Злой волк
Шрифт:
– Бернд Принцлер – член франкфуртской банды «Короли дороги», – объяснила она. – Мы знаем, что он общался с Ханной Херцманн, и его отпечатки пальцев были обнаружены в доме погибшей фрау Вергес. Кроме того, его автомобиль многократно видели в Лидербахе соседи Леонии Вергес. Нам также известно, что Принцлер знаком с Килианом Ротемундом, которого мы разыскиваем по делу Ханны Херцманн в связи с изнасилованием и нанесением ей телесных повреждений.
– В любом случае они знакомы друг с другом, – подтвердил прокурор. – По крайней мере, канцелярия, совладельцем которой являлся Ротемунд, в течение нескольких лет представляла Принцлера и его команду.
– Мы получили информацию, что Ротемунд уехал в Амстердам.
– Каким образом?
– Соседи в кемпинге несколько раз видели, как к нему в вагончик заходили несовершеннолетние девочки. За это он опять отправится в тюрьму.
– Это невероятно.
– Тем не менее. Мы не исключаем даже, что Ротемунд имеет отношение к случаю с погибшей девушкой, обнаруженной в Майне. В любом случае существует связь между нападением на фрау Херцманн и убийством Леонии Вергес. Мой шеф будет завтра на передаче «Дело № XY», и мы надеемся, что после этого позвонит кто-нибудь, кто что-то видел или даже знает, где находится Ротемунд.
– Это хороший шанс, – согласился с Пией главный прокурор.
Пие пришлось дать газу, так как Майке Херцманн проехала перед ней на желтый сигнал светофора на перекрестке площади Фридриха Эберта и Майнцер-Ландштрассе. Вспыхнул красный свет.
– Черт подери! – выругалась Пия.
– Что вы сказали? – спросил главный прокурор Фрей.
– Извините. Но я попала под камеру. Красный сигнал светофора, и мобильник у уха.
– Это может быть солидный штраф. – Похоже, что прокурору было весело. – Спасибо за информацию, фрау Кирххоф. Как дела у Лилли?
– Спасибо, у нее все хорошо. – Пия улыбнулась. – За исключением того, что ей в голову впился клещ, которого пришлось удалять, так что она перенесла драматическую операцию.
Главный прокурор рассмеялся.
– Мне жаль, что я не могу уделять ей много времени, – сказала Пия. – Но, если нам немного повезет, мы скоро раскроем наши дела.
– Я тоже надеюсь. Если я могу вам чем-то помочь, не стесняйтесь мне звонить.
Пия обещала ему воспользоваться его предложением и отключила телефон. Только теперь она вспомнила то, о чем рассказывали ей бывшая жена Ротемунда и Кай Остерманн. Главный прокурор Фрей и Ротемунд когда-то были близкими друзьями, но Фрей не только обвинил своего старого друга, но и бросил его прессе на растерзание. Она размышляла, следует ли ей позвонить ему и спросить об этом, но тут же отказалась от этой мысли. Какое ей было дело до того, что произошло тогда между старыми друзьями. Через пару минут она остановилась у дома на Шульштрассе в Заксенхаузене и стала ждать Боденштайна, который должен был забрать компьютер Ханны из квартиры ее дочери. Пия была зла на Майке Херцманн, но еще больше на саму себя. Позавчера утром, когда они с Боденштайном были в «Херцманн продакшн», она еще помнила о компьютере, но потом ее отвлек звонок Лилли по поводу клеща, и она забыла об этом. Это была не оплошность, а грубая ошибка, которой она не имела права допускать.
Вообще-то Пия вместе с Джемом и Катрин из Института судебной медицины должна была поехать непосредственно в Лангензельбольд и задержать Принцлера, но доктор Николя Энгель отменила задание. Даже если Принцлер уже больше четырнадцати лет не имел официальной регистрации, он тем не менее входил во франкфуртскую группу «Короли дороги», считался способным к насилию и был очень опасен. Советник уголовной полиции предложила провести совместную акцию с подразделением спецназа. Боденштайн посчитал такие меры абсолютно излишними, но Энгель была непреклонна. Она опасалась, что Принцлер не отреагирует на вежливый звонок у ворот и, таким образом, окажется предупрежденным. Поэтому захват должен быть решительным и неожиданным. Организацию операции она взяла в свои руки, поэтому Пия неожиданно рано закончила свой рабочий день.
