Злой гений Порт-Артура
Шрифт:
В Дальнем хорошие мастерские, не чета ФЗУ, где в годы войны голодающие подростки штамповали ППС. Этот автомат хорош тем, что его производство можно быстро наладить и выпустить пробную партию, нужно найти только хорошего оружейника и инженера-технолога. Трудно, но можно – здесь собраны сливки флота и армии, а из Дальнего Витте делал промышленный центр, причем крупный. Даже сейчас по совокупной мощности два города Квантуна превосходят всю Восточную Сибирь с Дальним Востоком.
– Нужны сотня маузеров и две тысячи патронов на ствол для первого раза, а там посмотрим.
Фок вывел цифры в блокноте. Понятно, что Алексееву это докука, но хорошо, что адмирал понимает, что такое «надо», и сделает все возможное, и даже невозможное совершит.
– Пусть наместник
Фок закурил папиросу и отпил холодного чая из кружки – в горле пересохло. Принялся крутить пальцами два винтовочных патрона с непривычной округлой пулей – на остроконечную пулю страны мира начнут переходить только после Русско-японской войны.
Мысли в голове крутились невеселые: производство русского патрона давно отлажено и продолжалось больше ста тридцати лет, он ведь помер, а патрон-то к пулеметам и СВД все продолжали делать. Причем именно для этого оружия он хорошо подходит – мощный, убойный на два километра, с широкой номенклатурой различных образцов.
– А вот для пехоты избыточно мощный, на закраину гильзы все оружейники жаловались, причем матерно…
Действительно, у «мосинки» сильная отдача: если день пострелять, то плечо себе отшибешь. Да и зачем на две версты патрон делать, если девять из десяти солдат на пятьсот шагов едва стреляют. Если подсчитать ценность выброшенного на ветер металла, сгоревшего пороха и брошенных гильз, то сотни миллионов полновесных рублей получатся, причем не бумажных, а серебряных, в каждом из которых сейчас по двадцать граммов веса.
Пытались под патрон 7,62ґ54R отечественные оружейники, среди которых был тот же Токарев, сделать что-нибудь хорошее и «быситро стреляющее» на замену «мосинки», где каждый раз после выстрела приходилось затвор передергивать.
Вот только если и выходило что-то путное типа СВТ или АВС-36 у того же Симонова, то детище получалось капризное, требующее от стрелка постоянного внимания и ухода – ведь оружие, как и женщина, всегда должно получать смазку и ласку.
Набранные из деревень солдаты, вчерашние крестьяне, технической грамотностью не отличались и, столкнувшись с самозарядной или автоматической винтовкой, старались поскорее от нее избавиться. При первой удобной минуте меняли ее на неприхотливую, проверенную временем трехлинейку. СВТ именовали не иначе как «капризной Светкой». И ничего тут не поделаешь – призывной контингент или мобилизованные радением не отличаются, и лишь хлебнув войны до горла, обагрив руки кровью до локтя, начинают ценить эффективность оружия.
Но такие ветераны или хорошо подготовленные солдаты в массовых армиях всегда меньшей долей представлены, вот их и вооружают в первую очередь. В той же морской пехоте СВТ всю войну была в большой популярности – на корабле матросы хорошие технические специалисты, плохих держать не станут, живо спишут на берег, в экипаж.
– Дорогие они, одна по цене пяти трехлинеек. Никто выпуском сейчас озадачиваться не станет. Овчинка выделки не стоит! А вот на ручной пулемет время можно потратить, но не на ДП с «блином», а на РП-46. Вот только время для единого пулемета еще не пришло, да и производство его сейчас не осилить – стволов ведь нет, их сейчас изготовить большая проблема даже для оружейного завода.
Фок, тяжело вздохнув, отставил трехлинейный патрон в сторону, взял соседний, что на вид казался чуть короче и заметно тоньше. Патрон к «арисаке» был с такой же округлой пулей, которая, однако, была на три грамма легче «русской». В годы Первой мировой войны у Японии закупили полмиллиона «арисак», приобрели также там и в Англии почти восемьсот миллионов патронов. В Петербурге даже наладили производство двухсот тысяч патронов в месяц, настолько была в них нужда на фронте.
