Злой волк
Шрифт:
– Ну когда же придет папа? – спросила Луиза в десятый раз, и каждый из этих вопросов ранил Эмму прямо в сердце.
– В два часа. Через пять минут.
С того момента, как Эмма на час раньше, чем обычно, привела Луизу из детского сада, та, стоя на коленях на широком подоконнике кухонного окна с любимой мягкой игрушкой под мышкой, беспрерывно смотрела вниз на улицу. Она вертелась от нетерпения и, казалось, не могла дождаться того момента, когда сможет наконец уйти от нее. Это травмировало Эмму, пожалуй, больше, чем неверность Флориана.
Луиза всегда была
– Приехал! Я вижу папину машину! – закричала неожиданно Луиза и ловко соскочила вниз с подоконника. Она схватила свою сумочку и подбежала к входной двери, взволнованно перепрыгивая с одной ноги на другую. Ее щеки пылали, и когда Флориан через несколько минут стал подниматься по лестнице, она распахнула дверь в квартиру и бросилась к нему в объятия, издавая радостные крики.
– Папочка! Папочка! Поехали в зоопарк, прямо сейчас!
– Если ты хочешь, моя золотая. – Он, улыбаясь, прикоснулся своей щекой к ее лицу, и она обвила его шею своими ручонками.
– Привет, – сказала Эмма своему мужу.
– Привет, – ответил он, избегая ее взгляда.
– Вот сумка Луизы, – сказала она. – Я положила ей несколько платьев, ночную рубашку и вторую пару обуви. И еще две пеленки. Иногда ей это еще необходимо по ночам…
Ком в горле мешал ей говорить. Какая ужасная ситуация! И теперь это будет повторяться каждые четырнадцать дней – эта холодная, деловая передача! Может быть, ей стоит попросить Флориана вернуться и просто игнорировать его измену? А что, если он на это не согласится? Может быть, он только рад избавиться от нее.
– Ты действительно намерен разводиться? – спросила она глухим голосом.
– Но это ты меня выкинула из дома, – напомнил он, все еще не глядя на нее. Чужой человек, которому она больше не верила. Тем ужаснее было отдавать ему своего ребенка.
– Но ты мне до сих пор ничего не объяснил.
Ни одного слова Флориана, никаких оправданий, никаких извинений.
– Давай поговорим на следующей неделе, – уклонился он, как обычно, от ответа.
Луиза нетерпеливо крутилась на руках Флориана.
– Поехали, папа, – торопила она отца, не представляя себе, насколько жестоки были для ее матери эти машинальные и оттого более откровенные слова. – Поехали же, наконец!
Эмма скрестила руки на груди, с таким трудом борясь с подступающими слезами, что у нее почти перехватывало дыхание.
– Пожалуйста, следи за ней как следует, – сказала она почти шепотом.
– Я всегда хорошо за ней следил.
– Когда ты был здесь. – В ее голосе прозвучала нотка горечи, которую ей не удалось скрыть. Слишком долго этот упрек сидел в ней. Флориан и его родители безмерно баловали Луизу, так что она была единственной, кто устанавливал для ребенка определенные рамки и правила. Поэтому она, естественно, не пользовалась абсолютной любовью Луизы. – Ты всегда был лишь только «воскресным папой». Повседневный стресс ты взвалил на меня, зато в выходные дни ты осыпаешь ее всем тем, чего я из педагогических соображений ей не позволяю. По-моему, так нечестно.
Наконец он посмотрел на нее, но ничего не сказал.
– Куда ты едешь с ней?
Она имела право спросить об этом, это она знала от женщины из Ведомства по делам молодежи и от адвоката по семейному праву, с которыми на прошлой неделе много говорила по телефону. Чтобы одному из родителей отказать в праве общения с ребенком, должны быть серьезные причины, как, например, злоупотребление алкоголем или наркотиками. Сотрудница Ведомства по делам молодежи объяснила ей, что детям младшего возраста часто не разрешается ночевать вне дома, но окончательное решение принимает она самостоятельно.
Эмма довольно долго размышляла, следует ли ей настаивать на том, чтобы Флориан привез Луизу вечером домой, но потом она отказалась от этой затеи. Луиза уже несколько дней радовалась предстоящим выходным, которые она проведет с отцом, и Эмма не хотела, чтобы ее дочь стала жертвой эгоистических игр ее родителей за власть над ребенком.
– У меня квартира в Зоссенхайме, – сказал Флориан холодно. – Съемная квартира в полуподвале. Правда, всего две комнаты, кухня и ванная, но этого достаточно.
– А где Луиза будет спать? Ты хочешь взять для нее дорожную кровать?
– Она будет спать со мной. – Он поставил ребенка на пол и взял приготовленную Эммой сумку. – Она ведь и раньше делала это постоянно, когда я был здесь.
Это было правдой. Каждую ночь Луиза приходила к ним в спальню, и Флориан всегда оставлял ее спать с ними, хотя Эмма возражала против этого и говорила, что ребенок должен привыкать к своей постели. Утром, когда она вставала, они еще нежились в постели, хихикали и возились. Именно так они будут спать сегодняшней и завтрашней ночью, с одним лишь отличием: ее самой с ними не будет. И совершенно неожиданно у нее в голове всплыло слово, ужасное, омерзительное слово, которое упомянула сотрудница Ведомства по делам молодежи, когда она перечисляла причины, по которым одному из родителей может быть отказано в праве общения с ребенком.
– Ты подумал о том, какое впечатление это может произвести? – спросила Эмма. – Взрослый мужчина и маленькая девочка одни в квартире? В одной постели?
Она заметила, как заходили челюстные мышцы Флориана. Его взгляд застыл. Некоторое время они молча смотрели друг на друга.
– Ты больна, – сказал он с презрением.
Внизу открылась дверь.
– Флориан! – раздался в прихожей голос свекрови.
Луиза взяла отца за руку.
– Я должна еще попрощаться с бабушкой и дедушкой! – Она потащила Флориана к двери.
Эмма присела на корточки и погладила дочь по щеке, но та уже не обращала на нее никакого внимания.
– Желаю тебе приятно провести время, – пожелала ей Эмма.
Эмма больше не могла сдерживать слезы. Она оставила мужа и дочь и ушла в кухню. Но она не могла удержаться, чтобы не посмотреть, как они уезжают. Из окна в кухне она наблюдала, как Флориан посадил Луизу в детское кресло на заднем сиденье автомобиля и пристегнул ремень. Его отец стоял на ступенях перед входной дверью, а свекровь дошла с ними до машины и с улыбкой подала сыну сумку с вещами Луизы. Интересно, что он им рассказал? Наверняка что-то сочинил.