По дороге домой она заехала в супермаркет в Лидербахе и купила кое-что на ужин. В течение последних месяцев приготовлением еды все больше и больше занимался Кристоф. Он делал это с большим удовольствием и намного лучше, чем Пия, которая после работы в большинстве случаев не имела желания вставать к плите. Но сегодня ей захотелось приготовить что-нибудь особенное. Она включила электрогриль, стоявший на террасе перед кухней, нарезала тонкими ломтиками цукини и баклажаны и разложила их на гриле. Пока овощи поджаривались, Пия в пластиковой емкости «тупперваре» делала маринад из оливкового масла, соли, перца и выдавленного чеснока.
Результат вскрытия Леонии Вергес подтвердил первое предположение Хеннинга: женщина умерла от множественного отказа органов в результате полного обезвоживания. Мучительная смерть. Если бы ее обнаружили двумя часами раньше, возможно, ее удалось бы спасти. Это был жестокий вид смерти, и Пия не могла себе представить, что испытала женщина в последние часы своей жизни. Надеялась ли она еще на помощь или осознавала, что должна умереть? Но почему она должна была умереть? И почему таким образом? Камера, направленная точно на стул, и страшные фразы на автоответчике, которые Леония должна была слышать, свидетельствовали об исключительном садизме. Нетипично для такого типа, как Бернд Принцлер, который раньше отличался нанесением телесных повреждений и использованием огнестрельного оружия. Хотя Пия уже слишком долго работала в уголовной полиции, чтобы думать, будто уголовники придерживаются каких-то особых правил.
Ханна Херцманн была пациенткой Леонии Вергес, эта связь была неоспоримой. Познакомила ли Леония Ханну с Килианом Ротемундом или наоборот? Ротемунд и Принцлер были знакомы еще раньше, и этот факт также был установлен. Она надеялась, что Ханна вскоре сможет что-то вспомнить. Она была единственной, кто мог пролить свет на эту запутанную историю.
Погруженная в мысли, Пия положила жареные дольки цукини в маринад и поместила на гриль кружки баклажанов. Затем она нащипала целую горсть листьев шалфея с куста, который рос в горшке на подоконнике в кухне между свежим базиликом, лимонной мелиссой и розмарином. Лилли любила это фирменное блюдо Пии – спагетти с шалфеем, пармской ветчиной, каперсами и чесноком. Кристоф тоже всегда с удовольствием присоединялся.
Перед домом радостно залаяли собаки, и Пия поняла, что приехали Кристоф и Лилли. Через несколько секунд девочка вбежала в кухню с развевающимися косичками и горящими глазами. Она обняла Пию, и у нее изо рта водопадом посыпались слова. Батут, дедушка, пони, гепарды, детеныш жирафа… Пия рассмеялась.
– Помедленнее, помедленнее! – остановила она девочку. – Ты так быстро говоришь, что я не понимаю ни слова.
– Но я должна торопиться, – запыхавшись, возразила Лилли так серьезно и искренне, как это может делать только семилетний ребенок. – Раз уж ты здесь, я хочу рассказать тебе все, все, все!
– У нас еще целый вечер времени.
– Ты всегда так говоришь, – заявила Лилли, – а потом звонит твой телефон, и ты оставляешь нас с дедушкой одних.
Кристоф вошел в кухню в сопровождении собак. В руке у него был пакет, который он поставил на стол и поцеловал Пию.
– Она права. – Он усмехнулся, обвел взглядом блюдо, которое приготовила Пия, и поднял брови. – Спагетти с шалфеем?
– Я так это люблю! – воскликнула Лилли. – Я могла бы умереть за спагетти с шалфеем! Дедушка купил еще отбивные из ягненка.