– Хорош патрон, как раз для таких целей
Фок продолжал крутить патрон в пальцах, появилась идея.
– Хм, из автомата Федорова я стрелял, там короткий ход.
Фок вспомнил, как в декабре 1939 года его роте перепало два десятка автоматов, сделанных в начале двадцатых годов. И финны на себе это сразу прочувствовали, их «Суоми», неплохой пистолет-пулемет, на средних дистанциях превращался в безвредную хлопушку. Зато для пули «арисаки», а именно на эти патроны Федоров сконструировал свой автомат, самое то – только ветки с елей и сосен осыпались. Да и стрелять можно было короткими очередями в три патрона в случае нужды, если финны наступать осмеливались или контратаковали по снегу. Порой он ночами видел сны: та страшная зима врезалась в память сидением в котле…
– Но вот конструктивно образец Федорова уступает автомату Калашникова, где схема на отводе газов. Хотя по весу с АК-47 сопоставим. Промежуточный патрон изобретать не нужно – этот «японец» вполне его заменит. Наш – 7,62ґ39, этот – 6,5ґ50. Навеска пороха у последнего чуть больше, но скорость пули сопоставима, у «калаша» даже больше. А патрон к «арисаке», если пулю сделать остроконечной, натовскому промежуточному патрону 7,62ґ51 уступает по мощности. Сгодится!
Фок отложил патрон, изрядно повеселел: трофейных винтовок и патронов к ним захвачено в достатке, так что проблемы в стволах нет. Применить рабочую схему, проверенную, и воссоздать по памяти. Нужно только время и опытные кадры – не самому же делать. А таковых найти можно, было бы желание, а оно есть. Если не убьют и наступление будет удачным, то время появится, и он поедет в Дальний. Да и саму «арисаку» надо немного модернизировать, как сделали это японцы, – видел такие винтовки и стрелял из них многократно. Да и переделки там пустячные…
– Все, отставить мысли, у меня осталось два часа сна, а уже почти полночь. На рассвете наступление. Спать!
Отдав себе команду, Фок прикрылся шинелью, смежил веки и через несколько минут уже заснул…
Глава 45
– Вам не кажется, Николай Оттович, что концепция Эмиля Бертена оказалась ошибочной: три его крейсера не в состоянии драться с броненосцем. Смотрите, во что их «Полтава» превращает!
Действительно, в лучах заходящего за горизонт солнца горящий японский флагман выглядел красочно: осев на корму, головная «сима» выглядела жалко, нещадно избитая снарядами русского броненосца. По уверениям сигнальщиков, в корабль попало не меньше двух 12-дюймовых снарядов и с десяток 6-дюймовых, что хватило кораблю под флагом вице-адмирала Ситиро Катаоки за глаза. Так что избитый крейсер вывалился из строя, и его сменил идущий вторым «Мацусима», до этого фактически не обстреливаемый. С него стреляла пушка ГК – время от времени чудовищные всплески вставали то с носа русского броненосца, то с кормы, но с недолетом в пару кабельтовых. Так что расстреливать огромный Дальний, совершенно беззащитный город, если не считать трех 152-мм пушек Кане, или вести огонь по движущемуся кораблю, который гораздо сильнее, – есть большая разница, которую японцы уже прочувствовали.
– Эти крейсера сейчас даже с нашими перевооруженными канонерскими лодками драться не могут – смотрите, как японцам достается!
Эссен был прав: идущий вторым «Хасидате» выглядел уже не так браво, как в начале боя. До того он получил с береговой батареи только один 152-мм снаряд, но сейчас нахватался чугунных фугасных бомб весом в два с половиной пуда каждая. Канонерские лодки получили их от береговых батарей вместе с орудиями, и три шестидюймовых орудия били по вражескому кораблю с максимальной скорострельностью.