Злой волк
Шрифт:
– С чего ты взял?
– Ну, он почему-то не хотел говорить по поводу первой передачи после летних каникул.
– Что? – Ханна остановилась и обернулась. Разве она не ясно сказала Вольфгангу, чтобы он никому не говорил об этом ни слова?
– Что случилось? О чем идет речь? – Нимёллер смотрел на нее со смешанным выражением на лице – любопытства и недоверия. – Уже несколько дней тебе невозможно дозвониться.
– Я занимаюсь серьезным делом, – ответила Ханна, почувствовав облегчение от того, что Вольфганг, очевидно, не проболтался. – Это будет настоящая сенсация.
– Еще раз, о чем речь?
– Ты
– Что за привычка из всего делать тайну? – проворчал ее соуправляющий с ноткой недоверия в голосе. – Мы ведь вместе обычно решаем, что мы делаем. Или что-то происходит за моей спиной?
– Ничего не происходит, – ответила резко Ханна. – И еще слишком рано обсуждать тему в широком кругу.
– Но Матерну ты об этом уже рассказала… – начал Нимёллер, обиженный, как прима-балерина, у которой другая претендентка стащила из-под носа роль Черного лебедя.
Ханна в последний раз посмотрела на смартфон и сунула его в сумку, затем изобразила профессиональную улыбку.
– Пошли, – сказала она примирительно и взяла его под руку. – Давай праздновать. У нас есть на это все причины.
– У меня пропало желание праздновать, – ответил Нимёллер и резко высвободил руку. – Я еду домой.
– Тоже неплохо. – Ханна пожала плечами. – Тогда спокойной ночи.
Если он думал, что она будет умолять его пойти с ней, то он заблуждается. Изо дня в день он все больше и больше действует ей на нервы своим властным поведением. Пожалуй, ей следует подыскать нового сотрудника вместо него, а еще лучше сотрудницу.
Список гостей, собравшихся в парке великолепного дворца бабушки Мирьям в фешенебельном квартале Хольцхаузен, читался как «Who is who» [17] изысканного общества Франкфурта и Переднего Таунуса. Старые имена и новые имена, старые деньги и новые деньги развлекались бок о бок. Царила атмосфера щедрости. Когда Шарлотта Горовиц приглашала гостей, чтобы представить им молодых талантливых музыкантов, приходили все. Сегодня в центре всеобщего интереса был семнадцатилетний пианист. Из-за приключений в «Майн-Таунус-Центре» Пия опоздала и застала лишь последние аккорды действительно виртуозного исполнения.
17
«Кто есть кто» (англ.) – серия биографий известных людей.
Но она не слишком сожалела об этом, так как, главным образом, предвкушала удовольствие от великолепной еды, качество которой у бабушки Горовиц всегда было отменным.
На фуршете она встретила Хеннинга.
– А, опять традиционное опоздание? – заметил он язвительно. – Это все сильнее бросается в глаза.
– Только тебе, – ответила Пия. – Кроме тебя, на меня здесь вообще никто не обращает внимания. К тому же я не очень разбираюсь в бренчании на рояле.
– Пия – невежда в области искусства, – констатировала Лилли, демонстрируя не соответствующую возрасту развитость. – Это вчера дедушка сказал.
– Как прав твой дедушка, – ответил Хеннинг и усмехнулся.
– Я согласна, – взгляд Пии скользил по заманчивым деликатесам, и она раздумывала, с чего бы ей начать. Она была невероятно голодна.
Подошла Мирьям, заключила ее в объятия и расцеловала в правую и левую щеку.
– Шикарное платье! – сказала она. – Новое?
– Да, купила сегодня у «Шанель», – пошутила Пия. – Ухватила по акции за две тысячи евро.
– Нет, это неправда, – вмешалась с возмущением Лилли.
– Я пошутила, – сказала Пия. – Расскажи лучше Мирьям о наших приключениях, из-за которых мы опоздали и не услышали этого чудесного пианиста.
Она подмигнула подруге. Мирьям знала, насколько безразличны были ей музыкальные дарования ее бабушки. Лилли рассказала приключенческую историю в торговом центре со всеми подробностями, при этом не забыв и такие детали, как стоимость платья Пии – пятьдесят девять евро девяносто центов. Столько стоили примерно десять квадратных сантиметров платья Мирьям.
– Этот ребенок вгонит меня в могилу раньше времени! – Пия закатила глаза.
– Пия, посмотри-ка на того мальчика, я знаю его по Опель-зоопарку! – Девочка указала на пару, которая стояла с мальчиком лет восьми в группе людей.
– Нельзя показывать пальцем на других людей, – сделала ей замечание Пия.
– А чем можно? – спросила Лилли.
Пия глубоко вздохнула и развела руками.
– Забудь это. Иди поиграй. Но не уходи далеко и каждые четверть часа сообщай, где ты находишься.
Девочка послушно отошла и направилась прямо к мальчику. Слово «стеснение» было ей незнакомо.
– Скажи-ка, Хеннинг, тот мужчина рядом с мальчиком случайно не прокурор Фрей? – спросила Пия, прищурив глаза. – Что это он здесь делает?
– Маркус Фрей входит в попечительский совет Фонда Финкбайнера, – объяснила Мирьям вместо Хеннинга и зачерпнула ложкой из стаканчика охлажденный огуречный суп с карамелизированной корочкой из моллюсков. – Ты его знаешь?
– Как я могу не знать прокуроров Франкфурта? – переспросила Пия. – Недавно он был на месте обнаружения трупа, а на следующий день даже на вскрытии.
– Кстати, вы уже хоть как-то продвинулись в этом деле? – поинтересовался Хеннинг и неожиданно понизил голос: – Идет Шарлотта. Быстро возьми что-нибудь. Я отчетливо вижу с трудом скрываемую жадность в твоих глазах.
Пия бросила на него уничтожающий взгляд. Брать что-то было уже поздно. Бабушка Мирьям заметила их еще издали. По непонятным причинам пожилая дама уже давно испытывала симпатии к Пие, а с тех пор как Пия пару лет назад расследовала убийство ее близкого знакомого, старушка приглашала ее к себе по каждому возможному поводу. Прошло битых полчаса, прежде чем Пия опять наконец оказалась у столов с яствами.
В воздухе ощущалась тяжесть, досаждали назойливые комары. Ночью метеорологическая служба обещала сильную грозу, и Пия хотела добраться домой, прежде чем она начнется. Она быстро заполнила тарелку различными деликатесами и стала искать Мирьям, которую наконец нашла в компании с Хеннингом и несколькими знакомыми в одном из павильонов в саду, под великолепными старыми каштанами. Настроение было радостным, они хорошо были знакомы и то и дело подтрунивали друг над другом. Платье Пии вновь стало предметом колких замечаний Хеннинга, и Пие это наконец надоело.