Злой ГЕНий, или Сперматозоиды штурмуют…
Шрифт:
– Вряд ли.
– А где утопленник его запрятал? В роддоме?
– Копай глубже.
Генеральская дальнозоркая голова отправилась исполнять служебные обязанности.
А вот погоны остались.
И как выяснилось, на всю длинную, скучную, засадную ночь.
Я как-то притерпелся к мерцающим на уровне бровей генеральским звездам без кителя, лампасов и орденских планок.
Привык – ну, почти – к нудным комарам, не умеющим ничего, кроме как высасывать из хороших людей кровь.
Смирился с завтрашней
Все равно придется обойти с десяток арбалетчиков, дабы не разочаровать хитрущего стрелка.
Пусть наслаждается глупостью сборщика метеоритов…
У пещеры никто не хотел показываться.
Зато налетели комариные резервы.
Скучали генеральские погоны.
Скучал фотоаппарат.
Скучал и я.
Но как только забрезжил рассвет, мы были вознаграждены за муки.
Кто-то огромный, шумно фыркая, не спеша приближался к пещере.
Мне в данный момент не хватало для полного счастья шерстистого носорога эпохи неолита.
Ох, вредно на ночь слушать разговорчивых бабулек.
Но я чуть-чуть ошибся в определении гостя.
К пещере вышел обыкновенный лось и навалил пахучую кучу.
Ветерок был со стороны рогатого гегемона, и я понял: в такой атмосфере продолжать засаду нет смысла.
– Козел! – не сдержал я эмоцию и демаскировался. – Козел!
Сохатый обиделся на понижение в звании, трижды недовольно фыркнул и утопал в заповедные кущи.
Лосиное дерьмо благоухает так же, как и любое другое.
Так захотелось догнать сохатого и врезать ему промеж рогов альбомом…
Впрочем, на обратном пути глянцевая пухлость, живопишущая арбалетные муки, вполне могла и пригодиться.
Вдруг арбалетчику захочется повторить выстрел – и уже всерьез?
Чтобы не портить еще одну книгу из библиотеки доцентши, я рванул в Кронино раньше вчерашнего часа на полтора.
Вряд ли Веселый Арбалетчик успеет занять убойную позицию перед мостом…
Да и тумана сегодня не наблюдается.
А все-таки хорошо, что засаду испортил не шерстистый носорог.
Я представил, насколько бы рекордной получилась неолитная рыхлая пирамида, воняющая доисторическим навозом.
Часть десятая Дезоксирибонуклеиновая новость
Глава 1 Спермовызов
Рассвет нехотя пробрался в Кронино.
С воскресенье на понедельник солнце всегда проклевывается туговато.
Накручивая педали, выделывая противоарбалетные зигзаги, я прикидывал, чем обернется провонявшая засада.
Кого на этот раз трахнут, пока я наблюдал за срущим лосем?
Может, Нинель Осиповну?..
И я почти, почти угадал.
Изнасилованное тело супруги племянника Севы покоилось среди черных сломанных георгинов.
На голове счастливо улыбающейся невесты вместо фаты белели прозрачные
Я представил, как она металась по саду.
А муж, так и не сумевший вернуться в кондицию, дочитывал детектив – покетбук…
А доцентша безвылазно торчала в спальне, опасаясь арбалетного обстрела…
Невеста ни Бога, ни Дьявола, а отменной наглой сволочи лежала на спине, раскинув беспомощно руки и широко раздвинув ноги.
Стрелы не торчали ни меж грудей, ни из живота.
Но зато на чисто выбритом лобке белела свежая, еще пенящаяся сперма.
Невеста, не переставая блаженно улыбаться, сдвинула колени, вздохнула по самую диафрагму.
– Вставай, простудишься, – сказал я и протянул георгиновой даме обе руки.
Невеста, погруженная в кайфовый послесношательный транс, не отреагировала.
Да, вделал ей по самое не хочу инженер коитуса, мастер сношений, гений секса…
– Сева! – заорал я на весь сад. – Выходи, придурок!
На мой крик сначала выглянула из дверей заспанная тетушка в неглиже.
Потом – не менее заспанный племяник.
– Тащи плед, скотина!
К произошедшему Сева отнесся с пониманием, лишь посетовав, что хотели девочку, а теперь будет мальчик.
Рогоносец отнес сверхудовлетворенную жену в дом, не потеряв ни одной капельки чужой спермы.
– Сева, замри! – крикнул я и рванул на кухню за чистой кружкой и ложкой.
Невеста опять лежала совершенно неподвижно, почти не дыша, как на клумбе.
Я, аккуратно орудуя мельхиоровой ложечкой, собрал остатки спермы в кружку.
Отнес кружку на кухню, накрыл блюдцем, замотал в полиэтиленовый мешок и сунул в морозильник между красной рыбой и бараньей ногой.
Вот и есть прямая и неопровержимая улика.
Я вдоволь натешился фотоаппаратом, демонстрируя Кремлю вид преступной спермы.
Надеюсь, у генерала хватит сообразительности как-нибудь суметь провести экспресс-анализ, чтобы не спалить меня.
А вдруг, вспомнив молодость, сам гарант Конституции заявится в Садоград…
Размечтавшись, я вернулся к изнохраченной клумбе.
Поднял самый большой георгин.
Впрочем, траурный цветок не годился для гадания: многовато лепестков.
Осмотр места изнасилования показал отсутствие борьбы.
Невеста отдавалась добровольно и с удовольствием.
Утрамбованная задницей почва свидетельствовала об энергичности процесса.
Мне сделали вызов.
И самое наглое заключалось в оставлении неопровержимой улики – спермы.
Значит, сношатель уверен, что я никогда его не поймаю.
В самом начале цветочной гряды отчетливо чернели квадратные узкие следы, похожие на костыльные.
Я сбросил рюкзак, вынул из него альбом и двинулся по следовой дорожке, конечно же, догадываясь, что ее проложили нарочно.