Злой ГЕНий, или Сперматозоиды штурмуют…
Шрифт:
– Пытался, целых два раза.
– Вы уверены?
– У нас, видите ли, не принято давать свой арбалет в чужие руки. А Степану Федоровичу очень хотелось попробовать. Ну, я предложил ему свой инструмент.
– И каков результат?
– Даже в мишень не попал.
– А судя по коллекции хищных зубов, из подводного ружья вроде бьет великолепно?
– Сравнили. У воды и у воздуха сопротивление разное.
– Но у гарпуна и стрелы принцип работы одинаков.
– Не скажите, не скажите.
– Значит, промазал Степан Федорович…
– И сестра у него, извините, – дура, – сказал вдруг председатель, на мгновение выпадая из чиновничьего кокона. – Законченная.
– Антон Антонович, вы, никак, делали Зинаиде официальное предложение?
Председатель впервые за все время допроса осмелился покинуть кресло, в котором чувствовал себя предводителем органического клана, превращающего отходы пищеварения в могучий источник повышения валового сбора кукурузы, овса, и прочих кашных и супных культур.
За окном каркнула ворона.
Наверное, выбрала самое лакомое и полезное для птичьего здоровьишка яблоко.
Председатель вернулся в кресло.
Пора было заканчивать арбалетный процесс.
– Антон Антонович, мне бы поименный состав клуба.
– Копия списка, конечно, имеется.
– Мне для надежности информации – как говорится, из первых рук.
– Только не распространяйтесь обо мне. В нашей среде до сих пор не выносят стукачей и доносчиков.
Попрощавшись сдержанным кивком, я направился вдоль длиннющего стола, предназначенного для длительных заседаний.
– Пристрелят, – сказал тихо мне в спину органический бюрократ. – Непременно пристрелят!
Но я даже не обернулся.
Зинаида правильно дала отлуп этому бумагодержателю.
Но визит оказался весьма и весьма полезным.
Теперь у меня имелся один не установленый пока нелегал-арбалетчик с эмблемой яблока, пронзенного стрелой.
И восемьдесят семь кандидатов для собеседования.
Тот, кто стрелял у моста, должен иметь постоянную тренировку, практику.
С такого расстояния дилетант не попадет.
Восемьдесят семь подозреваемых, вернее, восемьдесят шесть.
Антона Антоновича я решительно исключил из списка.
Все равно предстояло поработать и языком, и ногами, и головой.
Но это после засады у «пещеры Смерти».
И чего там испугался столичный инструктор?
Не кошку же ободранную в муравейнике?
Не кровь на поганках.
Может, с Поваром, восставшим из мертвым, стыканулся?
Или с кем похуже?
Ничего, этой ночью узнаем.
Уходя из клуба, я глянул на ворону, расклевывавшую яблоко сорта «Ева».
Первая кандидатка для маломощного арбалета Юрода.
Глава 9 Книжкины похороны
Скромно, без лишних ритуалов и церемоний, я закопал испорченный стрелой фолиант в дальнем конце сада.
Только заровняв книжкину могилу, я вспомнил вопрос Зинаиды о содержании тома.
Все-таки забыл на прощание заглянуть.
Я сорвал яблоко и положил вместо цветка.
Впрочем, теперь это не имело никакого значения.
Я вернул наточенную лопату в бункер садовода к лестнице и пустым корзинам.
Варит все-таки башка у Юрода.
Каждый сад обеспечить чучелом и подручным инструментом…
А если бедолага догадался бы еще втихаря добавить на яблони камеры наблюдения, то цены бы ему не было.
Я крутанул чучело Повара.
Теперь осталось вернуться в коттедж и выбрать в библиотеке новый полиграфический щит.
Для грядущей ночной засады.
Но еще на первом этаже меня удивила слезами всегда хихикающая супруга племянника Севы.
– Вы знаете, Денис, муж меня разлюбил.
– Как это разлюбил?
– Ну, скажем, не разлюбил, но заметно охладел.
Племяннику требовалось хотя бы теоретическое заступничество.
– Тут охладеешь! Ведь нельзя предаваться утехам без перерыва. Я понимаю – медовый месяц, но…
– Вы считаете, это просто переутомление?
– Что еще.
– Возможно, вы и правы.
Слезы покатились по щекам и губам, привыкшим смеяться.
– Ладно, я поговорю с ним. Где вредный и непослушный муж?
– В библиотеке.
– Только не рыдать, договорились?
– До-го-во-рились…
Племянник Сева, обложившись яблоками и детективами, блаженствовал на диване.
– Сколько трупаков?
– Да сбился, понимаешь, со счета.
– А твоя супруга весьма недовольна.
– Мало загадочных убийств?
– Да отвлекись ты, а то произойдет одно тяжкое преступление.
– Меня уронят с дивана?
– И спустят по лестнице.
– Знаешь, где у меня эта любовь сидит!
Племянник откусил яблоко.
– Я когда вчера с пня грохнулся, понял: кранты.
– Вы что, падали?
– А ты пробовал на гнилом пне нараскорячку?
– Представляю.
– Ей-то – хоть на унитазе, хоть в ванне, хоть на пне…
– Повезло тебе, Сева.
– Знал бы – не подписывался.
– Зачем раскочегарил?
– Да сама она, сама!..
– Ладно, вали пока к ней.
– Зачем?
– Ну, почитай вслух.
– Она грустные книжки не любит.
– Вон у тети какая библиотека. Выбери рифмованную сентиментальную лабуду.
– Хорошая идея.
– Этакое порнографически-эротическое.