Злой ГЕНий, или Сперматозоиды штурмуют…
Шрифт:
– Ну не смотри на меня так.
Я поднял кочергу.
– Да, он был здесь.
Я поставил кочергу на место.
– И, кажется, он поимел меня именно в этом кресле.
– Почему кажется?
– Смутно-смутно вспоминается, как он нес меня на руках сюда.
– Давай по порядку!
Я вернул пуфик в нормальное положение.
– И с самого начала.
– Я так долго ждала…
Пуфик упрямо кренился.
– Ведь обидно, когда тебя не замечают…
Пуфик скрипел.
– К соседкам ходит, а к тебе нет…
Пуфик пытался вывернуть себе ножки.
– Профессорская женушка родила…
Пуфик во что бы то ни стало хотел скинуть упорного седока.
– И внучка член-корра тоже…
Я укротил пуфик.
– Даже эта никчемная доктор наук, что напротив… Чистый компилятор, с невзрачной внешностью и уже в почти что непродуктивном возрасте… на грани климакса… – и то животом обзавелась недавно!
Зинаида помолчала.
Утихомиренный пуфик ждал продолжения.
– И вот сегодняшней ночью это случилось. Два года я безуспешно надевала фату и обнажалась – два года…
– Конечно, ничего конкретного ты про него не вспомнишь.
– Это была симфония ощущений. Боль, смешанная с восторгом, и восторг – с болью.
Зинаида прикрыла веки, снова отдаваясь, отдаваясь и отдаваясь.
– Интересно девки пляшут по четыре штуки вряд!
Я освободил своенравный пуфик.
– Кто-то лишается девственности по глупости, кто-то меняет ее, родимую, на благосостояние, кто-то теряет целкость из-за любви…
– Можешь не продолжать.
– Ну извини, извини.
– Я понимаю твою реакцию. Ведь ты вполне мог быть на его месте.
– Не в этом дело, Зина!
– Жаль.
– Не в этом. Представь, я сижу всю ночь в засаде, кормлю гадких комаров, а эта сволочь, извиняюсь, в комфортных условиях оплодотворяет девушку…
– Продолжай, продолжай.
– Милую, добрую, единственную…
– Не преувеличивай.
– И при этом еще крадет акулий зуб и мчится убивать меня!
– Но ты же, хороший мой, уцелел.
– О чем это мы? о чем?
Я шагнул к выходу.
– Надо идти по горячему следу!
– Иди, пожалуйста.
– Меня не поймут.
– Иди.
– Только не подумай, что это из-за…
– Не оправдывайся, тебе это не к лицу.
– А как твой щепетильный братец отнесется к известию о…
– Меня это меньше всего волнует.
– Я как-нибудь забегу.
– Месяцев через девять?
– Пока!
Я схватил пакет с дурацкими стрелами.
– Пока!
Недавно оплодотворенная, не ответив, уставилась в холодный камин.
Я так и не высказал Зинаиде версию, что насильников могло быть и трое: один вставлял, другой воровал, а третий стрелял.
Превратили акулий зуб в эстафетную палочку…
И тут до меня наконец дошло: сестру ихтиодантиста действительно трахнули ради этого паршивого зуба.
А потом специально бросили мне приманку.
И я клюнул, клюнул!
Значит, тот, кто подкидывал акулий зуб, наверняка знал, что Нинель Осиповна смотрела коллекцию скудаевского зама.
А так же – что брат подарил этот зуб сестре.
Может, вернуться и расспросить о дне рождения?
Успеется.
А то подумает, что я действительно втюрился.
– Нет, веселые арбалетчики! – проорал я фотоаппарату. – Пусть мурен и барракуд ловят другие!
Но рано я возомнил себя матерой ищейкой.
Возле калитки лежало яблоко, пробитое стрелой.
Среди бела дня мне давали понять, какой я полный идиот.
Даже не рассматривая эмблему, я высвободил стрелу из яблока и сунул в пакет.
Умные собирают зубы хищных рыб…
Я зашвырнул яблоко сорта «Ева» подальше в сад несостоявшейся любви.
А тупари коллекционируют арбалетные стрелы.
Глава 6 Почерк чемпиона
Скудаев Иммануил Феоктистович, доктор наук, чемпион Клуба Веселых Арбалетчиков и прочее, прочее, прочее, отмечал воскресенье сидя под яблонями в плетеном, ручной эксклюзивной работы, кресле.
На сервировочном никелированном столике – блюдце с нарезанным лимоном, бутылка коньяка и соответствующий бокал.
Я, не дожидаясь приглашения, вальяжно присел в пустующее кресло.
Иммануил Феоктистович едва заметно кивнул жене.
Беременная близнецами Лидуня без апокалиптических цитат принесла еще один бокал.
Скудаев не поскупился на коньяк.
– Угощайся.
– Спасибо, как-нибудь в другой раз.
– Зря отказываешься.
Скудаев, неспешно смакуя, опустошил свой бокал.
– Это же из Кремля прислали, целый ящик.
– Не может быть!
Я поправил фотоаппарат, чтобы осоловевший Иммануил и панибратский Феоктистович запечатлелись в домашней обстановке.
– Меня сам президент ценит и уважает.
– Заслужили научными достижениями?
– А ты не очень-то выпендривайся. Знаешь, какой эффект на руководство Научного центра произвел этот московский подарок? Теперь я без всяких грантов могу взять любую тему!
– Иммануил Феоктистович, извините, ради Апокалипсиса…
– Лидуню попрошу не трогать.
– Я зашел не по научному вопросу.
– А я думал, тебе понадобилось рассчитать траекторию болида, которого не было.
И тут меня прорвало:
– Я в Пнево слышал, что вы липовый чемпион по арбалету.
– Это в каком смысле липовый?
– А то, что вам просто судьи приписали очки.
– Уморили – не могу! Да наш Антон Антонович удавится, но результаты фальсифицировать не даст.
– Антон Антонович?