лес, я захватил набор кухонных ножей.
Сопровождать дам на пикник совершенно безоружным – это моветон.
Дамы не поймут.
Ножи покоились на дне корзины для сбора грибов.
Ножи были прикрыты вафельным полотенцем – чтобы не бросались в глаза и не брякали в самый неподходящий момент.
Сверху лежал плоский электрический фонарик с треснутым стеклом.
Я обнаружил эту необходимую для исследования пещер вещь в одном из старых чемоданов.
Доцентша так и не вспомнила, как фонарик попал в чемодан без ручки.
Я заменил батарейки, проверил отражатель и лампочку.
Все-таки теплилась надежда попасть ненароком в таинственную пещеру…
И так мы катили на велосипедах в сторону моста.
Корзина болталась на руле, никому не мешая.
Племянник с рюкзаком, наполненным съестным, то вырывался вперед, то возвращался.
Молодая супруга утомленная бессонной ночью, вяло следовала за доцентшей, которая массой заменяла если не моторизованный взвод, то пол-отделения – точно.
Я – замыкающим.
Хищник любой породы, а тем более двуногий, всегда нападет с тылу.
До моста мы домчались без происшествий.
На мосту тоже ничего не случилось.
И вот по боковой заросшей дороге наша экспедиция углубилась в лес.
Внезапно дорога закончилась, упершись в скальный обвал.
Дальше виднелась только узкая нахоженная тропа.
Спрятав в чаще велосипеды, мы, разбившись на пары, двинулись по тропке.
Теперь я возглавлял движение.
Корзина – на сгибе левой руки.
А правой поддерживаю за локоток не приспособленную к лесным прогулкам доцентшу.
Корзина и ножи – это комбинация посильней одинокого фотоаппарата.
Вовремя подброшенная корзина, а также синхронное предъявление остро отточенного кухонного набора – отличное средство для психонейтрализации любого противника, даже вооруженного до зубов и выше.
Не успели мы углубиться в осинник, как Нинель Осиповна извлекла из кармана широченной юбки молоток для отбивания лангетов и шницелей.
Отбивной молоток – оружие доцентов.
Урок ночной провалившейся засады пошел на пользу не только мне.
Племянник Сева нежданно извлек из рюкзака прихваченный в поход самый толстый и тяжелый фолиант из библиотеки.
А супруга явила миру ножницы.
Так что теперь наша кавалькада по режущему, колющему и ударно-дробительному арсеналу была вне конкуренции.
Но через полчаса разведки в ход пошли не ножи – ни грибов, ни противника не наблюдалось – и тем более не отбивной молоток, фолиант или ножницы, а кое-что другое.
Средней высоты пень – довольно крепкий, с трутовиками по бокам, с почти незаметными годовыми кольцами – обыкновенный пень неожиданно привлек внимание молодоженов.
– Пень! – вскрикнул похотливо Сева и скинул рюкзак. – Пень!
Отбросив ножницы, послушная супруга взгромоздилась на необычный постамент и застыла в ожидательной позе.